— часто использовали свои факторы кукурузы для сбора информации. Фульвий был

Годами занимался снабжением войск. Из Салон, где он жил, он поддерживал связь с Равеннским флотом. «Он был в Равенне…»

«Канинус?»

"Понятно!"

«Я стукач, дядя. Что бы вы ни слышали от семьи, я в этом деле хорош... Я нахожу это маловероятным» — я находил это ужасным — «но вы хотите сказать, что делаете то же, что и я?»

"Может быть."

«Не нужно быть скрытным. Я был армейским разведчиком. Теперь я выполняю имперские задания».

«Молодец, мальчик!» — Фульвий сменил тему, не признаваясь ни в чём. — «Наши пути никогда напрямую не пересекались до сих пор».

«Что ж, я рад, что эта история не разрушила старую дружбу... И вот он говорит мне, что ты иллириец, а ты говоришь, что это он».

«Просто послушай меня», — приказал Фульвий.

«Возможно, я…» Или, может быть, нет. «Как Канинус стал плох?»

«Он завел не тех друзей, когда ему предстояло следить за побережьем Иллирии».

«Не те друзья? Когда мы разговаривали в том баре с Джемином, ты сам защищал прибрежных жителей».

«Я объяснял, что случилось с обездоленными, — возразил Фульвий. — Люди, которых вы называете пиратами, происходят из бедных общин, где выбор ограничен. Молодых парней с суши отправляют в море, потому что это единственный выход».

«Котис и другие — киликийцы — кажутся довольными своей участью».

«Не презирайте их, как сброд», — сказал Фульвий. «Существовала давняя традиция, согласно которой прибрежные племена предоставляли убежище людям, бежавшим от нищеты, — часто талантливым морякам, которые просто не могли найти корабль. То, что вы называете пиратскими кораблями, было высококлассными судами, управляемыми лучшими моряками».

Я уловил один нюанс. «Одна из этих общин предоставила убежище вам и Кассиусу?»

«О, Салоны – это же цивилизованный город!» – гневно воскликнул Фульвий. «Но я знаю людей в Иллирии. Знаю и хорошее, и плохое. Я был в Диррахии. Поэтому меня попросили неофициально присматривать за Котисом, когда его, казалось, втянули в новые, неприемлемые авантюры. Вскоре я заметил, что его защищает паршивая овца в Равеннском флоте. Когда Канин перевёлся сюда, якобы для того, чтобы следить за Котисом, меня попросили следить за ним ».

«Это был первый случай, когда вас использовали для сбора разведывательной информации?»

"Нет."

Меня осенила ужасная мысль. «Кто тебя об этом просил? Ты же не работаешь на Анакрита?»

Дядя Фульвий произнёс что-то тихо и грубо. «Я не знаю». Интересно.

Однако он, очевидно, знал, кто такой Анакрит.

«Кто же тогда вас заказывает?»

«Кому нужно, чтобы моря оставались чистыми и пресными?»

«Император?»

«Думаю, что да, хотя мы стараемся игнорировать этот унылый аспект».

«Мы» — это ты и Кассий? А кто вам двоим платит?»

«Тебе не нужно знать, Маркус». Чтобы доверять ему, мне нужно было знать.

«Не обращайся со мной как с мальчишкой. Я и так выполнил достаточно вонючих официальных заданий».

«Мы не предлагаем вам партнёрство».

«Я бы не взял!»

Мы оба тихо кипели от злости. Это было похоже на унылый момент на семейном дне рождения. Через некоторое время я задал неизбежный профессиональный вопрос: «И какова текущая стоимость разведданных для флота Равенны?»

«Вероятно, больше, чем ты получаешь».

Его высокомерие было трудно выносить. Теперь я понял, почему Фульвий всегда был непопулярен в семье. «Не будьте так уверены!»

Меня охватило чувство дискомфорта. «Что случилось?» — с тревогой подумал я.

«Мутатус несколько часов назад отправился из храма с деньгами. Если это место встречи, то куда он делся?»

«Ложный след», — отрезал Фульвий. «По словам Зенона, Мутата отправили в несколько ложных точек. Он получит около трёх сообщений, прежде чем его передадут сюда. Это должно выбить его из колеи и, возможно, отпугнуть возможных последователей… Кстати, — небрежно сказал мой дядя. — Возможно, я позволил тебе сделать неверный вывод. Нас запер не Канин, а Кассий».

"Что?"

«Если Канинус увидит, что дверь заперта, он ни за что не заподозрит, что кто-то подслушивает. Мне нужно подслушать, что происходит. Он — чиновник, и мы должны заманить его в ловушку, предъявив неопровержимые улики».

О, отлично. Значит, Фульвий и его спутник жизни были не просто правительственными агентами, а парой идиотов. Мне следовало это предвидеть. Я не участвовал в хорошо спланированном учении с опытным шпионом; я застрял в яме с

Старший брат моей матери. Фульвий был братом Фабия и Юния. Следовательно, он был безумцем.

"Умный?" — снисходительно спросил Фульвий.

«Неумно! По крайней мере, Кассий всё ещё на свободе, на свободе».

«Мы не можем полагаться на флот. Он пошёл за патрульными».

«И я полагаю», - злобно сказал я, - «вы с Кассием думаете, что они живут в старой лавке возле храма Геркулеса Непобедимого?»

Это вызвало молчание. Мне оставалось лишь надеяться, что дядя Фульвиус намеренно меня злит.

Фульвий жаловался на опухание лодыжек. У меня тоже болели ноги и ступни, а также болела спина, когда я пытался не упасть на дядю.

Внезапно мы услышали над собой какой-то шум. Шаги. Мы напрягли слух, пытаясь понять, кто сейчас находится в святилище. Это мог быть жрец, не имеющий отношения к нашей миссии. Мне было жарко, и я всё больше нервничал. Никто из моих соратников не знал, где я. Нашей единственной поддержкой был Кассий. Удивление.

Кто-то еле слышно расхаживал. Я уже собирался рискнуть позвонить и спросить, не Мутатус ли это, но тут к нему присоединился новый человек.

«Где деньги?» — Канин — приглушённо, но узнаваемо. Не близко; вероятно, у двери святилища. Фульвий возбуждённо подтолкнул меня.

Мутатус, ближе и громче, ответил: «Деньги в безопасности». Должно быть, он прямо у решётки в полу, прямо над нашими головами.

"Где?"

«Я могу это сделать. Фалько был прав. Мы не верим, что у вас есть Диокл, но если вы действительно можете его представить…»

«Фалько… ха!» Раздалось резкое движение. Всё пошло не так. Мы услышали гневный крик. Канинус, подойдя ближе, воскликнул: «Ты дурак!» Что-то лязгнуло и заскользило, словно оружие упало на решётку. Внизу, в нашем хранилище, Фульвий крикнул, но его не услышали.

Ноги с грохотом унеслись прочь от святилища. Два комплекта? Я так и думал. «Всё, что тебе нужно было сделать, это отдать деньги!» Голос Канина удалялся куда-то снаружи. Короткий крик, затем ещё больше звуков боли и страха.

Вдалеке заревел жертвенный бык, разбуженный суматохой.

Кто-то медленно вернулся в святилище. Мы с Фульвием, охваченные страхом, молчали. Раздались три неловких шага, глухой удар прямо над нами, затем шаги убегающих людей. Луч света, некогда проникавший в яму тавроболея через верхнюю решётку, исчез.

«У меня плохое предчувствие», — тихо сказал я.

Фульвий прислушался. «На нас что-то капает…» Потом он в ужасе добавил: «Похоже на кровь!»

Это был не бык. Мы всё ещё слышали его рёв...

Фульвий и я осознали ужасную правду: прямо над нашими головами лежал Мутатус.

— либо уже закончили, либо сейчас истекают кровью.

LXII

Мой дядя застонал и позвал писца. Ответа не было.

Мы ничем не могли помочь Мутатусу, и я знал, что, скорее всего, всё кончено.

Ради писца, я на это надеялся. Как и Диокл, он, должно быть, владел мечом и принёс его сюда в акте безумного неповиновения и храбрости.

Невероятный.

Казалось, мы просидели там уже несколько часов. Наконец мы услышали приближение Кассия. Он выругался и поспешил освободить нас. Мы вывалились через открытую дверь, задыхаясь, и он потащил нас вверх по ступенькам. Свет и воздух ослепили нас.

Вытирая пот со лба и бог знает что ещё, я, спотыкаясь, добрался до тела. Конечно же, это был Мутатус – и, конечно же, мёртвый. Я оттащил его от сетки; он не был какой-то проклятой культовой жертвой. Я уложил его на пол святилища. Его пальцы были изрезаны там, где он пытался парировать удары собственного меча. Канинус изрезал его так же грубо, как новобранца. Поверьте, проклятый флот не умеет обращаться с оружием. Я опустился на колени в лужу крови и закрыл глаза старому писцу. Затем закрыл свои, искренне скорбя.