«Я уверена, что сначала он устроил Мильвии приятное времяпрепровождение», — сказала я.

Это произошло автоматически. Потом я вспомнила, как он вчера вечером целовал мою сестру посреди этой мрачной сцены, и мне стало противно.

«Что случилось?» — спросила Хелена. Я покачал головой и промолчал.

Через мгновение он выговорился и сказал: «Эти люди хотят отомстить».

– Совершенно верно. И они не собираются сдаваться.

Я встала. Я перестала думать, где моя сестра. Где-то там, развлекается с фальшивым, изысканным Норбано, в то время как её вчерашний любовник попал в серьёзные неприятности.

Я решил вернуться в бани. Петро должен был появиться в конце концов. Однако, поскольку было уже довольно поздно, я решил сначала остаться там на обед. Хиларис, должно быть, был не менее голоден после того, как нас разбудили на рассвете, когда нашли тело, поскольку мы тоже обнаружили его рыскающим по столовой. Так уж получилось, что мы с Еленой были с ним, когда прибыл тайный гонец от войск. Он очень спешил, разыскивая губернатора. Хиларис знал, что Фронтин всё ещё усердно пишет донесения, но, прежде чем проводить гонца в указанный кабинет, Хиларис заставил его объяснить, в чём дело.

Ансамбли сбежали.

Мы все бросились к губернатору. Фронтино выслушал новости с той нейтральностью, которую учатся сохранять хорошие офицеры. Должно быть, он…

Он был в ярости, но тщательно обдумал последствия, прежде чем уйти.

–Что именно произошло?

«Я знаю только то, что мне велели вам передать, сэр». – Гонец ловко переложил вину на других. – Каким-то образом пленнику удалось вырваться из рук конвоировавших его солдат, и они его потеряли.

– Это было первое, что я услышал сегодня утром. Почему я узнал об этом только сейчас?

–Они попытались его вернуть, сэр.

Фронтино лишился дара речи. Потеря столь важного пленного была непростительна. Но мне это казалось типичным; я так и представлял себе, как кучка нерадивых ветеранов смеётся между собой: «Ну, мы извинимся перед стариком, он не будет против…»

– Я предупреждал тебя о войсках.

«Ты это сделал», — резко ответил Фронтино. На провинциальной границе халатность при исполнении долга была преступлением, караемым децимацией: каждый десятый, выбранный по жребию, был забит до смерти своими опозоренными коллегами. На этом дело не кончилось. Последствия для морального духа были катастрофическими как там, так и на границе, когда слухи распространялись.

Рядом с ним слонялся помощник. Фронтино отдавал приказы резким тоном, почти не тратя времени на раздумья.

«Приведите ко мне командира. До его прибытия я хочу, чтобы отряд лишили оружия и доспехов и заковали в цепи. Их будут охранять солдаты из другого отряда, а не из их собственного легиона».

Разоружите вашего центуриона и приведите его ко мне. Я хочу, чтобы каждый дежурный легионер отправился на поиски. Я хочу, чтобы войска были в постоянной боевой готовности. И, разумеется, я хочу вернуть пленного.

Я подумал, что ждать придется долго.

«Сегодня!» — добавил он. В тот момент Хулио Фронтино наблюдал, как столица его провинции погружается в анархию. К счастью, он был практичным человеком, и действия помогли ему справиться. Тем не менее, его редко видели таким молчаливым.

Я был ещё более подавлен. Но я уже принял меры против банды Бальбино.

XLI

Когда я уходил, меня остановил посланник, посланный палачом.

Амико, по иронии судьбы прозванный Дружелюбным, компенсировал упущенную возможность поиздеваться над Пиро и Энсамблесом. Сначала он подразнил официантов игрой в маникюр, а затем чуть не вывернул упрямого парикмахера наизнанку с помощью приспособления, на которое я старалась не смотреть.

«Извини, что не могу попробовать с этим ансамблем», — печально сказал он, когда я пошёл искать его в глубине дома. «Кажется, это интересная перспектива. Надеюсь, они вернут мне это. Знаете, как Фалько получил своё прозвище?»

– Я полагаю, что вы собираетесь мне рассказать… и что это будет что-то неприятное.

Он довольно рассмеялся. Возможно, его весёлый нрав немного нервировал жертв; контраст с другой его стороной, той, что причиняла боль, наполнял меня тревогой.

Ансамблс хотел наказать двух владельцев таверны, двоюродных братьев, которые вместе управляли баром и отказывались платить. Однажды ночью он разрубил их пополам, сверху донизу. Затем он привязал левые части каждого тела к правым. Он оставил результаты расправы прислоненными к стойке.

–Клянусь Юпитером!

«Как раз кстати. Юпитер — один из любимых символов этой группы», — тепло согласился Амико. «Есть много знаков с той же мифической тематикой».

Уместно, ведь величайший и лучший — это бог-покровитель винограда и вина. К тому же, так каждый может увидеть, сколько предприятий заплатило.

– Да, я это уже понял.

«Но ты же не можешь увидеть их всех», — упрекнул меня Амико. «Я сейчас этим займусь...»

Сначала я расскажу вам, что у меня есть. – Он был педантичным в своих отчётах. Организация работает следующим образом: есть два равноправных босса, оба занятых созданием британского преступного сообщества. Один отвечает за спортивные заведения (бордели, тотализаторы и организацию гладиаторских боёв). Другой собирает деньги с местных точек питания и напитков. Они приехали из Рима, но у них есть…

Они планировали уйти, как только их империя будет основана. Предполагалось, что Пиро и Энсамблес займутся этим сектором.

– Есть ли у банды домашний адвокат, некий Попилио?

Они об этом не упоминали. Зато у них есть склады, лодки, конспиративные дома и даже несколько «безопасных туалетов», а также большая группа крепких бойцов. Они привезли сюда несколько головорезов, опытных преступников, которым Рим показался слишком опасным для комфортной жизни. Других они вербуют из местных. Плохие парни толпами стремятся присоединиться к ним.

Так они встретили человека, который умер.

– Вы имеете в виду Вероволько? Да, он был беглецом… как они привлекают людей из этого района? Только не говорите мне, что они разместили объявление о найме сотрудников в колонке на форуме: «Свободное время, еда и выпивка, много побоев для населения».

Амико пожал плечами.

– Я уверен, что им стоит рассказать об этом. Я могу спросить.

– Неважно. Если мы снова поймаем Энсамбльса, в чём его можно обвинить?

– Он забил пекаря до смерти. Пиро отправился на его поиски; тот пил в таверне под названием «Семела».

–Одна из любимых дам Юпитера.

«Но знал ли пекарь, что пекарней управляет банда, или его застали врасплох?» — подумал Амико. «Пиро, конечно же, поджёг пекарню; это была его работа. Потом он присутствовал при убийстве на складе, хотя именно Энсамблес его и совершил».

– Это точно. Где доказательства? Свидетели?

Амико отрицательно покачал головой.

–Это б/у, но я взял его у официантов в Ганимедесе.

–Официанты не произведут хорошего впечатления в суде.

«Нет, но вы можете добавить к этой информации что-то ещё. Если вы когда-нибудь их арестуете, некоторые из подручных бандитов стали свидетелями убийства. Они также отвезли тело на корабль и избавились от него. Официанты услышали всё это, когда Энсамблс сообщил одному из двух начальников. Другому не нужно было ничего сообщать: это был его корабль. Он был на складе, когда произошло убийство. Он пошёл туда за припасами».

Сундуки с деньгами сплавляли по реке, и он воспользовался случаем, чтобы убрать тело пекаря. Хороший способ навести порядок в доме. Лучше, чем мусорный бак. – Я вздрогнул; даже мучитель неодобрительно поджал губы. – Ну что ж. – Амико подошел к делу. – Меня попросили назвать имена.

«Хорошо, давайте сравним их», — предложил я, зная, что это его разозлит.

Амико с большой помпой объявил:

–Мне дали имя Флорио.

– Гай Флорий Опикус, если быть точным, – ответил я.

Палач цокнул языком, как будто мне было неправильно получать собственную информацию... особенно, если моя была лучше его.