Она смотрела, как он бежит по тропинке. Она была одна.

Она попыталась расстегнуть его пальто, но оно было слишком туго застёгнуто. На рубашке тоже была кровь, причём свежая.

Она снова почувствовала, как дрожь пробежала по её телу. Должно быть, это был его корабль, который был повреждён, слух об этом дошёл до них из Плимута. Это казалось невозможным…

Она поняла, что он пристально смотрит на нее, слегка поворачивая голову, словно пытаясь понять, где он находится и что происходит.

Он вдруг крикнул: «Кровь на твоей одежде!» Он немного поборолся, но она удержала его.

Она хотела заговорить, но её рот казался напряжённым и скованным. Она предприняла ещё одну попытку.

«Здесь ты в безопасности». Она обняла его крепче, чувствуя, как его тело сжимается от боли. «Что случилось?»

Она посмотрела вдоль переулка, но никого не было. Только его шляпа лежала там, где упала. Словно зритель.

Он хрипло сказал: «Была драка». Его голова откинулась ей на плечо, и он застонал. «Мы их прогнали». Казалось, это что-то пробудило в его сознании. «Слишком поздно. Я должен был догадаться».

Он всё ещё смотрел на неё широко раскрытыми глазами, возможно, только сейчас понимая, что произошло. Она чувствовала это; на мгновение он перестал чувствовать боль. Он сказал: «Лоуэнна. Это ты. Я шёл…» Он снова прижался лицом к её плечу и выдохнул: «О Боже!»

Она крепко сжала его руку. «Помощь уже близко! Скоро придёт!»

Она обернулась, чтобы снова посмотреть на дорогу, и почувствовала его руку на своей груди. Она посмотрела на неё, увидела кровь на его пальцах и на платье, там, где он к ней прикасался. Страх, крик поднимались к горлу. Но она ничего не сделала, лишь смотрела на руку на своей груди, чувствуя жар его кожи сквозь тонкую ткань, словно жар лихорадки.

И тут все сразу собрались здесь, даже хозяин гостиницы.

«Мы возьмём капитана Адама, мисс», — сказал молодой Джозеф. — «На дороге была кровь, мисс Лоуэнна, и на лошади тоже. Должно быть, её сбросили».

Она встала, когда двое мужчин усадили Адама в кресло.

«Мы можем отнести тебя в гостиницу, мисс!»

Она посмотрела на своё платье, на пятна крови и на подтёки крови на груди. Кровь была и на ногах. Она ничего не чувствовала. Словно позировала для картины. Очисти разум. Сотри воспоминания.

Она едва узнала свой голос. Возможно, это была девушка в зеркале.

«Несите его осторожно — я покажу вам комнату. Мне нужно остановить кровотечение. Пошлите за врачом. Гарнизон пришлёт, если вы скажете, кому он нужен».

Она широко распахнула дверь, и мужчины набросились на нее.

Она видела, как его рука тянется к ней, хотя он и не мог понять, что происходит. Она схватила её и прижала к себе, игнорируя окружающих, даже не замечая их.

«Теперь ты в безопасности, Адам». И ей показалось, что он ответил рукой. Она позвала его по имени.

16. «Иди со мной»

АДАМ BOI.ITIi0 лежал совершенно неподвижно, не зная, как долго, считая секунды, ожидая, находя себя.

Он слегка пошевелился, ожидая, когда боль пронзит его. Было поздно, закат. Он попробовал ещё раз и обнаружил, что окно задернуто шторой; солнце всё ещё светило, он видел, как оно освещало кровать.

Он снова крепко зажмурил глаза и попытался сложить кусочки воедино. Он лежал в постели, укрытый простыней до подбородка. Его рука исследовала тело, бок и бинты. Разные, и крови не было.

Словно сквозь дымку, он увидел свое пальто, висевшее на стуле, пуговицы которого тускло поблескивали в рассеянном свете.

Его рука снова двинулась, коснувшись кожи, влажной, но уже без ужасной боли. И он был обнажён.

Он пошарил рукой над простыней, чтобы убрать волосы с глаз, но кто-то уже сделал это за него. Словно увидел картину в конце тёмного коридора, вспоминая. Лошадь, ровным шагом въезжающая на тропинку, смутные очертания старого дома за деревьями. Он вытащил одну ногу из стремени, чтобы уменьшить напряжение, – свежая память о ране в боку.

Тень; это могла быть лиса или даже горностай, но она застала коня врасплох. В любое другое время. Но это было не другое время, и он упал головой вперед с седла. Сколько времени? Сколько времени? Он перебирал ногами, боясь потерять обрывки воспоминаний. Лица и голоса, еще больше боли, пока его куда-то несли. Он почувствовал под собой кровать. Потом другие голоса, твёрдые, настойчивые пальцы. Должно быть, он снова потерял сознание.

Но он был не один. Он был в этом уверен. Возможно, О’Бирн был прав насчёт его упрямства, как и адмирал. Гордыня – это одно. Самомнение – это враг. Он снова откинул голову назад. Он мог вспомнить! Он прислушался к звукам. Какие-то птицы, скорее всего, грачи. Голоса, не во дворе, а где-то в доме. Может быть, они уже послали весть на корабль? Он попытался приподняться на локте, но вернувшееся воспоминание было похоже на угрозу.

Только тогда он увидел её фигуру у окна. Она была в тени, но он чувствовал это. Так же, как он помнил, что она была здесь, с ним, в том затерянном пространстве времени, до того, как кто-то другой, специалист, пришёл к нему на помощь.

«Лоуэнна?» Его голос прозвучал эхом в этой странной комнате. Он не видел, как она пошевелилась, но почувствовал, как она осторожно села на кровать и взяла его за руку, как, казалось, он помнил раньше…

Она сказала: «Полегче, капитан. Ваша рана перевязана. Мне жаль, что вам пришлось так страдать». Он почувствовал, как её пальцы шевельнулись в его руке, словно она вдруг что-то осознала. «Я передала весточку вашей тёте». Должно быть, она почувствовала его удивление. «Она сказала, что я могу обратиться к ней. Как к другу».

Ещё голоса, громче. Один из них был Монтегю. Пока нет. Адам сказал: «Ты была со мной. Я помню это. Ты оставалась со мной». Он сжал её сильнее, когда она попыталась высвободить руку. «Нет, Ловенна, не уходи. Ты заботилась обо мне». Он сделал ещё одну попытку приподняться, но она положила руку ему на обнажённое плечо и прижала к земле.

«Пожалуйста, не надо».

Адам смотрел в потолок. Голоса напомнили ему о мужчинах, которые принесли его сюда. Когда она гладила его лицо тряпкой, когда он возмущался кровью на её платье.

Он смотрел на неё. Видел это. Словно слово или звук, пробуждающий сон. Она стояла у кровати и сбросила на пол испачканное платье. Потом легла рядом с ним, промокая его лицо влажной тканью, и застыла, когда он потянулся к ней и коснулся её.

Теперь она смотрела на него сверху вниз, ее волосы закрывали часть лица, лежа на его плече, словно теплый шелк.

Она сказала: «Ты всё время говорил, что хочешь меня спасти. Я так переживала – любые усилия казались тебе непосильными». Она отвернулась, волосы теперь скрывали её глаза. «Ты хотел меня спасти. Может быть, ты видел во мне пленницу на картине. Андромеду?» Её рука коснулась его губ. «Ничего не говори. Я так и буду думать».

Он тихо сказал: «Я шёл к тебе, Ловенна. Потому что хотел, потому что мне было нужно. Если бы не лошадь, которая меня сбросила, я бы, возможно, не смог тебе ничего рассказать. В любом случае, ехать сюда было безумием. Боюсь, я слишком долго провёл в море…» Он прижал её руку к своим губам. «И мне скоро придётся вернуться».

Она сказала: «Ваш управляющий здесь».

«Брайан Фергюсон?» — вспоминал он, вспоминая, что сказал лейтенанту Беллэрсу. «Но Фалмут — город маленький».

Она не убрала руку, а смотрела, как он её целует. Она помнила глаза мужчин, пришедших из гостиницы, и свой беспорядок в платье. Об этом можно было бы рассказать за кружечкой-другой эля. Всё это она уже видела и слышала раньше, как и подкравшийся ужас, с которым она боролась год за годом…

Она убрала руку. «Я никогда не забуду твой поцелуй, мои слёзы, когда ты уходил». И сегодня, здесь, в этой комнате, она лежала рядом с ним, обнажённая, словно в одной из поз, которые она исполняла для сэра Грегори. Это научило её бороться и бросать вызов стыду и отвращению, и лицам, которые смотрели на неё с осуждением.