- Поцелуй меня, - облизнула девушка пересохшие губы.

Он наклонил голову, сначала поцеловав по очереди её грудь, а потом потянулся выше, жёстко целуя её губы. Аня прикрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Напряжение скрутило низ живота, отдаваясь пульсацией там, где соединялись их тела. Девушка задышала чаще, вцепившись короткими ногтями в покрытую испариной спину Егора.

- Смотри в глаза, - разорвав поцелуй, приказал он. – Я хочу видеть, как ты кончишь…

Девушка с трудом подняла веки и посмотрела на него. Его лицо было напряжено, зрачки расширены, волосы падали на глаза – только один его вид мог заставить её забыть обо всём. А когда он хрипло простонал ей прямо в губы, Аня застонала в ответ и почувствовала, как её накрывает оргазм, который практически лишил её зрения.

- Не закрывай глаза, - снова прохрипел он, руками крепко обхватывая её бёдра.

От переизбытка чувств Аня задрожала, крепче прижимаясь к нему, чтобы почувствовать каждое его движение ещё ближе.

- Люблю, - едва слышно прохрипела она, глядя ему в глаза.

Егор сделал последний толчок и поцеловал её, прикусив нижнюю губу. Его тело задрожало, пальцы мёртвой хваткой вцепились в бёдра, а из горла вырвался сдавленный хриплый стон, который утонул в их яростном поцелуе.

Аня не знала точно, сколько они так пролежали. Всё это время они не разрывали поцелуя и крепко обнимались. Настойчивость и бешеная страсть отступили, оставляя после себя неторопливость и щемящую нежность, от которой у Ани невыносимо пекло в груди и щипало в глазах.

Она только сейчас осознала, что именно сказала в момент крышесносного оргазма. Было так стыдно. Особенно потому, что он никак не отреагировал. Может, не услышал? Но на это не стоило надеяться, ведь вряд ли было совпадением, что кончать он начал именно после её слов. Она просто непроходимая дура. Ведь хотела же расстаться с ним нормально, будто для неё это тоже было не больше, чем летней интрижкой. Она чувствовала себя такой растерянной и уязвимой, что хотелось плакать. Но нужно держать себя в руках, ведь такого унижения она точно себе не простит.

- Егор, встань, пожалуйста, - тихо попросила она, разорвав поцелуй.

Он протестующе застонал и уронил голову на её обнажённое плечо.

- Блин, красотка, давай ещё немного полежим. С тобой так хорошо…

Ага, ему-то хорошо. Не он же признался в любви, а теперь сгорает от стыда и не знает, куда деть глаза.

- В следующий раз ты будешь лежать приклеенный задом к кожаному сидению, а я буду лениво лежать на тебе сверху, - недовольно буркнула Аня и заёрзала под ним.

Егор хохотнул и ещё раз поцеловал её в губы.

- В любое время, красотка, - мягко улыбнулся он, глядя ей в глаза.

Девушка отвернулась, не в силах выдержать его взгляда, который будто душу наизнанку выворачивал. А ещё она в который раз за этот день проклинала свой язык, который будто вообще не желал слушать здравый смысл. Надо же было ляпнуть такое. Какой ещё следующий раз? Сейчас она скажет ему имя насильника, он добьётся, чего хотел, и свалит в закат. От этих мыслей настроение испортилось ещё сильнее. Вряд ли он обрадуется тому, что она сразу не сказала, а сначала развела его на секс.

- Мне очень жарко и тяжело.

Мужчина с тяжёлым вздохом поднялся на колени и подал руку Ане, чтобы помочь ей принять сидячее положение. Девушка схватилась за его ладонь и попыталась подняться. Поясницу и ягодицы неприятно обожгло, пока она пыталась отодраться от кожаного сидения, которое намокло и словно приросло к её коже. Такое ощущение, что кто-то резко сорвал огромную полоску скотча с её спины.

- Как же больно, - простонала она, наконец поднявшись.

Егор, который уже успел избавиться от презерватива и натянуть штаны, только сочувственно улыбнулся и, пока она натягивала платье на грудь, осторожно поправил подол, прикрывая её ягодицы и бёдра.

- И о чём я только думала? – злилась на себя Аня. - Как мне теперь трусы надевать? Там же всё мокро и липко…

Не успела она договорить, как сильные руки обняли её и прижали к горячему обнажённому торсу.

- Ань, не расстраивайся, пожалуйста, - тихо попросил мужчина, удобнее усаживаясь рядом с ней. – У меня есть салфетки и вода. Приведём тебя в порядок, и всё будет хорошо. Доедешь в сухих трусах…

Девушка недовольно засопела и ткнула его локтем в бок. Егор только засмеялся и крепче её обнял.

- Просто посиди рядом, - шепнул он и невесомо поцеловал её в макушку.

А у Ани снова защипало в глазах. Ну зачем эта показная нежность? Ей даже дышать тяжело рядом с ним сейчас. Какая же она идиотка, зачем ей вообще понадобилось разводить его на секс? Прекрасно же понимала, что так будет только тяжелее. Хотелось задушить себя голыми руками за свою тупость.

- Ты так сильно жалеешь об этом? – неожиданно прозвучал вопрос у неё над головой.

Девушка вздрогнула, но с ответом нашлась не сразу. Секс был потрясающий, но вот его последствия способны раздавить её сердце, не оставив ничего.

- Зачем тогда настояла? – повысил голос Егор. – Я ведь говорил, что не стоит. Помнишь, ты мне как-то сказала, что жалеешь, что спала со мной? Ну, после того раза, как я искал письма твоего отца.

Аня кивнула, проглотив горький всхлип, который готов был вырваться из груди.

- Я ещё ответил, что в следующий раз ты не пожалеешь. Именно эти слова заставляли меня тормозить каждый раз, когда мне срывало крышу от тебя. Я действительно хотел сделать так, чтобы ты не жалела…

Сердце сжалось до такой степени, что готово было разорваться. Она не знала, что сказать, не знала, как правильно донести свои мысли, чтобы он понял, что она не жалеет о сексе или вообще о том, что связано с ним, она жалеет о том, что он уйдёт, а она снова останется одна. Но если об этом сказать, то станет только хуже. Сейчас они оба могут сделать вид, что слова о любви во время оргазма ничего не значили, но потом для неё пути назад не будет. Она точно не выдержит его виноватого вида, когда он ей скажет, что не испытывает того же.

Поэтому, сделав глубокий вдох, Аня решилась сказать о другом. Ведь всё равно собиралась сказать, а сейчас эта тема была безопасней, чем тема их недоотношений.

- Я знаю, кто изнасиловал Марусю, - выпалила она.

Егор замер. В машине стало оглушительно тихо, казалось, даже птицы перестали петь в лесу. А может это у Ани от волнения уши заложило?

- Утром я разговаривала с мамой и Владом о том, что случилось с отцом и твоей сестрой. Они не хотели, чтобы я дальше копалась во всём этом, и из-за этого мы поссорились. А когда я решила тихонько уйти из квартиры, то услышала, как брат сказал маме, что ему звонил Семён Николаевич и требовал, чтобы мы с тобой угомонились и не копались в грязном белье.

Мужчина продолжал молчать, внимательно слушая каждое её слово. То, что он продолжал её обнимать, придавало ей сил и немного успокаивало.

- До меня только в тот момент дошло, о ком говорил Шевченко, и кто был зачинщиком расправы над папой. Я ведь его всю жизнь знала. Он мне всегда казался строгим, но справедливым. Это он помог Владу поступить в военное училище. И теперь я понимаю, почему. Он просто помогал нашей семье, чтобы они молчали о смерти папы, а ещё, чтобы Влад молчал о том, что его сын изнасиловал Марусю.

И тут, не сдержавшись, она зарыдала в голос. Её накрыло осознание, что Влад своим молчанием дважды предал папу. Он знал настоящее имя насильника и молчал, позволяя гнусным слухам об их отце распространяться по всему посёлку. Он не защищал семью, он защищал свою шкуру.

- Как после такого его простить? – рыдала Аня, вцепившись в Егора. – Как снова смотреть в глаза и не думать о том, какую роль он сыграл во всём этом?

- Я тоже не понимаю твоего брата, - тихо сказал мужчина. – Поэтому я не знаю, как ответить на эти вопросы. Советчик из меня так себе. Но я помню, как ты отреагировала на то, что Влад знает насильника. Тогда я тебе пообещал, что просто поговорю с ним, чтобы постараться понять. Конечно, не факт, что он будет со мной говорить. Просто хочу попытаться. Но ты его родная сестра, твоё мнение куда важнее для него, чем мнение левого мужика, который когда-то был его соседом. Поговори с ним, вдруг ты сможешь принять его объяснения и со временем простить. Не сейчас. Дай немного времени вам обоим.