Докончить фразу ей не удалось – взбешенный Дедуинтон с такой силой рванул веревку, что девушка рухнула на пол.

– Хватит врать, мерзавка! – прорычал он, со злобой пиная распростертое тело, и, обернувшись к невесте, принялся сбивчиво объяснять: – Дело в том, что Оддсбад проиграл мне значительную сумму. Не имея наличности, он упросил меня взять контракт Лорейн в качестве векселя. Потом, как ты знаешь, его убили, а бумага осталась у меня. Теперь Лорейн стала моей собственностью, а поскольку она сбежала, мне ничего не оставалось, как начать ее разыскивать.

– Но почему, найдя, ты ее не продал? – возмущенно вскричала Лавиния. – В доме полно народу – соседи, оставшиеся без крова, хлынули к нам, как саранча! Целыми днями они бродят по пепелищу, надеясь отыскать хоть что-нибудь из домашнего скарба, но к вечеру вернутся. Что они подумают, увидев тебя и эту девицу? Ты не должен был приводить ее, Филипп! Ну зачем ты это сделал?..

«Интересно, как негодяй вывернется на этот раз?» – подумала Лорейн.

– Лавиния! – патетически воскликнул он, беря невесту за руку. – Мой дом разрушен. У меня не осталось ничего, кроме голой земли. Я обязательно построю для нас новое жилище – с помощью твоего приданого, – но больше мне нечего тебе предложить… Вот я и подумал – пусть эта девушка будет моим свадебным подарком. Разве ты не мечтала об этом – иметь в услужении не глупую деревенскую простушку, которая двух слов связать не может, а настоящую горничную, обученную тому, как прислуживать знатной госпоже? Мы ведь с тобой хотели жить шикарно. Неужели ты не помнишь?

«До чего же он речист!» – не могла не восхититься Лорейн.

Взор Лавинии потеплел.

– А вдруг мне захочется ее продать? – на всякий случай спросила она.

– Со временем мы так и сделаем, – лениво отозвался жених. – А пока поучи-ка ее покорности – с помощью кнута, если пожелаешь.

Лорейн в ужасе закрыла глаза.

Дом Тоддов в окрестностях Провиденса, Род-Айленд

Октябрь

Лорейн еще лежала на полу, когда за дверью послышались голоса – постояльцы Элиейзера Тодда возвращались домой. Лавиния в панике обернулась к Филиппу:

– Надо поскорее спрятать эту девчонку!

Лорейн рывком подняли на ноги и поволокли на чердак, где ее пристанищем стала тесная темная каморка. Удостоверившись, что дверь надежно закрыта на ключ, мучители удалились, оставив свою жертву без еды и питья.

Пока Лорейн находилась в заточении, она не теряла времени даром. Ценой отчаянных усилий – пришлось даже пустить в ход зубы – ей удалось освободиться от ненавистных пут. Вместе с желанной свободой пришло и решение – за все перенесенные страдания она с лихвой отплатит своим обидчикам.

Сквозь щелястый пол до нее доносился неясный гул голосов – как видно, общество собиралось на ужин. Голодный спазм сжал желудок: с самого утра у нее не было во рту ни крошки. Время тянулось невыносимо долго, но вот наконец стемнело, и дом погрузился в сон…

Набрав в грудь побольше воздуха, Лорейн издала пронзительный крик:

– Помогите! Меня заперли на чердаке!

Находившиеся внизу люди спросонья не сразу поняли, что происходит. Однако вскоре инстинкт самосохранения и привычка, выработанная за долгие месяцы войны, взяли верх – все повскакали с постелей и принялись искать свои мушкеты.

– Они ее схватили! – вопил женский голос.

– В доме индейцы! – вторил другой.

Особняк Тоддов напоминал растревоженный улей. Наконец кто-то догадался зажечь свечу, и все гуськом отправились на чердак.

Первым туда вошел Элиейзер Тодд.

– Что здесь за шум? Кто вы? – изумленно спросил он. В следующую минуту он узнал Лорейн. – Господи, да ведь это мисс Лондон! Как вы здесь очутились?

Лорейн начала взволнованно объяснять:

– Сэр, ваша дочь и Филипп Дедуинтон силой приволокли меня сюда и заперли. Не дали ни кусочка хлеба, ни глотка воды, ни одеяла! Они даже связали меня, но я ухитрилась освободиться.

Она показала на куски веревки, валявшиеся на полу.

– Связали? – повторил ошеломленный Элиейзер.

– Я сейчас все объясню, отец, – вмешалась Лавиния. – Филипп преподнес мне эту девицу в качестве свадебного подарка и сказал, что было бы не грех поучить ее покорности.

Элиейзер Тодд слыл в округе справедливым человеком и по праву гордился такой репутацией. Уронить свое достоинство в глазах соседей было бы для него неслыханным ударом. Нахмурившись, он обернулся к дочери:

– Не ожидал, что ты на такое способна. Запереть юную девушку на холодном чердаке, да еще на всю ночь!

– Не так уж здесь и холодно! – вскинув голову, возразила Лавиния.

– Молчать! – вскричал Элиейзер, уязвленный до глубины души. – Спускайтесь, мисс Лондон. Сейчас мы отыщем для вас местечко.

– Но внизу и так тесно, – запротестовала Лавиния.

– Я могу взять ее к себе, – раздался добродушный женский голос. – В мой уголочек вполне втиснется еще один тюфяк.

– Но вас уже и так шестеро в крошечной комнатушке, миссис Боумен! – напомнила Лавиния.

– Ничего. В тесноте, да не в обиде. Как вы думаете, Элиейзер, найдется у вас тюфячок для этой юной леди?

– Нет у нас больше никаких тюфяков! – чуть не плача от ярости, завопила Лавиния.

– Сойдет и одеяло, – спокойно произнесла Лорейн. – Все лучше, чем лежать на голых досках, да еще взаперти!

Смущенный Элиейзер оттолкнул дочь и обернулся к гостье:

– Прошу вас, дорогая, возьмите девушку с собой. Просто в голове не укладывается, что такое могло случиться в моем собственном доме!

– Не печальтесь, Элиейзер, – приободрила его миссис Боумен. – Главное – вы восстановили справедливость. Ну, милочка, идемте!

– А вот и мой уголочек! – жизнерадостно возвестила она, указывая на дальний конец комнаты, все свободное пространство которой было занято тюфяками и подстилками. – Я сама его выбрала, чтобы быть подальше от мисс Лейти. Уж больно громко она храпит! Кстати, как вас зовут, милочка?

– Лорейн, – с готовностью сообщила та. Она сразу прониклась доверием к пожилой даме, которая отнеслась к ней по-матерински. – Спасибо, что приютили. Признаться, я боялась, что утром Лавиния начнет меня бить…

– Сомневаюсь, – покачала головой миссис Боумен. – Элиейзер Тодд – он доводится мне троюродным кузеном по матери – человек приличный. К сожалению, не могу сказать того же о его дочери. Старайтесь ее не раздражать. Она славится своим дурным характером.

– Я понимаю ее раздражение, – с горечью призналась Лорейн. – Она просто ревнует…

Ночью, когда обитатели комнатушки уснули, Лорейн шепотом поведала новой подруге волнующую историю своей жизни, умолчав лишь о действительном размере наследства и не вдаваясь в подробности отношений с Рэйлом.

– Элиейзер не будет принуждать Лавинию отпустить вас, но он добьется, чтобы в его владениях с вами обращались достойно, – заверила ее миссис Боумен.

В его владениях… А что будет, когда Филипп и Лавиния переберутся в свои?

– Если бы я могла добраться до Барбадоса!.. – мечтательно проговорила девушка.

– Барбадос… – эхом отозвалась ее собеседница. – Я слышала, что это страна вечного лета, цветущих садов и летающих рыб. Вот уж не представляю, как это рыба может передвигаться по воздуху, словно птица или бабочка… А главное, там нет наших ужасных холодных зим! – Миссис Боумен зябко повела плечами. – Не стоит отчаиваться. Через несколько недель на Барбадос отправится очередной корабль, с ним мы и пошлем письмо вашему покровителю. А тем временем все наладится, уверяю вас!

Однако уже на следующее утро стало ясно, что ничего и не думает налаживаться.

После скудного завтрака Лорейн было велено вымыть посуду. Лавиния чувствовала себя полноправной хозяйкой. Гости разбрелись по своим делам, миссис Тодд лежала в постели, страдая от очередной мигрени, а Элиейзер уехал в город. Лорейн предстояло в одиночку противостоять своенравной мисс Тодд.

– Откуда у тебя это платье? – грозно спросила Лавиния, завидуя модному наряду из розового шелка, в котором щеголяла соперница.