Важно то, что люди были живы и целы. Башни и технические системы требовали масштабного ремонта. А сама идея «безопасного жилья в Нижнем» весело полыхала огоньками, как и алхимическая смесь на домах.

— Как же бесит! — сам себе сообщил я, и принял решение: всё равно техоснащение надо менять, так что запустим одну из аварийных программ. Отстрел верхнего слоя обшивки… точнее облицовки, но принцип тот же. Остаток техсистем накроется в процессе, но дело сделают.

Отдал команду, вздохнул над отчётами об окончательной недееспособности, и поднялся наверх. Комнате управления было больше нечем управлять, до масштабного ремонта.

А верхний слой облицовки, с расплывшимся по нему алхимическим напалмом, просто отстрелился, попадав на землю снаружи, и «выкинутый» из коридоров внутри здания.

— Кирпич, что у тебя? — поинтересовался я.

— Горит всё, Марк. Но жертв нет, хотя техники раздолбанно — тьма. Поганцы, что это сделали, уже свалили.

— До подземных коммуникаций добрались?

— Хер знает…

— Понял, скоро буду.

И оставив половину отряда в Короне, на всякий случай, я направился к ангару. И, как и говорил Кирпич: целый ангар, выгоревшие внутренности — не все, но очень многое из механизмов, про добычу можно не говорить. И до нашего метро, к счастью, не добрались.

А тут и Федя подъехал, которому Кирпич начал описывать свои тонкие душевные переживания так, что от потока мата и зоологических сравнений я немного отошёл в сторонку. И задумался, уже понимая, что мне это напоминает. ОЧЕНЬ сильно напоминает. Работу диверсионных групп Карателей Империи, перед введением регулярных армейских сил. Почерк ОЧЕНЬ похож, дядька показывал.

— Марк, атака! Три лавки и Литейка… Три лавки. Литейка отбилась, но много повреждений.

— Как? — вскрикнул не только я.

— Залили металлом цех, после первых вспышек. Пострадали ли нападающие — неизвестно. Потребуется ремонт…

— Это понятно, но кузнецы — орлы, — хмыкнул я, судорожно думая. — Так, Глория, бери отряд и к Левиафану — высоковероятно он следующая цель.

— Я… хорошо, Марк.

— А я к лавкам, — сообщил Кирпич.

— А мы в Гараж, Федь. Тоже не стоит оставлять без присмотра.

— Хорошо, Марк. А что…

— Федька, не трогай его пока! — громогласным шёпотом сообщил Кирпич.

И был прав: на меня накатывало бешенство, с которым я с трудом боролся. Какие-то уроды покусились на МОИ труды. И на мои перспективы, можно сказать — на мечту! И даже в некоторой степени нанесли ущерб, хотя явно меньше, чем рассчитывали.

Мало того, тот же жилой комплекс. Они не знали и не могли знать, что стены не поддадутся их алхимии. То есть эти уроды готовы были сжечь сотни семей, просто… Впрочем неважно, зачем. Но ответ будет симметричным. А вопрос защиты — проблемы напавших, оскалился я.

— Марк, ты…

— В порядке, Федь. Найду этих уродов и сожгу. Даже в Императорском дворце, если придётся, — посулил я.

Кабинет обер-егермейстера, Управление диверсионными операциями Второй Канцелярии Безопасности Империи, Верхний город, Новгород

Вольдемар Ведкарский, обер-егермейстер, глава управления диверсионными операциями, рассматривал доклады от своего доверенного отряда. Егерями в Империи традиционно назывались бойцы, работа которых происходила в лесах. Но со временем сформировался отряд в рамках Второй Канцелярии — службы внутренней безопасности Империи.

Названия «егеря» сохранилось, как и звание их начальника: «Чтобы никто не догадался» с улыбкой сообщил в своё время Его Августейшее Величество Михаил, дед ныне царствующего Императора, отдавая указ об окончательном формировании службы. Не спецназа, не карателей — егерей, основная работа которых была действовать по прямому приказу Императора… Когда-то.

Со временем егерская служба стала работать исключительно на Вторую Канцелярию, а через некоторое время после того, как Вольдемар стал обер-егермейстером — и на него самого. И сейчас он оценивал успешность работы трёх десятков егерей — лучших из лучших, преданных лично ему бойцов.

Хотя многие из них думали, что преданны исключительно Императору, чьим рупором для них является Вольдемар… Который, естественно, не сообщал егерям о реальном положении дел.

И результаты операции были… удовлетворительны. Данные о небывалой ментальной мощи Мехова имелись, имели подтверждения, так что рисковать егерями Вольдемар не желал. Да и с учётом некоторых моментов в отчётах, таких? как самосожжение электрокинетика собственными же силами… Нет, рисковать не стоит.

Сам по себе Мехов — серьёзный противник, к устранению которого нужно подходить с чувством, толком, расстановкой. И первый подготовительный этап Вольдемару скорее понравился. Системы компьютерной безопасности Мехова были вскрыты с той же лёгкостью, как и любый иные.

Общего доступа к сети организации Мехова «Цифровые Церберы», как назывался мощнейший вычислительный комплекс, не получили. Но разрушили локальные системы управления, так что бойцам ничего не мешало.

Правда, реальный ущерб Мехову вышел довольно… бледный. Вольдемар рассчитывал, что его объекты и люди будут уничтожены. Это было выгодно в плане ослабления финансовых возможностей цели. И, что немаловажно, в плане ослабления личных боевых возможностей: менталисты ДОЛЖНЫ быть спокойны и уравновешены, любые сильные эмоции снижают их потенциал в разы.

Но у корпорации Гараж оказался туз в рукаве: покрытие, не поддающееся горючему составу «жар-птица шестнадцать», эффективнейшей разработке Имперских Кузен. Это не слишком страшно, да и даёт данные для анализа и дальнейшего планирования.

Кроме этого, был момент, от которого Вольдемар искренне усмехнулся: атакующие кузнечно-литейный цех бойцы… еле успели спастись. Кто-то из рабочих, то ли от страха, то ли сознательно, решил «залить» вспыхивающие очаги пламени расплавленным металлом. И Вольдемар был почти уверен, что повреждения от этого производство понесло куда большие, чем нанесла бы зажигательная смесь.

Да и чёрт бы с этим Меховым — незначительное препятствие перед осуществлением планов. Решение этого вопроса — дело нескольких дней, в худшем случае — недель.

Вообще, у Вольдемара было несколько вариантов на будущую жизнь. И ни один из них не был связан с Империей, где насколько бы талантливым и сильным ты ни был — на вершину не взобраться.

И ладно бы только это! Постоянные проверки, контроль… Его, который положил на служение Империи семьдесят чёртовых лет! И, кстати, последняя «проверка», с наглым щенком-ревизором, окончательно утвердила Вольдемара в плане покинуть Империю. И не только самим фактом очередной проверки, отнюдь.

Дело было в том, что этот сынок кого-то из приближённых к Императору целенаправленно доводил совсем немолодого Вольдемара. Как понял обер-егермейстер чуть позже — скорее всего, «расчищал место», как бы не для себя. И всё бы ничего, но некоторые моменты в делах егерской службы были… скользкими.

Следов прямых не оставалось, но наглый хлыщ лез и лез, трепал нервы и тянул жилы… И сердце уже пожилого Вольдемара не выдержало, разорвавшись… А через секунду забилось вновь. Хлыщу же пришлось вызывать медиков: обширный инфаркт, который, впрочем, прошёл для сильного одарённого, снабжённого имплантами, без следа.

И было бы Вольдемару недолго и коротко — покушение на ревизоров карается повешением. Если бы не один момент, из-за которого, по большому счёту, он и добился своего положения.

А именно: Вольдемар был бездарен. Проверено и установлено, не мог оперировать эфиром даже на самую малость, почему в своё время незначительный род Ведкарских выделил ему десять рублей и выкинул на улицу, в шестнадцать лет. И долгое время был стимулом, для пробивающегося с самых низов службы Вольдемару. Впрочем, почти полвека назад род Ведкарских прекратил своё существование в конфликте, столь же мелком, как и сам род.