–Вы случайно не знаете название этой лодки?

Моя сестра насмешливо улыбнулась своему кумиру.

«Нет. Но вам стоит поговорить с Марио. Моему старшему сыну, — бодро объяснила она адвокату, — очень понравился этот опыт парусного спорта. Я очень благодарна вам за то, что вы сделали это возможным. Марио собирает названия кораблей в специальном блокноте…»

Петроний легонько стукнул его кулаком за то, что тот поддразнил его, и они с правителем с надеждой улыбнулись.

«Я пошлю сигнал на другой берег, в Галлию», — сказал Флавий Иларий, посмеиваясь. «Возможно, они причалят там и продолжат путь по суше, а может быть, обогнут Иберию».

По морю. Но когда этот корабль прибудет в Италию, все порты вдоль побережья будут оповещены заранее.

«Тогда удачи», — оптимистично сказал Петронио. «Но, боюсь, вам придётся оповестить все порты Средиземноморья. Флорио должен поддерживать связи с Италией; его настоящее состояние связано с женой. Но к настоящему времени он уже заработал здесь достаточно денег, чтобы долго прожить, скрываясь от правосудия… Он может отправиться куда угодно». Петро воспринял это вполне спокойно. «Когда-нибудь он вернётся к нам, и я буду его ждать».

«Я полностью в это верю», — прошептала Хиларис.

Петроний Лонг посмотрел вниз по течению.

– Он где-то здесь. В конце концов я его поймаю.

Из вежливости нам пришлось дождаться, пока Флавио Илларис осмотрит состояние своего поврежденного судна, а затем поговорить с солдатами.

Петро и Майя сидели вместе на скамейке, переплетя руки.

Я пожаловалась Елене.

– Я не уверен, что смогу выдержать почти 2000-километровое путешествие домой с этими двумя, ведущими себя как два подростка, тупо уставившихся на звезды.

– Радуйтесь за них. В любом случае, им придётся вести себя осторожно, пока за ними наблюдают четверо любопытных детей.

Я не был в этом уверен. Они были поглощены друг другом; им было всё равно.

Солдаты уже убрали ограждения, чтобы люди могли свободно приходить и уходить. Военные действия привлекли туда толпу. Подошёл бродяга, один из тех наивных искателей приключений, что скапливались в этой приграничной провинции, и решил, что я – подходящий друг для человека с его безумным состоянием.

–Откуда ты родом, наследие?

–Из Рима.

Он смотрел на меня из какого-то смутного, личного мира.

«Италия», — сказал я. Необходимость объясниться привела меня в ярость, хотя я знал, что я изгой. Он выглядел ужасно и, казалось, был болен, но вёл себя так, будто увидел во мне родственную душу.

«Ах, Рим!» — мечтательно пробормотал бродяга. «Хорошо бы поехать в Рим». Она никогда не поедет в Рим. Она никогда этого не хотела.

«Это самое лучшее», — согласился я.

Это напомнило мне об Италии. Я подошёл к Елене и обнял её.

Мне хотелось вернуться в дом престарелых и увидеться с двумя дочерьми. А потом, как можно скорее, вернуться домой.

ЛИКС

Любой хороший информатор усвоил это: никогда не теряй бдительности. Ты борешься за то, чтобы построить убедительное дело. В нём есть изъяны, как всегда. В нашем деле была огромная дыра: один из наших подозреваемых плавал мёртвым в Темзе, но другой подозреваемый, главный подозреваемый, скрылся.

Петроний Лонг горел желанием покинуть Британию на первом же корабле, отплывающем из Рутупий. У него были личные причины, требовавшие его присутствия в Остии, но, конечно же, он намеревался встретиться там с Флорием. Имея в виду Флория, наместник выдал ему пропуск для императорской почты. Осознавая требования любви, он распространил его на Майю и детей, а затем счёл своим долгом включить в него и меня с Еленой.

Отлично. Небольшая поездка подошла бы всем нам.

Однако, когда мы готовились к отъезду в Рим, нас подвёл ключевой свидетель. В каком-то смысле дела у нас шли хорошо. Публичный успех рейда на банду на таможне произвёл впечатление на местных жителей. В результате Фронтино удалось получить показания от нескольких владельцев таверн о вымогательстве, которые Петро взял с собой и использовал в случае суда. Более того, официальное заявление самого Юлиуса Фронтино можно было бы зачитать в суде, если бы Флорио когда-нибудь привлёк к ответственности. Это было бы очень хорошо.

Но мы уже потеряли Клорис. Её спутники могли лишь засвидетельствовать, что Флорио оказывал на них давление, которое (не говоря уже об их сомнительном статусе гладиаторов) хороший адвокат счёл бы «законной предпринимательской деятельностью». Любой римский суд позавидовал бы такому умению зарабатывать деньги. Поскольку присяжные едва сводили концы с концами среди своих долгов и кредиторов, Флорио показался бы им образцовым гражданином. Они бы его оправдали.

Единственным нашим уликом против него было заявление горничной о том, что Флориус в «Золотом ливне» приказал Пиро и Ансамблям бросить Вероволко в яму. Я мог бы сказать, что видел, как он убил Хлорис, но обвинять его в убийстве гладиатора на арене?

Извините. Дело прекращено!

Он хотел убедить Фронтина, что показания горничной настолько важны, что он должен распорядиться о её переводе в Рим. Благодаря своему элегантному новому имени и недавно приобретённому изысканному акценту, Флавия Фронта могла одеваться почти так, чтобы сойти за честную женщину, хотя профессия горничной и в социальном, и в юридическом отношении была очень похожа на профессию гладиатора. Он был готов поручить адвокату дискредитировать Флория, предположив, что грязное преступление было делом его рук, что было типично для презренного человека, завсегдатая грязных притонов. Действительно, Вероволк принадлежал к британской аристократии, поэтому, учитывая близкие отношения короля с императором, в его убийстве присутствовал скандальный элемент.

Я начал беспокоиться, споря с Фронтином о том, стоит ли разрешить горничной отправиться в Рим. Король Тогидубн вернулся в свою столицу племени; полагаю, он всё ещё опечален судьбой своего слуги-предателя, хотя и утешён тем, что проблема решена. Но вместо того, чтобы отправиться вместе с королём в Новиомагус для размещения в обещанном новом винном погребе, Флавия Фронта всё ещё оставалась в Лондиниуме.

«А где же он?» — спросил я губернатора. «Вопрос безопасности».

«Он в безопасности», — заверил меня Фронтино. «Амико снова проверяет его показания».

– Проверяешь ещё раз? Мучитель?

Я пошел к Амико.

«Что происходит? Официантка сказала, что Флорио приказал утопить его в колодце. За одно это его бросят на растерзание львам, если он когда-нибудь попытается. Тот факт, что она даёт показания, делает её нашим единственным надёжным свидетелем, но, при всём уважении к вашему искусству, должен отметить, что она делает это добровольно!»

«Есть сомнения», — строго ответил Амико.

«Ну, мы не можем их принять! Так в чём проблема?» Я старался не злиться слишком сильно. Я был раздражён, но мне хотелось прояснить ситуацию.

Затем Амико рассказал мне, что один из задержанных, с которым ему разрешили работать, был владельцем бара «La Lluvia de Oro». Я помнил его с того вечера, когда водил туда Элену выпить: он был неприятным и постоянным образцом скверного нрава и агрессии.

«Он такой же мерзавец, как и остальные», — сказал Амико. «Вероволко был обузой для банды, и Флорио хотел его унизить; сбросить его в колодец было просто игрой. Тот парикмахер сказал мне то же самое. Но владелец бара сам видел, что произошло».

–Раньше я это отрицал.

– Ну, я заставил ее развязать язык.

«Это твоя работа. Но под пытками люди говорят то, что, по их мнению, ты хочешь услышать», — Амико выглядел оскорблённым. «Если он признаёт, что это было убийство, возможно, он боится, что мы обвиним его в соучастии».

«Его заверили, что мы не накажем его за правду. Слушай, Фалько, сходи к прокурору!» — выпалил Амико. «Скажи ему, пусть покажет тебе улики. С этим не поспоришь».

Я нашёл Хилариса, выглядевшего подавленным. Он подтвердил мне, что владелец бара хриплым голосом поделился зацепкой, которая привела к новому обыску его заведения. Затем Хиларис открыл небольшой шкафчик на стене.