– А ну, кончай! – рявкнула мисс Хэвишем, не знакомая с таким понятием, как терпение. – Впускай нас, Джозеф, иначе твой зад познакомится с моим ботинком!
Слуга что-то проворчал, но дверь открыл. Мы вошли внутрь в облаке ворвавшихся следом снежинок и потопали ногами по коврику у порога, а Джозеф запер за нами дверь.
– Что он там бормочет? – спросила я, слушая, как ворчит себе под нос старик.
– Понятия не имею, – ответила мисс Хэвишем, стряхивая снег с поблекшей подвенечной фаты. – Да и никто не знает. Идем, познакомишься с остальными. Раз уж разбираем дело о взаимной ненависти, надо, чтобы все главные персонажи присутствовали.
Прихожей или коридоров тут не водилось. Передняя дверь открывалась сразу в большую гостиную, где у очага собрались шестеро. Один из мужчин вежливо кивнул в знак приветствия. Как я позднее узнала, это был Эдгар Линтон, супруг Кэтрин Эрншо, которая сидела рядом с ним на деревянной скамье с высокой спинкой и задумчиво смотрела на огонь. Дальше развалился неопрятного вида человек, не то сонный, не то пьяный, или, вполне вероятно, и то и другое сразу. Они явно ждали нас и так же явно не испытывали энтузиазма по поводу заседания, со всей очевидностью не представлявшего для них первостепенного интереса.
– Добрый вечер всем, – произнесла мисс Хэвишем. – Хочу поблагодарить вас за то, что вы все пришли на заседание беллетриции по урегулированию взаимной ненависти.
Она говорила почти дружелюбно. Это настолько выбивалось из характера моей наставницы, что я с интересом прикидывала, на сколько ее хватит.
– Это мисс Нонетот, на сегодняшней встрече она будет наблюдателем, – представила она меня. – А теперь давайте возьмемся за руки и образуем круг доверия, дабы включить ее в группу. Где Хитклиф?
– Понятия не имею, где носит этого мерзавца! – сердито заявил Линтон. – Да хоть бы в болоте утонул, дьявол его забери, – самое время!
– О! – воскликнула Кэтрин, отнимая руку у Эдгара. – Почему вы так ненавидите его? Его, который любил меня так, как вам и не снилось?
– Ну-ну, – примирительным тоном перебила ее Хэвишем. – Помните, что мы говорили прошлый раз по поводу ругани? Эдгар, думаю, вам следует извиниться перед Кэтрин за то, что вы обозвали Хитклифа мерзавцем, а вы, Кэтрин, на прошлой неделе обещали не говорить в присутствии своего мужа о том, как сильно вы любили Хитклифа.
Они оба неохотно извинились друг перед другом.
– Хитклиф может прийти в любой момент, – сказала служанка, которую я определила как Нелли Дин. – Его агент передал мне, что у них сейчас рекламная акция. Может, начнем без него?
Мисс Хэвишем глянула на часы.
– Думаю, вводную часть можно опустить, – ответила она, явно желая поскорее покончить с делом и вернуться домой. – Давайте представимся мисс Нонетот и одновременно сформулируем свои чувства. Эдгар, начнете?
– Я? Да, конечно. Меня зовут Эдгар Линтон, я настоящий владелец мызы «Скворцы». Я ненавижу и презираю Хитклифа, потому что, несмотря на все мои усилия, Кэтрин до сих пор его любит.
– Мое имя Хиндли Эрншо, – невнятно пробормотал пьяный, – я старший сын старика Эрншо. Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что мой отец предпочел Хитклифа мне, а еще потому, что этот мерзавец обманом лишил меня моих природных прав.
– Хорошо, Хиндли, – сказала мисс Хэвишем, – пока ни одного нецензурного слова. Мы делаем успехи. Кто дальше?
– Я Гэртон Эрншо, – произнес мрачный молодой человек, глядя в стол. Это собрание, очевидно, раздражало его больше всех. – Я сын Хиндли и Фрэнсис. Я ненавижу и презираю Хитклифа за то, что он обращается со мной немногим лучше, чем с собакой, а ведь я ему ничего не сделал. Он унижает меня потому, что мой отец обращался с ним как со слугой.
– Я Изабелла, сестра Эдгара, – сказала приятной внешности женщина. – Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он лгал мне, оскорблял меня, бил и пытался извести. Затем, после моей смерти, он выкрал нашего сына и использовал его для того, чтобы захватить наследство Линтонов.
– Эту прямо распирает от злости, – прошептала мне мисс Хэвишем. – Видишь? Дело начинает вырисовываться.
– Они все терпеть не могут Хитклифа, – прошептала я в ответ.
– Неужели это так очевидно? – удивилась моя наставница, несколько обескураженная тем, что ее примирительные попытки оказались не столь плодотворны, как она надеялась.
– Я Кэтрин Линтон, дочь Эдгара и Кэтрин, – представилась самоуверенная и упрямая молодая девушка лет шестнадцати. Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он не отпустил меня к умирающему отцу и продержал под замком пять дней, чтобы заставить меня выйти за Линтона только ради получения «Скворцов», имения настоящих Линтонов.
– Я Линтон, сын Хитклифа и Изабеллы, – кашляя в платок, подал голос очень болезненного вида юноша. – Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он лишил меня возможности быть счастливым и уморил, держа под замком и сделав пешкой в своей игре ради того, чтобы всем отомстить.
– Вот-вот, – прошептала Кэтрин Линтон.
– Я Кэтрин Эрншо, – произнесла последняя из присутствующих дам, с отвращением обводя взглядом остальных, – и я люблю Хитклифа больше жизни!
Раздался всеобщий стон, некоторые печально закачали головой, и младшая Кэтрин демонстративно сунула два пальца в рот.
– Никто из вас не знал его так, как я, и если бы вы относились к нему с лаской вместо ненависти, всего бы этого не произошло!
– Лживая шлюха! – вскричал Хиндли, вскакивая на ноги. – Не выскочи ты за Эдгара ради положения и денег, у Хитклифа не поехала бы крыша! Нет, ты сама все это на свою голову навлекла, самовлюбленная дрянь!
Все зааплодировали, несмотря на попытки Хэвишем навести порядок.
– Он настоящий мужчина! – продолжала Кэтрин под улюлюканье прочих. – Он байронический герой, который выше морали и общественных законов! Моя любовь к Хитклифу крепче вечных скал! Слушайте, вы! Хитклиф – это я! Он всегда, всегда в моем сердце. Не как любовь – он больше, чем моя любовь к себе самой. Он – моя суть!
Изабелла стукнула по столу и сердито погрозила Кэтрин пальчиком.
– Настоящий мужчина любил бы ту, на ком женился, и заботился бы о ней! – крикнула она. – Он не стал бы бросать в нее мясницкий нож и не осыпал бы бранью всех вокруг в бесконечном своем стремлении отомстить за то, что двадцать лет назад к нему отнеслись неуважительно! Что с того, что Хиндли обращался с ним плохо? Добрый христианин давно простил бы и научился бы жить в мире со всеми!
– Ах! – воскликнула младшая Кэтрин, также вскакивая с места и перекрывая вал обвинений и всплеск дотоле сдерживаемых чувств. – Вот в чем суть дела! Хитклиф настолько далек от христианина, насколько это возможно! Это дьявол в человеческом обличье, который стремится разрушать все вокруг себя!
– Я согласен с Кэтрин, – вяло протянул Линтон. – Этот человек порочен и испорчен, он прогнил насквозь!
– А ну выйдем поговорим! – вскричала старшая Кэтрин, размахивая кулаком.
– Хочешь, чтобы он простудился и умер? – строптиво ответила младшая Кэтрин, гневно глядя на мать, умершую при ее рождении. – Эта идиотская неразбериха – в первую очередь результат твоего высокомерия и испорченности! Если ты любила его так, как говоришь, то почему не вышла за него замуж?
– МОЖЕТ, МЫ ВСЕ ЖЕ БУДЕМ СОБЛЮДАТЬ ПОРЯДОК? – прокричала мисс Хэвишем так громко, что все аж подпрыгнули.
Спорщики расселись по местам с несколько сконфуженным видом, ворча себе под нос.
– Спасибо. Итак, вопли делу не помогут, и если мы нацелены хоть немного снизить накал страстей в «Грозовом перевале», давайте вести себя как цивилизованные люди и обсуждать наши чувства благоразумно.
– Ну-ну, – послышался голос из темноты.
Все замолчали и повернулись к новоприбывшему, который вышел на свет вместе с двумя телохранителями и еще кем-то, судя по виду агентом. Новоприбывший был смугл, черноволос и очень красив. До этого я никак не могла взять в толк, почему персонажи «Грозового перевала» ведут себя порой столь иррационально, но, узрев воочию эту сногсшибательную красоту, эти пронзительные черные глаза, я поняла, в чем дело. Хитклиф обладал почти электризующей харизмой: он мог очаровать даже кобру и заставить ее завязаться узлом.
