Но не так, как юноша по имени Эде. Дейтон боялся только одного человека. Своего отца.

Он вдруг вспомнил, как капитан обращался с ним, когда он присоединился к кораблю на Мальте. Это было похоже на то, как будто они делились чем-то, как будто…

«Надеюсь, я не слишком вас утомляю, мистер Ллейтон?» Беллэрс повернулся, чтобы посмотреть на него.

Дейтон коснулся своей шляпы.

«Готово, сэр».

Беллэрс пошёл дальше. Он снова почувствовал себя лейтенантом.

Обед в кают-компании «Unrivalled» оказался на удивление вкусным. Главным блюдом стало седло барашка, доставленное на борт в последний момент перед отплытием, с необыкновенно острым соусом, придуманным самим коком. Свежий хлеб из Девона и Корнуолла уже был съеден, но корабельные галеты, сыр и разнообразные вина сделали трапезу особенно оживлённой.

Будучи молодым лейтенантом, Адам часто задавался вопросом, что чувствует капитан, когда его приглашают в кают-компанию. Гостем на собственном корабле. Даже сейчас он не был уверен, да и не привык к этому. Небольшой бриг, вроде того, которым он командовал в первый раз, или уродливая бомба, вроде тех, что он видел у Алжира, были гораздо более тесным сообществом. Фрегат, несмотря на тесноту, сохранял те же барьеры и различия, что и величественный линейный корабль.

Только в такие моменты, когда вино лилось рекой, можно было увидеть обратную сторону медали – людей, стоящих за назначенными званиями и ролями. Разносторонние, как Кристи, парусный мастер, настоящий профессионал, чья семья выросла на той же скромной улице, что и лорд Коллингвуд. Хирург О’Бейрн, протыкающий воздух сквозь клубы дыма трубки, чтобы подчеркнуть смысл какой-то ирландской истории, которую он рассказывал. Он был хорошим хирургом, не раз доказавшим свою ценность – как после, так и во время морских сражений, а также разбираясь со ста одним несчастным случаем, случавшимся даже с самыми опытными моряками на службе.

Адам откинулся на спинку стула и понял, что съел слишком много. Это было ничто по сравнению с его товарищами, скорее по привычке. Будучи капитаном, он мог выбирать, что и когда есть. Недоедание было так же опасно, как и переедание, когда рядом не было никого, кто мог бы тебя подбодрить или удержать.

Он взглянул на своё новое пальто, сшитое тем же портным из Плимута, что и то, которое он носил, когда снимали «Непревзойдённого». То самое, которое он носил в том последнем бою с Тритоном. Часть легенды Болито или безрассудное равнодушие, которое однажды может его погубить?

В любом случае, он болтался на его теле, хотя сладкоречивый портной настаивал, что он был сшит по первоначальным меркам. Он говорил об этом почти как о неудобном.

Он услышал пронзительный смех одного из трёх гардемаринов, приглашённых на этот особенный вечер, пока их капитан присутствовал. Это был самый младший, Хокинс, которому было двенадцать лет. «Непревзойдённый» был его первым кораблём. Сын капитана, внук вице-адмирала. Он подумал о Нейпире. По крайней мере, у Хокинса не будет никаких сомнений относительно его будущего.

Он уставился на свой кубок, но не мог вспомнить, когда его в последний раз наполняли. Скоро ему придётся извиниться и уйти. Гэлбрейт поднимется на палубу и проверит вахтенных, ветер и погоду, и это даст остальным возможность высказаться, обсудить свои решения, не боясь пересечь запретный мостик – цепочку командования.

«Могу ли я спросить вас кое о чем, сэр?»

Это был Варло, который большую часть вечера молчал и был почти отстранен.

Он нёс вахту бдительно и никогда не упускал возможности попросить разрешения взять рифы или убавить паруса, если считал это необходимым. Некоторые лейтенанты скорее вырвали бы штурвал с корабля, чем потревожили бы своего капитана, опасаясь показать недостаток способностей или уверенности. И всё же…

Он сказал: «Стреляйте, мистер Варло».

Варло наклонился вперед, его аккуратные волосы блестели в свете фонаря.

«Рабство незаконно, сэр. Большинство мировых держав с этим согласны. Я читал в «Газете», что даже португальцы согласились с тем, что экватор будет границей торговли». Он обвел взглядом стол, подняв руку. «Но как мы сможем добиться исполнения этого решения? У нас будет меньше кораблей и старших офицеров, обладающих полномочиями и опытом для осуществления столь масштабных операций».

Адам сказал: «Вот что мы должны выяснить — цель этой миссии, как я ее вижу».

Варло быстро улыбнулся. «Многие в Англии не согласны с этим решением, сэр. Они были и остаются против законопроекта, когда он проходил через парламент…»

Капитан Люксмор наклонился вперёд и плеснул себе в рукав немного вина. К счастью, оно хорошо сочеталось с алым.

«Хватит речей, Джордж! Оставь это проклятым политикам!»

Адам сказал: «Я понимаю вашу точку зрения, мистер Варло. Некоторые люди не понимают. Другие, возможно, считают рабство единственным способом работать и производить продукцию на землях, за которые мы несем ответственность. Это старый аргумент, но он теряет свою силу, если его противопоставить самому акту порабощения».

Гэлбрейт сказал: «Я слышал, говорят, что неграм гораздо лучше работать в христианской стране, чем оставаться в условиях своего родного варварства». Его лицо выражало беспокойство. «Но сдержать это будет трудно, независимо от того, насколько это верно или неверно».

Варло удовлетворённо кивнул. «Огромная задача, как я уже сказал. И соразмерная ответственность для любого капитана».

Он остановился, его рука все еще висела в воздухе, когда Адам опустил нож на стол.

«У нас гордый корабль, мистер Варло». Он окинул взглядом стол. Всё было не так, как он себе представлял. «И теперь, благодаря всем вашим усилиям, у нас есть люди, готовые служить ему. Можно сказать, что условия на флоте порой были немногим лучше рабства». Он взглянул на свой кубок. Тот был пуст. Но он не мог остановиться. «В конце концов, всё изменится. Человек становится моряком по разным причинам. Потому что он голоден, безработный или неспособен к трудоустройству. Возможно, он преступил закон». Он увидел, как Кристи кивнула. «Возможно, его даже движут мечты о славе. Наша компания, вероятно, не лучше и не хуже любой, которую вы знали, но нам предстоит превратить их во что-то действительно ценное. Чтобы служить этому кораблю».

Варло улыбнулся: «Спасибо, сэр».

Адам держал руку над кубком, пока рядом с ним стоял санитар. Пришло время. Варло, намеренно или случайно, высказал свою точку зрения. Сегодня мало кто заботится о справедливости и несправедливости рабства. Это был факт жизни. Пока с ними не обращались плохо. Он слышал Джеймса Тайка на эту тему. Он вернулся в патруль, борющийся с рабством, где всё началось для него. Где он впервые встретил Ричарда Болито, и его жизнь изменилась. Теперь он слышал его. Он вернул мне мою гордость. Мою волю к жизни. Другое лицо. Ещё одну неразрывную связь с прошлым.

Он стоял у двери кают-компании; лица сияли, некоторые блестели во влажном воздухе. Все тосты, истории, маленький, тесный мир, который принадлежал им. И мне.

Гэлбрейт последовал за ним и сказал: «Было очень любезно с вашей стороны прийти, сэр». Он криво улыбнулся. «Прошу прощения за младшего лейтенанта. Отчасти это моя вина». Он не стал объяснять. «Я буду рад, когда у нас появится настоящая работа!»

Адам кивнул морскому часовому и вошёл в каюту. Горели только два фонаря. Он увидел свой плащ, висящий возле спальни, и вспомнил девушку, которая оставила прядь волос в кармане. Где она, подумал он. Теперь он смеялся над той короткой, но опасной связью на Мальте. Должно быть, он сошёл с ума. Это могло дорого ему обойтись. Стоило мне этого корабля.

Но прядь волос он сохранил.

Он увидел кубок, застрявший в углу стола, темный коньяк в котором наклонялся и дрожал под напором ветра и руля.

Он прикоснулся к медальону под рубашкой, прежде чем оглядеть каюту, как будто ожидал кого-то увидеть или услышать.

Затем он поднёс кубок к губам и вспомнил тост, который они избегали произносить в кают-компании. За отсутствующих друзей.