– Хитклиф! – вскричала Кэтрин, бросаясь к нему и крепко обнимая. – О Хитклиф, дорогой мой, как мне тебя не хватало!
– Ха! – воскликнул Эдгар, взмахнув тростью так, что она свистнула в воздухе. – Немедленно отпусти мою жену, или, Богом клянусь, я…
– Что – ты? – насмешливо спросил Хитклиф. – Ты, хлыщ бесхребетный! У моего пса в члене больше твердости, чем у тебя во всем теле! А ты, слабак Линтон, ты что там говорил насчет моей порочности и испорченности?
– Ничего, – тихо ответил Линтон.
– Мистер Хитклиф, – сурово сказала мисс Хэвишем, – мало того, что вы опоздали на заседание, вы еще и задираете ваших соперсонажей.
– Да пошли они к черту, ваши заседания, мисс Хэвишем, – огрызнулся он. – Кто звезда этого романа? Я. Кого жаждут прочесть читатели, когда берут эту книгу? Меня. Кто получил Букверовскую премию в номинации «Самый волнительный романтический мужской персонаж» семьдесят семь раз подряд? Я. Без меня «Перевал» остался бы нудной и затянутой провинциальной халтурой. Я звезда этого романа и потому буду делать, что захочу, сударыня, и можете передать это Глашатаю, всему Совету и всем важным шишкам, какие только вам попадутся!
Он выудил из нагрудного кармана свою глянцевую фотографию с автографом и, подмигнув, протянул мне. Как ни странно, я действительно узнала его. Он с большим успехом снимался в Голливуде под именем Сам Ецц-Мачо, что, видимо, и объясняло, откуда у него деньги. На свои гонорары он мог трижды купить и «Скворцов», и «Перевал».
– Совет жанров постановил, что вы должны присутствовать, Хитклиф, – холодно ответила Хэвишем. – Если мы хотим, чтобы книга выжила, нам следует удерживать под контролем эмоции внутри ее. Роман и так сейчас в три раза более жесток, чем когда впервые вышел из-под пера, и если пустить дело на самотек, то вскоре тут волной пойдут убийства и драки. Помните, что случилось с некогда изящной комедией манер «Тит Андроник»? Нынче это самая тупая, самая кровавая и человеконенавистническая пьеса Шекспира. Вот и с «Перевалом» случится то же самое, если вы не сумеете справиться со своей злобой и обидами!
– Я не хочу, чтобы меня в это втягивали! – простонал Линтон.
– Ох, как храбро сказано! – насмешливо отозвался Хитклиф. – Очень храбро. – Он наклонился к мисс Хэвишем, явно не намеренной отступать. – Позвольте мне кое-что сказать вам и вашей группе. «Грозовой перевал» вместе со всеми его обитателями может катиться к черту. Он сыграл свою роль, научил меня тонкому искусству коварства и отмщения, но я перерос и эту книгу, и всех вас. Меня ждут романы получше, которые знают, как правильно служить обрамлением такому глубокому персонажу, как я!
Все ахнули, когда до них дошла суть дела. Без Хитклифа книги не будет, а значит, и всех их тоже.
– Вы не сможете попасть в «День рождения Крохи» без разрешения Совета, – прорычала мисс Хэвишем. – Попробуйте только уйти из «Перевала», и вы пожалеете, что вообще были написаны!
Хитклиф рассмеялся.
– Чушь! Совету не хватает персонажей вроде меня. Оставлять меня в классике, где меня читают только скучающие английские студенты, – значит впустую расходовать способности одного из лучших романтических персонажей, когда-либо написанных. Попомните мои слова, Совет сделает все, чтобы привлечь побольше читателей. Он не станет возражать против моего перевода, и никто другой тоже, уж будьте покойны!
– Но как же мы? – взвыл Линтон, давясь кашлем и рыданиями. – От нас один текст останется!
– А вы большего и не достойны! – прорычал Хитклиф. – И я постою на берегу Текстового моря и порадуюсь вашим последним воплям, когда волны сомкнутся над вашими головами!
– А я? – спросила Кэтрин.
– Ты пойдешь со мной, – улыбнулся, смягчаясь, Хитклиф. – Мы поселимся в современном романе, без всех этих викторианских условностей. Думаю, мы осядем в каком-нибудь шпионском триллере и заведем вислоухого боксера…
Раздался глухой взрыв, и дверь вылетела, осыпав нас всех щепками и пылью. Хэвишем немедленно сшибла Хитклифа на пол и прикрыла собой, выкрикнув:
– Все в укрытие!
Сквозь дым через порог в комнату ворвался человек в маске, поливая все вокруг из автомата. Хэвишем ответила выстрелами из «дерринджера». Ее пуля попала в цель, и незнакомец упал. Один из телохранителей Хитклифа получил очередь в грудь и шею от нападавшего, но второй вскинул свой автомат и открыл огонь, когда в дом ворвались остальные убийцы. Линтон тут же обмяк в обмороке, за ним Изабелла и Эдгар. По крайней мере, они хоть орать перестали. Я выхватила свой пистолет и принялась стрелять вместе с телохранителем и Хэвишем по очередной ворвавшейся в дверь фигуре в маске. Мы завалили налетчика, но одна из его пуль пришлась второму телохранителю в голову, и тот рухнул на каменные плиты. Я подползла к Хэвишем и тоже упала поперек Хитклифа, который дрожащим голосом скулил:
– Помогите! Не дайте им убить меня! Я не хочу умирать!
– Заткнись! – рявкнула Хэвишем, и герой тут же затих.
Его агент прикрывал голову портфелем, а остальные спрятались под дубовый стол. Возникла пауза.
– Что происходит? – прошептала я.
– Нападение кэтринистов, – также шепотом ответила Хэвишем, перезаряжая пистолет во внезапной тишине. – Видать, сочувствие к младшей Кэтрин и ненависть к Хитклифу распространились в Книгомирье слишком широко. Обычно заявлялся какой-нибудь одиночка с ружьем. Никогда прежде не видела такой хорошо скоординированной атаки. Я собираюсь прыгать вместе с Хитклифом. Вернусь сразу же.
Она прошептала несколько слов, но ничего не случилось. Она повторила текст громче, но с тем же успехом.
– Черт их всех побери! – прошептала моя наставница, вытаскивая из складок подвенечного платья мобильный комментофон. – Они наверняка использовали текстуальное сито!
– Что такое текстуальное сито?
– Не знаю. Этого никто до конца так и не знает. – Она посмотрела на комментофон и в отчаянии встряхнула его. – Черт! Сигнала нет. Где ближайший комментофон?
– На кухне, – ответила Нелли Дин, – рядом с хлебницей.
– Нам надо связаться с Глашатаем. Четверг, я хочу, чтобы ты пробралась на кухню…
Не успела она договорить, как на дом обрушился град пуль, разнося окна и ставни. Занавески плясали в воздухе под выстрелами, рвавшими их в клочья, со стен летела штукатурка. Мы пригнулись, Кэтрин завизжала, Линтон очнулся, чтобы снова хлопнуться в обморок, Хиндли глотнул из фляги, а Хитклиф снова затрясся от ужаса под нами. Минут через десять пальба прекратилась. В воздухе лениво плавала пыль, все мы были с головы до ног в штукатурке, осколках стекла и щепках.
– Хэвишем! – раздался снаружи голос из громкоговорителя. – Мы не причиним вам вреда! Просто выдайте Хитклифа, и мы оставим вас в покое!
– Нет! – вскричала старшая Кэтрин, которая подползла к нам и попыталась обхватить голову Хитклифа руками. – Хитклиф, не бросай меня!
– Я и не собирался, – придушенным голосом ответил он, лежа носом в обломках, придавленный нами с Хэвишем. – Хэвишем, я надеюсь, вы помните ваш приказ.
– Отдайте нам Хитклифа, и мы отпустим и вас, и вашего стажера! – снова проревел мегафон. – Не стойте у нас на дороге, иначе уничтожим обеих!
– Они что, серьезно? – спросила я.
– Да, – мрачно ответила Хэвишем. – Группа кэтринистов пыталась в прошлом году похитить мадам Бовари, чтобы заставить Совет выдать Хитклифа.
– И?
– Оставшийся в живых был разобран на текст, – ответила Хэвишем, – но это не остановило фанатиков. Как думаешь, доберешься до комментофона?
– Конечно… то есть да, мисс Хэвишем.
Я поползла на кухню.
– Даю вам две минуты, – снова проговорил голос из мегафона. – Потом мы войдем.
– У меня есть другое предложение! – крикнула Хэвишем.
Повисло молчание.
– Какое? – спросил мегафон.
– Уходите, и я вас помилую, когда накрою.
– Думаю, – ответил мегафон, – я предпочту свой план. У вас одна минута сорок пять секунд.
Я доползла до двери кухни, такой же разгромленной, как и гостиная. По полу были рассыпаны мука и бобы из разбитых банок, в окна летели снежные хлопья. Я отыскала изрешеченный пулями комментофон, выругалась и быстро поползла назад в гостиную. Добравшись туда, я поймала взгляд Хэвишем и отрицательно покачала головой. Она знаком велела мне разведать обстановку позади дома, что я и сделала, забившись в темный чулан и выглянув наружу. На снегу топтались двое с оружием наготове. Я бросилась назад, к Хэвишем.
