Адам взглянул на него. «Минутку».

Финли вдруг сказал: «Потом мы увидели, что к нам приближается другое судно. Бриг. Испанский флаг. Ничего необычного». Он вспоминал, видел это. «Потом оно подняло чёрный флаг и вытащило оружие. Я запер команду работорговца под охраной, но бедный Коулз, должно быть, проявил неосторожность. Они вырвались и напали на моих людей. Всё закончилось за считанные минуты».

Адам почувствовал, как люди вокруг него напряглись, и увидел, как О’Бейрн лезет в свою сумку. Он продолжал: «Рабы, что с ними случилось?»

Финли откинул голову на стол, его взгляд внезапно потускнел. Он был побеждён.

«Их было больше двухсот. Большинство были в кандалах, и у нас не было времени их освободить. Но они знали, что спасены. Некоторые из них пели об этом».

Адам понял, что теперь глаза смотрят прямо на него.

«Они, должно быть, заметили ваши топсели, капитан Болито. Я был беспомощен». Он попытался коснуться своего бока и, возможно, впервые осознал, что его держат неподвижно. «Они тут же убили моих ребят. Молодому Коулу потребовалось больше времени. Даже там, на плоту, мне показалось, я слышал его крики. Как будто девушку пытают, подумал я. Должно быть, они решили, что я мёртв. Потом раздался взрыв. Они заложили заряды, прежде чем бросить её. Потом я оказался в воде. Кажется, кто-то вытащил меня на плот. Я… не помню. И там были акулы. Когда работорговец затонул, я слышал их крики. Там мелко. Акулы схватят их прежде, чем они утонут, бедолаги!»

Он больше не произнес ни слова и не сопротивлялся, когда ему в зубы втиснули кожаный ремень и впервые показался нож.

Адам вышел из лазарета и подумал о неизвестном мичмане, которого замучили до смерти, и о моряках, которых убили, словно свиней на бойне. И он подумал о мичмане Дейтоне, который видел это. Огромное, расползающееся пятно, обозначающее место, где более двухсот беспомощных пленников были разорваны на части.

Они так и не узнают, кто был невидимым спасителем Финли. Его, вероятно, тоже утащили акулы.

Он услышал сдавленный крик Финли и захотел вернуться к нему. Чтобы сказать ему, что он и его люди будут отомщены.

Вместо этого он вышел на палубу с саднящим ртом, словно его вырвало, как Дейтона.

Всё было как прежде. Взглянув наверх, он увидел, что реи укреплены, чтобы удержать ветер, но флаг едва поднимался.

Гэлбрейт стоял у трапа левого борта, но приготовился к движению, когда появился его капитан. Никто на него не смотрел, но Адам знал, что они видят все его эмоции.

Нейпир, слуга из каюты, ждал вместе с Джаго. Мальчик помедлил, а затем подошёл к нему, осторожно держа в одной руке поднос, накрытый чистой тряпкой.

«Это было очень продуманно, Дэвид». Айл не заметил, как Нейпир вздрогнул, услышав его имя.

Это был бокал белого вина, хранившегося почти холодным где-то в трюме. До сих пор.

Он посмотрел на Гэлбрейта и пожал плечами. «Их всех убили».

Затем он наклонил стакан, его глаза ослепило солнце или что-то более сильное, что он больше не мог контролировать.

Он увидел тяжёлую фигуру О’Бейрна, поднимающегося по трапу на шканцы, оглядывающегося по сторонам, как всегда, когда он посещал это место командования. Он отличался от человека в лазарете, с сильной и твёрдой рукой. Его мир был совершенно иным.

О’Бейрн почти небрежно сказал: «Боюсь, потерял его, сэр. Не понимаю, как он прожил так долго». Он выплюнул это слово. «Отравлен. Намеренно, если мне не изменяет память». Он лишь на мгновение обернулся, когда парусный мастер и один из его лопоухих мальчишек пересекли главную палубу. Значит, пора было хоронить. Труп был хорошо подготовлен к быстрому переходу в вечную тьму.

Он тихо добавил: «Перед самым концом он посмотрел на меня». Он улыбнулся, и это придало ему глубоко печальный вид. «Прямо на меня и спросил: где ты был?» Он покачал головой. «А потом он умер».

Кого он имел в виду? Своего капитана? Этот корабль? Адам резко повернулся и посмотрел назад. Море снова стало спокойным. Пятно исчезло.

Возможно, он говорил от их имени.

В сумерках на мачте на востоке показался парус. Это был «Парадокс». Завтра, на рассвете, они поговорят.

Но перед этим, когда их внезапно накрыли багровые тени заката, они похоронили лейтенанта Финли в том же океане, который решил, что он должен остаться единственным свидетелем.

Закрыв молитвенник, Адам услышал другие слова и понял, что никогда их не забудет.

Где вы были?

Коммодор Артур Тернбулл легко шел по черно-белому клетчатому покрытию палубы, останавливаясь лишь для того, чтобы коснуться одной из балок над головой.

«Мне нравится простор, Болито, место, где можно стоять прямо, а не пригибаться, спасая череп! Говорят, на маленьких судах к этому привыкают». Похоже, это забавляло его. «Недостатки перевешивают достоинства, я бы сказал». Он повернулся к кормовым окнам, движение было лёгким и непринуждённым, как и его походка. «Ты молодец, Болито. Мы бы ничего не заметили, если бы не твоя быстрая реакция».

На фоне танцующего отражения и яркого света сзади было невозможно разглядеть его лицо или оценить его позу.

Тернбулл оказался моложе, чем Адам ожидал, или, по крайней мере, казался таким. Но он был старшим пост-капитаном, и Тьяк рассказал ему, что до назначения во Фритаун он командовал большим трёхпалубным судном. Он хорошо справлялся. Но даже за короткое время, прошедшее с момента прибытия на борт, Адам ощутил в нём беспокойство, нетерпение, которые шли вразрез с его самоуверенностью.

Финли, похороненный накануне вечером, был первым лейтенантом «Парадокса», того же возраста и звания, что и командир. Тернбулл внимательно выслушал рассказ о его спасении и последующей смерти, но сказал лишь: «Капитан «Парадокса» будет скучать по этому парню. Думаю, они были довольно близки. Но вот так».

Адаму показалось странным, что его не пригласили на борт марсельной шхуны, которая как раз сейчас медленно лавировала вдоль кормы «Непревзойдённого». Элегантное, хорошо управляемое судно, и он хорошо представлял себе, как два офицера могли сблизиться и стать зависимыми друг от друга. Возможно, Тернбулл предпочёл, чтобы эта беседа состоялась здесь, вдали от глаз и ушей людей, среди которых он жил в этом последнем патруле. И уж точно – последнем для Финли и его абордажной команды.

«Другой корабль, сэр. Возможно, известный работорговец?»

Тернбулл пожал плечами. «Возможно, один из трёх, которые я имею в виду». Он не стал вдаваться в подробности. «Вернули приз и намеревались отвести его к берегу, где груз перегрузят на более крупное судно. Пока что никто ничего не выиграл, а мы потеряли приз». Он сел в кресло, скрестив ноги, и снова обвёл взглядом каюту, словно что-то искал. «Ваше прибытие на станцию будет иметь значение, Болито. Бесконечных патрулей недостаточно. Мы должны нанести удар по работорговцам на их территории. Уничтожить их, прежде чем они выставят наши усилия бесполезной кампанией по спасению лица в Лондоне». Он взглянул на Нейпира, осторожно входя в каюту с подносом и стаканами. Мальчик ждал у стола, отводя взгляд от посетителя.

Тернбулл вдруг спросил: «Конечно, вы знаете капитана Тиаке уже какое-то время. Он, кстати, был флагманским капитаном вашего дяди?» Он поспешил продолжить. «Но он и здесь научился своим навыкам. Я бы хотел видеть его коммодором, когда уеду, если их светлости не возражают». И снова что-то, казалось, его развеселило. «Тиаке — единственный из всех, кого я встречал на этой забытой богом станции, кто, кажется, чувствует себя здесь непринужденно!»

Адам расслабился, мышца за мышцей. Тернбулл дал ему понять, насколько хорошо он осведомлён обо всех, кто находится у него в подчинении. И по его последнему замечанию было очевидно, что он уже думал о своём следующем назначении.

Он налил два бокала вина, а Нейпир в это время впервые осмелился взглянуть на коммодора.

Тернбулл сказал: «Это отличный корабль, Болито. Думаю, твои достижения ему соответствуют. Фрегат принесёт тебе славу, но в чём-то большем я не уверен». Он отпил вина и мягко улыбнулся. «Ты зашёл в Фуншал, я вижу. Неплохо, я бы сказал, но на мой вкус чуть-чуть слишком сладко». Он снова сменил тактику. «Когда мы вернёмся во Фритаун, у нас будет много дел. Должен был прибыть новый агент Короны, и я намерен убедить его в необходимости провести несколько решительных атак на различные районы сбора рабов. Торговля процветает, цены растут с каждым днём, и некоторые торговцы усугубляют ситуацию, подкупая местных вождей, чтобы те покупали для них рабов». Он поднял голову, его взгляд был острым. «Подкупая их мушкетами. И ты знаешь, к чему это приведёт».