3. ОБВИНЯЕМЫЙ

КАПИТАН Валентайн Кин стоял у палубного ограждения «Черного принца» и наблюдал, как двух недовольных граждан вытаскивали из стоявшей рядом шлюпки, их ноги свисали с боцманских кресел.

Военный суд должен был состояться в большой каюте, из которой вынесли все вещи, убрав все разделительные перегородки, как будто корабль готовился вступить в бой.

Первый лейтенант поднялся на корму и приложился к шляпе. «Это последний, сэр». Он сверился со списком. «Счёт за вино, вероятно, будет огромным».

Кин взглянул на небо. После самой долгой зимы на его памяти, казалось, апрель решил вмешаться и прогнать её. Ясное, ярко-голубое небо и идеальная видимость, лишь лёгкий намёк на затаившийся холод в морском бризе. Огромный корабль словно дрожал от ветра, который разгорался настолько, что дребезжал такелаж и фалы, или рисовал на гавани живые узоры, словно кошка, взъерошивающая шерсть. Возможно, через несколько дней Кин покинет этот гордый корабль, во что ему всё ещё было трудно поверить, когда он обдумывал это.

Члены суда, зрители, клерки и свидетели прибыли на борт еще утром и вскоре должны были занять отведенные им места в соответствии с рангом и статусом.

«Можете распустить караул и команду, мистер Седжмор». Он достал часы. «Передайте канониру, чтобы он приготовился стрелять в четыре склянки». Он посмотрел на огромные мачты над головой: паруса были установлены и аккуратно свёрнуты, флаг Болито развевался на носу. «Вы знаете, что делать».

Седжмор задержался, его взгляд был полон вопросов. «Жаль, что мы не отсюда». Он помедлил, пытаясь понять настроение своего капитана. «Нам будет тебя не хватать, когда ты уедешь с сэром Ричардом Болито… Ходят слухи, что вскоре мы, возможно, отправимся на помощь Португалии».

«Думаю, это весьма вероятно». Кин посмотрел мимо него в сторону верфи. Зелёная земля вдали, запахи сельской местности и молодой поросли. Седжмор, вероятно, уже планировал свой следующий шаг по карьерной лестнице, подумал он. Он взял у вахтенного мичмана подзорную трубу и направил её на выступ пирса. Он видел яркие цвета женских одежд, но, когда они показались издалека, понял, что это всего лишь горстка блудниц, поджидающих лёгкую добычу.

Он вспомнил глаза Зенории, когда рассказал ей о своей миссии с Болито. Чего он ожидал? Сопротивления, обиды? Вместо этого она тихо сказала: «Я знала, что ты королевский офицер, когда вышла за тебя замуж, Вэл. Когда мы вместе, мы должны наслаждаться жизнью, но когда мы разлучимся, я не стану препятствовать тебе и твоему долгу».

Она словно заблудилась в густом лесу, не зная, куда повернуть и что делать. Возможно, ей было всё равно; возможно, она даже обрадовалась, что он уйдёт, чтобы снять напряжение между ними.

Он увидел капитана морской пехоты, проходящего под ним с мечом, завернутым в ткань: меч Херрика, неотъемлемая часть этой жуткой церемонии. Когда суд вынесет решение, меч на столе подскажет Херрику, признан ли он виновным или невиновным. Какой злой ум выдвинул адмирала сэра Джеймса Хэметта-Паркера в качестве подходящего президента? Он слыл тираном большую часть своей службы. Всего одиннадцать лет назад, когда флот вспыхнул великим мятежом у Нора и Спитхеда, Хэметт-Паркер был одним из первых старших офицеров, которых делегаты приказали сойти на берег. Он не забудет этого и не позволит никому вмешиваться в его решение. Будучи флаг-капитаном, Кин познакомился с большинством остальных. С вице-адмиралом, контр-адмиралом и шестью капитанами. Все последние командовали либо в Портсмуте, либо в эскадре Даунса. Вряд ли им хотелось беспокоить Хэметта-Паркера, поскольку война вот-вот могла распространиться на территорию противника.

Седжмор коротко произнёс: «Сэр Ричард идёт, сэр». Затем он ушёл, вероятно, всё ещё недоумевая, почему Кин променял этот гордый корабль на какую-то неопределённую кучку мелких суденышек в Африке.

Болито сказал: «Прекрасный день, Вэл». Они отошли в сторону, чтобы быть подальше от дозорных. «Боже, как бы мне хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось».

«Вы дадите показания, сэр?»

Болито посмотрел на него. Под глазами Кина залегли тени, губы напряжены.

«Я буду там, чтобы объяснить нашу дислокацию тем утром». Он словно услышал горечь Херрика. Чтобы описать то, что вы обнаружили после битвы. «Похоже, мне запрещено задавать вопросы. Свидетель после событий».

Кин видел, как корабельный артиллерист стоял рядом, пока команда заряжала и разряжала двенадцатифунтовое орудие. Когда оно выстрелило, и флаг Союза был поднят на мачту, все поняли, что суд начался. Когда флаг развевался там, и только тогда, он сообщал посторонним о происходящем. Судебный трибунал Джека вызвал у одних воспоминания, у других – жалость, а у многих, кому не пришлось рисковать жизнью в море, – безразличие.

«Я хотел поговорить с тобой, Вэл, о твоих взглядах. Ты тоже был там – видел всё это и последствия». Болито оглядел верхнюю палубу. «Мы тоже потеряли в тот день хороших людей. Если бы враг не клюнул на наживку, и наш фальшивый датский флаг не пошёл бы в гору, всё могло бы сложиться совсем иначе».

Кин пристально посмотрел на него. «Я знаю контр-адмирала Херрика большую часть своей жизни. Первым лейтенантом, капитаном, а теперь и флагманом. В те ранние годы я ценил его мужество и, думаю, искренность».

Болито чувствовал его неуверенность, его поиск объяснения, которое не было бы болезненным или, что еще хуже, не встало бы между ними.

«Ты можешь говорить со мной свободно, Вэл».

Кин прикусил губу. «Думаю, он всегда был удивлён, что ему присвоили звание флагмана, сэр».

«Это очень умно с вашей стороны. Он часто говорил мне то же самое».

Кин принял решение. «Но я не могу простить или забыть, что он собирался поставить меня в такое же затруднительное положение, в котором он сам сейчас оказался. Он не слушал никаких доводов; он руководствовался только книгой. Если бы не ваше вмешательство в мою защиту…» Он посмотрел на Портсмут-Пойнт, море плескалось под ним, словно сама земля пришла в движение. «Поэтому, боюсь, я вижу его действия совсем в другом свете».

«Спасибо, что рассказала, Вэл. Это много значило для тебя, а теперь это очень важно и для меня».

Кин добавил: «Я как-то сказал, что, кажется, знаю, как бы вы поступили, оказавшись в таких же обстоятельствах…» Он резко оглянулся, когда лейтенант, стоя у подножия лестницы, коснулся его шляпы. «В чём дело, мистер Эспи?»

Лейтенант посмотрел на Болито. «Прошу прощения, сэр Ричард. Судья-адвокат передаёт вам своё почтение и сообщает, что заседание суда вот-вот начнётся».

«Очень хорошо». Он заметил, обращаясь к Кину: «Насколько я понимаю, твоя дорогая Зенория встречается сегодня с Кэтрин, пока мы заняты этим. Я рад, что они рядом». Он увидел, как лицо Кина внезапно обнажилось, а внутренняя тревога проявилась так ясно, словно он крикнул вслух. Он коснулся его рукава. «Мы видели много бурь и выдержали их, Вэл. Мы друзья».

Эти слова прозвучали насмешкой. Он сказал то же самое Херрику в гостинице «Лебедь». Он повернулся и пошёл на корму к трапу.

Через несколько минут воздух сотрясся от грохота одиночного заряда, а с кормы, в идеально рассчитанный момент, вырвался на свободу военный трибунал. Началось.

Огромную каюту было едва различимо. Даже два двадцатичетырехфунтовых орудия были перетащены и расставлены вручную, чтобы освободить больше места для многочисленных рядов стульев. Болито сел и протянул шляпу Оззарду, который прошмыгнул по узкому проходу между толпой, по-видимому, не замечая никого из них. Возможно, чувство возмущения, охватившее маленького человека, при виде того, как его личные владения, где он служил и заботился о своём вице-адмирале, были унижены происходящим.

Болито видел, как многие головы повернулись в его сторону.

Некоторые знали его, возможно, даже разделяли его подвиги. Другие же лишь наслаждались скандалом, его открытым романом с леди Сомервелл. Те, кто знал его очень хорошо, оценили бы его сегодняшние чувства и заботу о человеке, который познал те же опасности и разделил те же опасности.