А потом отступила, взяла плачущую Машу за руку и, не оборачиваясь, повела её в сторону дома. Проклятия, что матерным потоком полетели им в спины, тут же перекрыл спокойный, а оттого ещё более жуткий голос Павла Ильича, который снова велел ей замолчать.

- Марусь, ну ты как?

Девушка пожала плечами и вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

- Не слушай её, моя хорошая. Ирка всегда была склочной бабой, дай только повод поругаться да помоями человека облить.

Они зашли во двор, и Маша без сил опустилась на крыльцо. Она не поднимала взгляда, сидела, уставившись на свои руки, и горько вздыхала.

- А в чём она неправа, ба? – тихо спросила она. – Всё ведь и вправду из-за меня. Все пострадали только из-за меня. Вика, Котовы… Они все говорят, что это я с ним тогда была. Он просто мне помог, а из-за этого столько грязи на него вылилось. Все страдают из-за меня...

Вера Степановна в ужасе уставилась на внучку. Её сердце обливалось кровью, но она не знала, какие подобрать слова, чтобы её переубедить и утешить.

- Не наговаривай на себя зря, - строго приказала она, садясь перед Машей на колени. – Ты не виновата. Не смей так думать. Виноват тот нелюдь, что сделал это с тобой. Котовых жаль, конечно, но нормальные люди прекрасно понимают, что не было у вас ничего. Только такие ограниченные люди, как Ирка, поверят в те нелепые сплетни.

- А как мне дальше жить и не чувствовать вины? Я не могу не думать об этом. Я, наверное, никогда больше не смогу посмотреть в глаза родителям и дяде Мише с тётей Людой. Так стыдно и мерзко от самой себя...

Женщина попыталась заглянуть ей в глаза, но Маша снова отвела взгляд в сторону.

Во двор зашёл Павел Ильич.

- Она больше не подойдёт к тебе. За километр обходить будет, - сказал он, останавливаясь перед ними.

- Спасибо, дедуль, - тихо выдохнула Маша.

Он откашлялся и неуверенно переступил с ноги на ногу.

- Маруся, может, ты расскажешь, кто это сделал? – наконец спросил он. – Мы накажем его. Его место в тюрьме. А сплетники эти проклятые закроют свои рты наконец-то. А то они думают, раз мы бездействуем, то считаем тебя виноватой. Не молчи, скажи нам всё как есть.

Маша судорожно всхлипнула и в диком порыве кинулась к дедушке на шею, увлекая за собой и Веру Степановну. Так они и стояли, обнявшись. Время шло, а они не могли оторваться друг от друга. Бабушка и внучка беззвучно плакали, а дедушка гладил их по плечам, чувствуя, как его слёзы капают на волосы Марусе.

…Наши дни…

- Я ведь чувствовала, что больше её не увижу, сердце подсказывало мне. Но я ничего не сделала, не послушала его, - плакала бабушка.

Егор пересел на ручку и крепко обнял бабушку. Внутри всё так щемило, что казалось, ещё немного, и грудную клетку просто раздавит.

- Ты ничего не могла сделать, - прохрипел он севшим голосом. – Если человек решил, что он больше не потянет эту жизнь, его ничем не остановить. Не кори себя.

- Все эти годы я пыталась отмахнуться от этого и убедить себя, что она жива. Мне было так легче…

- Нам всем.

- Она же там совсем одна на том кладбище. Ей там одиноко…

Ком в горле увеличивался, не давая возможности сделать полноценный вздох.

- Она рядом с бабушкой и дедушкой, - сказал Егор, но понимал, что вряд ли это сможет утешить старушку. – Дядя Юра ухаживает за её могилкой, цветы ей носит.

Бабушка заплакала ещё громче:

- Тимка и он лишили нас возможности оплакать её и похоронить по-человечески. Не прощу! Как они могли так с нами?

- Ба, бабуль, - зашептал он, сильнее сжимая её хрупкие плечи, - не злись на них. Хватит. Всё давно в прошлом. Нас друг у друга мало осталось, хватит с нас недомолвок и обид. Я чувствую себя таким виноватым, что начал это всё. Из-за меня Яна разводится со Славой, тётя с дядей тоже в ссоре. Ещё и соседям своим жизнь подпортил. Я больше не хочу этого. Хочу спокойствия и тишины.

- Не бери на себя так много, - сказала тётя Зина, входя в зал. – Всё, что произошло – к лучшему.

- Я все двадцать пять лет мучился, - появился за её спиной дядя Юра. – Тяжело жить и каждый день вспоминать о том, что мы тогда натворили. Но я молчал ради Тимофея. Теперь понимаю, что зря мы всё скрывали так долго.

- А Яне со Славой давно пора было прекращать изображать пародию на брак, - тётя Зина ласково потрепала Егора по макушке и нежно сжала руку Веры Степановны.

Егор с благодарностью взглянул на родственников и позволил себе слегка улыбнуться. Тяжесть на сердце немного ослабла. И пора было раскрыть последнее, что он утаил от всех.

- Я всё-таки хочу найти виновного в изнасиловании и суициде сестры, - сказал он, по очереди обведя взглядом всех присутствующих. – Я понимаю, что прошло много лет и есть куча препятствий: этого человека может уже не быть в живых, или он здесь больше не живёт, но я хочу попытаться. Мне нужно услышать, что он хотя бы раскаивается в содеянном.

Все молчали, внимательно глядя на него и слушая его рассказ с того момента, как он предпринял попытку поговорить с Викой, Славиной бывшей невестой. А когда он дошёл до вчерашней исповеди Шевченко об убийстве Аниного отца и кознях какого-то старого милиционера, который пытался переложить вину своего сына на Михаила, тётя Зина удивлённо ахнула, а дядя Юра выругался сквозь стиснутые зубы. Бабушка то ли не услышала, то ли не стала заострять внимания на крепких словах, что вырвались изо рта её зятя.

- Не связывался бы ты с этой семейкой, - мрачно сказал Хитрюк-старший. – Он хоть и на пенсии давно, но почти каждого в посёлке держит за яй… хм… за горло. Он столько компромата в своё время нарыл на больших людей, что даже теперь в его власти тебе навредить. Особенно, если тронешь его сыночка.

Сердце так сильно стукнулось о рёбра, что вибрация отдалась во всём его теле. Вот оно! Он на финишной прямой. Родственники прекрасно понимали, о ком идёт речь, а значит, он с минуты на минуту узнает имя виновного.

- За меня не волнуйтесь, - как можно спокойнее начал Егор, хотя он едва мог усидеть на одном месте от предвкушения. – Я буду очень осторожен и просто поговорю с ним. Никаких кровавых расправ, обещаю.

Тётя с дядей переглянулись. Между ними будто происходил безмолвный спор.

- Я не смогу спокойно спать, зная, что проделал такой путь и столько выяснил, а когда ответ был рядом, я сдался. Помогите, пожалуйста. Расскажите о том, кого я ищу.

Тётя тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Дядя откашлялся и заговорил первым:

- Он был последним человеком, на которого мы могли подумать. Вот ведь ирония судьбы – он сейчас такой уважаемый человек, людям помогает. Кто бы мог подумать, что он причастен к бедам стольких семей. Папаша всегда был нечист на руку и изворотлив, как уж, а вот про сыновей всегда все думали только хорошее. Удивлялись, что они не пошли в него или в мать, которая тоже немало махинаций проворачивала на нашей ферме. Именно так они свой бизнес и построили.

Егор наклонился вперёд, внимательно вслушиваясь в слова дяди Юры.

- Помнишь, я рассказывал про кафе, которое на пляже построили?

Романчук кивнул. Смутная догадка шевельнулась у него в голове.

- Если верить Шевченко, то именно сын хозяина изнасиловал тогда Марусю. Мы нашли её как раз неподалёку от их беседок.

А у Егора даже уши заложило, когда он, наконец, сложил два и два. Если бы он понял раньше, то мог уже давным-давно узнать имя виновного, ведь он не раз общался с его родственником.

Теперь он знал имя, но образ этой сволочи пока оставался всё таким же размытым, ведь он был уверен, что он никогда его не встречал.

****

Когда Егор, спустя час, вышел из дома родственников и снова сел в машину, проверив, лежит ли в бардачке его травмат, ему пришло сообщение от Ани.