Капитан удивленно посмотрел на нее:

– Не можем? Не только можем, но и должны. Нам надо пополнить запасы пресной воды и продовольствия – ведь до Вест-Индии еще плыть и плыть.

– Но… но ведь я сказала вашим офицерам, что свадьба состоится в первом же порту. Они ждут, что мы поженимся на Бермудах! – чуть не плача, промолвила Лорейн.

Рэйл окинул ее спокойным взглядом.

– А ты сама хочешь этого?

– Разумеется, нет! – вспыхнула девушка. – Я только сказала, что этого ждут ваши офицеры…

– Мне наплевать на то, чего они ждут! – неожиданно резко бросил Рэйл. – Можешь сказать им все, что захочешь.

Он вышел, хлопнув дверью и оставив Лорейн в полнейшем смятении.

Сент-Джордж, Бермуды

Лето

Стоя на носу корабля, Лорейн с тяжелым чувством вглядывалась в даль. Прямо перед ней из глубин Атлантики вздымались острые пики морской гряды, известной под названием Бермудских островов. Позади, на западе, теплые воды Гольфстрима омывали американский берег. К северо-востоку протянулись вулканические Азорские острова, за которыми начиналась Европа. А на юге, за топким и коварным Саргассовым морем, поросшим тростником, простиралась неизведанная земля, сулившая волнующие приключения: Карибское море, воды которого бороздили груженные золотом галеоны, испанские владения, в чьих недрах скрывались несметные сокровища, и Вест-Индия, сладостный мир рома и романтики.

Но вся эта прелесть не радовала Лорейн. Она думала лишь о том, какие унижения сулит ей будущее – ведь рано или поздно обитатели «Красотки» узнают, что она вовсе не намерена выходить замуж за их капитана.

Всю прошедшую ночь шхуна простояла на якоре и лишь с рассветом рискнула преодолеть острые, как акульи зубы, барьерные рифы. Грациозно обогнув коралловые барьеры, эти своеобразные могильные плиты, отмечавшие место гибели многих неудачливых кораблей, к полудню «Красотка» уже скользила по водам пролива, над которыми нависали толстые мрачные стены форта Святой Катарины. Миновав острова Педжета и Смита, нежившиеся в прозрачной небесно-голубой воде, шхуна наконец достигла гавани Сент-Джорджа.

При виде множества судов, стоявших там на якоре, Лорейн не смогла сдержать восхищенный возглас, но тут заметила, что судовой врач взирает на эту мирную картину далеко не радостным взглядом. Беспокойство охватило девушку, и она торопливо спросила:

– Что там такое, Андре? Вы увидели что-то, чего не вижу я?

– Военный корабль, – отрывисто буркнул француз.

– Означает ли это, что мы не будем высаживаться на берег? – с надеждой поинтересовалась она.

Лестрей презрительно фыркнул:

– Осторожный капитан, несомненно, так и поступил бы, но только не этот бешеный шотландец… А вы сегодня взволнованны, мадемуазель. Обычная нервозность невесты, как я полагаю?

– Вы ошибаетесь, – возразила она, чувствуя, что заливается краской.

– Что я слышу? Разве вы не собирались пожениться в первом порту?

В мгновение ока в уме Лорейн созрела вполне правдоподобная история.

– Капитан Камерон, разумеется, крайне этим недоволен, но я твердо решила не выходить замуж, пока мы не достигнем Барбадоса, где живет мой опекун.

– Опекун? – удивленно переспросил француз. – Первый раз слышу, что у вас есть опекун…

– Неужели? – в свою очередь, удивилась Лорейн. – Мне казалось, я вам говорила… Рэйл везет меня на Барбадос как раз к нему. Старик очень огорчится, если свадьба состоится без него.

– Могу себе представить, – с деланным сочувствием произнес ее собеседник. – Итак, свадьбы на Бермудах не будет… Я чрезвычайно разочарован, мадемуазель!

К счастью, на этот выпад Лорейн уже не пришлось отвечать, поскольку пора было садиться в баркас. Она поспешила занять место возле капитана, с неудовольствием отметив, что вездесущий француз тоже ухитрился поместиться рядом и, по всей вероятности, намеревался всю дорогу развлекать ее своей болтовней.

В этот момент девушка невзначай повернула голову, и сердце у нее упало. Прямо рядом с баркасом как по волшебству возникло двухмачтовое торговое судно с квадратными парусами. Лорейн не было нужды всматриваться в буквы на корме – она и так знала, что перед ней «Майское яблоко» – судно, которое не раз заходило в бухту Провиденса.

Она судорожно вцепилась в руку Рэйла.

– Видите вон тот корабль? Это «Майское яблоко». Его капитана зовут Брайди, он приятель Оддсбада. За день до вашего приезда он наведывался в «Проворную лошадку»!

Выражение его серых глаз не изменилось.

– Неужели? – только и сказал Рэйл. – Возможно, я встречусь с ним в городе.

– О нет, прошу вас… – торопливо начала Лорейн. – А вон тот человек… – она указала на коренастого типа, лицо которого, иссеченное непогодой, отнюдь не красили копна седых волос и клочковатая квадратная борода, – и есть капитан Брайди. Он знает меня в лицо! – в ужасе докончила она.

Прикосновением руки Рэйл заставил ее замолчать, однако она заметила, что он развернул широкие плечи с явным намерением скрыть собеседницу от взора седого капитана. Никто из находившихся на баркасе не обратил внимания на их разговор – матросы возбужденно обсуждали собственные планы. Однако он не ускользнул от Андре Лестрея, глаза которого разгорелись от любопытства.

Вступив на землю Сент-Джорджа, Лорейн обнаружила, что между ней и только что высадившейся командой «Майского яблока» выросла стена из двух мужских тел. Матросы «Яблока» вытягивали шеи, силясь получше рассмотреть прелестную блондинку в голубом платье.

Удостоверившись, что они направились в кабачок, Рэйл предложил руку Лорейн.

– Пойдем, я покажу тебе достопримечательности Сент-Джорджа.

В тот же миг по другую ее руку оказался вездесущий Лестрей. Как ни странно, возражений со стороны Рэйла не последовало. Лорейн догадалась, что он даже рад такому соседству – на случай возможной драки.

Только сейчас она поняла, что до сих пор жила в призрачном мире. Беззаботное существование в компании галантных искателей приключений вселило в Лорейн уверенность, что с прошлым покончено навсегда. Она забыла, что она – беглая служанка, которую в случае поимки ждет жестокое наказание.

Но стоило им повернуть на Королевскую площадь, как реальность грубо заявила о себе. На этой площади обычно выставляли напоказ преступников. Вот и сейчас один из них, испитой осунувшийся мужчина, мучился в колодках, а к позорному столбу была прикована изможденная женщина средних лет, окинувшая Лорейн и ее спутников хмурым взглядом из-под спутанных клочковатых волос.

Девушка была рада, когда ужасное место осталось позади и они очутились перед красивым зданием городской ратуши, построенным более полувека назад.

– Хелст говорит, что жители Бермудских островов заимствовали свадебный обряд у голландцев Нью-Йорка, – заметил Лестрей, когда путники, полюбовавшись ратушей, двинулись вниз по улице Герцога Йоркского к массивному собору Св. Петра. – Пирог, испеченный для жениха, украшается золотой фольгой, а в центр пирога, предназначенного для невесты, помещают кедровый побег. Невеста должна посадить его в землю, и по форме будущего дерева можно судить о том, каким окажется брак. Вы уже выбрали подходящий кедр, мадемуазель? – подмигнув Лорейн, осведомился доктор.

– Андре дразнит меня, – обернувшись к Рэйлу, пожаловалась она. – Я сказала, что мы должны подождать со свадьбой до Барбадоса, чтобы на ней мог присутствовать мой опекун.

– Какая жалость, что приходится ждать столь радостного события! – пробормотал француз. – А ведь оно могло бы произойти в этом романтическом месте… – И вдруг, повернувшись к Лорейн, с невинным видом спросил: – Я не раз бывал на Барбадосе. Как, вы сказали, зовут вашего опекуна, мадемуазель?

У нее оборвалось сердце. Ей показалось, что она со всех сторон окружена врагами: вначале капитан «Майского яблока», теперь Андре.

– Я не говорила… – начала она, но ее перебил Рэйл:

– К вашему сведению, его зовут Эмброуз Лайл. Он, часом, не ваш знакомый?