В последнее время он работал тюремным надзирателем в Мельбурне, но затем подал заявление о переводе на островную тюрьму-ферму, поскольку любил проводить время на свежем воздухе в малонаселённых районах. Он также приехал на остров, чтобы быть подальше от ипподромов и букмекерских контор. Большую часть своего времени

Всю свою взрослую жизнь он безрассудно делал ставки на скачках и несколько раз выигрывал на одной ставке больше денег, чем мог бы заработать за шесть месяцев работы, но когда он отправился на остров, у него не было никаких запасов денег.

Эти абзацы, конечно, лишь краткое изложение того, что я мог бы написать, будь я одарен иным образом. Упомянутые в них персонажи едва ли заслуживают называться вымышленными. Тем не менее, с этого момента я намерен называть главным героем молодого человека на коне, хотя бы для того, чтобы постоянно напоминать себе, насколько он не дотягивает до уровня вымышленного персонажа и насколько далек этот рассказ о нём от плода воображения.

Главный герой был искусным наездником, но, направляясь к болоту, чувствовал себя довольно неловко в седле. В нескольких мешках он нёс с собой по меньшей мере шесть взрослых птиц той или иной разновидности обыкновенного фазана (phasianus colchicus) . В свободное время, будучи тюремным надзирателем на острове, главный герой пытался разводить фазанов в грубых вольерах. Со временем он понял, что его фазаны, которых он называл робкими птицами, стали, как он выразился, пугливыми птицами. Он надеялся, что его фазаны могут стать столовой птицей для кухни тюремной фермы. Он также надеялся насладиться удовольствиями, доступными животноводу: он подбирал пары, подходящие для спаривания; наблюдал за сохранением качеств и признаков из поколения в поколение. Но птицы в его клетках вывели мало птенцов, и незадолго до упомянутого дня он решил выпустить большую часть своих птиц на волю.

Главный герой не испытывал ни капли печали, пока нес свои мешки с фазанами к болоту, находившемуся недалеко от центра острова.

Конечно, он получал удовольствие от разведения птиц и животных, но ему также нравилось видеть или даже думать о некоторых существах, которые свободно бродили и размножались вне досягаемости человека. В состоянии тревоги или беспокойства он иногда мог успокоиться, вспоминая

В детстве он несколько раз видел пару сапсанов, гнездившихся на Стипл-Рок, вершине острова, возвышавшегося вдали в одной из бухт Южного океана, недалеко от фермы его отца. В своей комнате на тюремной ферме он часто засыпал по вечерам, представляя (его собственное слово) приходы и уходы стада диких оленей, обитавших в наименее посещаемой части острова. Он пока не видел ни одного оленя, но несколько раз видел небольшое стадо диких коров, сохранившееся на острове, хотя тот или иной скотовод иногда выезжал туда со своими собаками и пытался их поймать.

Главный герой с нетерпением ждал того времени, когда покрытые кустарником районы острова будут густо населены фазанами; когда он сможет спешиться в любом уединенном месте, пробраться в кусты и увидеть, как его птицы ищут корм, ухаживают за самками или выращивают птенцов.

Главный герой наблюдал и размышлял о брачном поведении животных и птиц. Он не мог восхищаться самцами, которые держали гаремы и угоняли соперников, или сражались с ними и побеждали их: быка с коровами или петуха с курами. Главный герой сочувствовал холостякам, вынужденным сезон за сезоном наблюдать за племенным стадом с безопасного расстояния. Главный герой считал мир слишком тесно устроенным; каждому холостяку следовало бы предоставить больше возможностей увести одну-двух молодых самок в безлюдный край.

Болотистая местность, где главный герой выпускал на волю фазанов, была одним из нескольких мест, где он на время забыл, что находится на острове: настолько низменной была местность и настолько густыми были деревья, что он видел их совсем рядом, куда бы ни посмотрел. Проводив взглядом последних птиц, порхающих среди чайных деревьев, он повернул коня прочь от болота и направился к фермерскому району. Он спланировал свой поход так, чтобы прибыть на определённую ферму к середине утра.

В это время фермер и его два сына работали в одном или другом сарае или загоне, в то время как дочь фермера оставалась одна в

Дом. Главный герой не был тайным гостем. Он намеревался коротко побеседовать с фермером, который затем пригласит его зайти к нему домой и пригласить его (фермера) дочь на чашечку чая.

Главный герой часто посещал ферму в течение нескольких месяцев с момента своего прибытия на остров. Почти каждый раз он разговаривал с дочерью, которая была единственной женщиной в доме. (Её мать умерла три года назад, и теперь она, дочь, вела хозяйство, как говорится, для отца и двух старших братьев.) Дочери было семнадцать лет. За исключением трёх коротких отпусков, проведённых у тёти и дяди в пригороде Мельбурна, она всю свою жизнь прожила на ферме на острове. Всякий раз, когда главный герой приезжал на ферму, она в основном слушала его рассказы об интересных людях, которых он встретил во время своих путешествий по Новому Южному Уэльсу и Квинсленду.

И главный герой, и его дочь, как я буду её называть, были католиками, если использовать терминологию того времени и места. На острове не было ни католической церкви, ни школы, а католических семей было всего несколько.

Раз в месяц с материка приезжал священник и служил мессу либо в гостиной фермы, где жила дочь, либо в столовой тюремной фермы. Главный герой никогда не сомневался в своей католической вере, как он сам выразился бы, но ему не нравилось любое проявление религиозного рвения или благочестия. Тем не менее, он с одобрением смотрел на дочь всякий раз, когда она склоняла голову и закрывала глаза во время каждой мессы, которую они с ней посещали. Особенно одобрительно он смотрел на неё, когда она возвращалась на своё место после Святого Причастия, выражаясь языком тех времён.

Как только она возвращалась на своё место, дочь закрывала глаза, склоняла голову и закрывала лицо руками. Большинство католиков того времени демонстрировали подобное почтение после принятия Святого Причастия, как они это называли, но дочь, как заметил главный герой, всегда была последней в

Прихожане снова подняли голову и открыли глаза. Когда он шёл к задней двери фермерского дома вскоре после того, как выпустил фазанов на краю болота, главный герой не мог забыть образ дочери со склонённой головой и закрытым руками лицом.

Слова давались главному герою легко. В некоторые из своих многочисленных визитов он беседовал с дочерью по часу и больше, которая, казалось, была с удовольствием его слушала. На следующее утро после того, как он освободил фазанов, главный герой был с дочерью гораздо менее разговорчив, чем обычно. Он пытался разными способами приблизиться к речи, которую готовил больше недели. Главному герою было около тридцати лет, но он мало общался с молодыми женщинами. В то утро он, возможно, побоялся бы произнести заготовленную речь перед дочерью, если бы не сумел удержать в памяти образ, упомянутый в предыдущем абзаце. Пока этот образ был у него в голове, главный герой был уверен, что за дочерью ещё не ухаживал ни один молодой человек.

Главный герой произнёс короткую речь, упомянутую выше, но лишь после того, как около получаса поговорил с дочерью о вещах, которые он не собирался обсуждать во время визита. Одной из этих тем были скачки. Он никогда не рассказывал дочери о своих ставках на лошадей, но, пытаясь подготовить свою речь, услышал, как говорит ей, что в будущем намерен наслаждаться лишь тем, что он называл невинными удовольствиями скачек: смотреть на каждый забег как на зрелище; изучать узоры шёлковых курток жокеев; пытаться представить себе чувства владельца, чья лошадь только что выиграла так называемые классические скачки, или владельца, который поставил на свою лошадь с большим коэффициентом, чтобы выиграть крупную сумму, но только что увидел, как лошадь была побеждена с минимальным отрывом. В другой раз во время своего визита главный герой услышал, как он вслух подсчитывает ради дочери…