– Ты не должен вызывать на дуэль этого хама, – яростно протестовал один. – Просто прогони его плетью по улице. После того, что он сделал со своей первой женой, ни одна порядочная женщина не посмотрела бы на него. Единственным путем для него было скомпрометировать ее. Как жаль, что ее брата нет в живых, чтобы наказать хама.

Даже Алван, витавший в облаках, понял значение последнего замечания и нервно посмотрел на напрягшееся лицо Хита. Граф продолжал наполнять пуншем вторую чашу.

– Я слышал, она поступила не лучшим образом, бросив себя к ногам развратника, – надменно произнес другой голос – А он, после того, как испортил ее, потребовал выкуп за венчание.

Последние слова заставили Остина медленно поставить обе чащи с пуншем обратно на стол. Потемневшие глаза вспыхнули недобрым светом, и он взял говорящего за плечо. Алван попытался вмешаться, но опоздал. Когда молодой хлыщ повернулся, кулак Хита врезался в его челюсть, и юнец рухнул на пол.

Толпа юных джентльменов пришла в движение, они отталкивали друг друга, чтобы первыми встретить разъяренный взгляд графа. Обе стороны напрочь пренебрегали раздававшимися вокруг ахами, вздохами. Из группы коринфян раздалось сердитое бормотание, но все ждали, когда поверженный поднимется.

Золотоволосый великан встал, потирая челюсть, его стальной взгляд сосредоточился на хмуром графе.

– Можете считать, – сказал ему Остин, – что удовлетворили меня, но вам еще предстоит извиниться перед моей женой.

При этом заявлении раздался ропот изумления и одобрения, но шорох юбок и аромат сирени предупредили Остина о нежеланном вмешательстве. Не сводя взгляда с противника, он попросил Алвана:

– Уведите ее отсюда.

– Зачем? Чтобы она не знала, какой вы трусливый бандит? – процедил гигант сквозь разбитые губы. – Выйдем отсюда, и ей больше никогда не придется о тебе беспокоиться.

Обри увернулась от рук Аверилла и встала между двумя мужчинами, уперши руки в бока и глядя на друга Джеффри.

– Убирайтесь и занимайтесь своими детскими играми где-нибудь подальше. Если вас прислал Джеффри, передайте ему, что он, как всегда, опоздал, и очень опоздал. Это моя свадьба, и я не позволю помешать ей.

– Обри! – только и сказал Алван, выталкивая ее из толпы мужчин. – Это тебя не касается. Хит разберется сам. – Он оттащил ее к взволнованным женщинам, сгрудившимся неподалеку.

Не обращая внимания на предостережение, Обри вывернулась и бросилась обратно к группе враждующих, когда второй мужчина бросал свой вызов. Его примеру последовали третий и четвертый, и Остин холодно подтвердил свое согласие драться с каждым.

– Очень хорошо, джентльмены. Раз на то пошло, считаю, что каждый джентльмен имеет право выбора оружия. Я буду, счастлив, встретиться с вами на ваших условиях.

Когда Обри снова встала между ними, он нахмурился и мрачно посмотрел в извиняющиеся глаза Алвана.

– Остин, не надо этого делать!

– Мадам, – холодно прервал Хит, – если до сих пор никто не научил вас, как себя вести, этим придется заняться мне.

От вида мрачной ярости в глазах, которые всегда смотрели на нее так ласково, у Обри по спине побежали мурашки, но она не привыкла отступать. Только шепот Алвана заставил ее изменить тактику.

– Обри, Хит не может отказаться драться и после этого продолжать считать себя джентльменом. Ты ничего не сможешь сделать.

Зеленые глаза Обри яростно загорелись, и она перевела взгляд с охваченного злобой Остина на дерзких юнцов за его спиной.

– Хорошо. Если уж это вопрос чести, почему бы вам сразу не наброситься на него всем скопом? Лорд Хитмонт опытный фехтовальщик, герой Ла-Коруньи, наверняка справится с вами всеми одновременно. Намного подлее смотреть, как он будет побеждать вас одного за другим, пока последний не прикончит его, когда граф устанет.

Суровая улыбка Хитмонта не отразила удовлетворения, с которым он рассматривал маленькую взъерошенную фурию, появившуюся среди них.

– Джентльмены, вы позволите, чтобы вас оскорбляла женщина, или предпочтете выйти наружу?

Он смотрел на них вызывающе.

– Пистолеты и двадцать шагов, – тут же торжественно заявил золотоволосый великан.

Разъяренная Обри оглядела остальных, ожидая, кто заговорит следующим.

Первый из вызвавшихся шагнул вперед. Выбившаяся прядь волос упала на его бровь, когда он учтиво поклонился Обри с участием в глазах.

– Это для вашего же блага, миледи. Вам лучше пройти с вашим кузеном.

Обри скользнула взглядом по его великолепно повязанному галстуку, начищенным башмакам и посмотрела ему в глаза. Не отрывая взгляда, она специально наступила ему на ногу. Когда же он не шелохнулся, она с силой пнула его по голени, а затем сладко улыбнулась, видя боль на его лице, сделала реверанс и ответила:

– Когда придете за благодарностью, я прицелюсь повыше.

Она повернулась и ушла.

Обри не замечала обращенных на нее сочувственных взглядов. Подобрав юбки, она отчаянно устремилась к лестнице. Никто не посмел встать у нее на пути, когда она взлетела вверх. Добравшись до своих покоев, она застала Матильду за раскладыванием нарядов из прозрачного газа на кровати, с которой были убраны покрывала. Пренебрегая значением этой сцены, она повернулась спиной к служанке.

– Расшнуруй меня быстрее, Мэгги, – потребовала она. Служанка поспешила исполнить приказание, добросовестно смущаясь этой команды. Был ли жених так нетерпелив, что невеста боялась повредить платью? Или невеста так спешит, потому что хочет отправить служанку до того, как придет жених?

Не осмеливаясь задавать вопросы, служанка помогала Обри в борьбе со складками плотного атласа, но изумленно отступила, услышав последующие распоряжение.

– Панталоны в нижнем ящике, Мэгги. Достань их, пока я сниму нижние юбки, – приказала Обри, нервно дергая непослушные завязки.

– Миледи, я не сетую на то, что вы храните памятку о вашем брате, но негоже доставать ее в брачную ночь.

Обри нетерпеливо бросилась к ящикам и сама вытащила Дневную пару лосин. Ей хотелось иметь что-то на память о Генри, но были и другие причины хранить эти вещи здесь. Она достала их и торопливо захлопотала над пуговицами под изумленным взглядом служанки.