Пить алкоголь батька не стал, но вот стакан чая в себя с тем же видом опрокинул. И кухня погрузилась в тишину раздумий.

— Это они что, это правда, что ли? — поглядела на меня сестра, с видом «да они офигели? Не верю!».

А я в ответ вздохнул, парадируя её саму.

Встал с кровати, на которой мы сидели, наблюдая за «Санта-Барбара на кухне» и подал ей руку. Сестра руку приняла, и хоть явно догадывалась, что мы сейчас будем делать, все равно была несколько растерянной, и, не очень то готовой к дальнейшему.

— Готова? — спросил я, грустно улыбнувшись.

— Нет, но вперед. — ответила она мне тем же.

И мы шагнули в стену. Хотя правильнее сказать — в мебельную стенку, ведь в нашей комнате почти нет не заставленных стен, а далеко ходить до дальней стенки, с нарисованной дверью, по которой мы смотрели шоу «кухня» мне как-то не хочется — могу ведь еще передумать по дороге! Пока иду так далеко.

Миг, и мы вышагиваем из стены на кухни, за спинами у матери, и перед лицом отца. Чуть пятимся назад — отец на нас не смотрит, пялясь в кружку. Ждем, ждем, вот! Вот теперь норм момент! Выходим вновь!

Отец нас замечает, глаза его округляются. Смотрит в кружку, с видом — что там было-то⁈ Что за дурь такая забористая? Что за трава вместо чая, что такие глюки⁈

— Кажется… мне пора спать, — говорит он, стараясь не смотреть на нас, думая, что мы лишь виденье.

— Отец, — говорит сестра, улыбаясь на мгновение.

Отец вздрагивает, весь сжимается, пялится в чашку с видом — приплыли окончательно! Мать тоже вздрагивает, но по-другому, и поворачивается к нам с милой натянутой улыбкой.

— Дети…

В наших руках появляются копья — и мать уже вздрагивает по серьёзному. Кажется, она тоже решила, что мы — некие призраки мщения!

— Мам… — говорю я, и приподнимаю наконечник копья, чтобы поставить его подле себя острием вверх, и встать с сестрой в эпичную позу «два дитя меж дух копий больше себя»

Но матери хватает и подъёма наконечника «куда-то вверх», на уровень её груди, и она, вскрикнув, как кисельная барышня, падает в обморок, и со стула тоже. Мне приходится резко вдернуть копье в себя, чтобы родительница не упала прямо на наконечник! Но из-за этого я не успеваю её подхватить.

Сестренка, подъем копья наконечников верх выполнила успешно, но толу от этого уже было немного. Я кинулся к матери, пытаясь привести в чувства с криком «мам! Мам!», а отец… отец взглянул на место, где сидела мать. Перегнулся через стол, чтобы поглядеть на неё упавшею, на полу лежащею, и на меня подле неё. Сел обратно, взглянул на свою дочурку рядом со столом, все так же стоящею с копьём подле себя и больше себя, в стиле «рыцарь на страже» только в миниатюре. И тоже, свалился мордой на стол, теряя сознание.

Пришлось бедолаг приводить в чувства, давая нюхать нашатырь, отпаивая валерьянкой и корвололом. До конца в чувства они правда так и не пришли, а лишь на половину. Были в полубреду, шептали нам всякое разное, начиная от «простите нас, простите!» или «все отдам! Всё!» и заканчивая какими-то наборами цифр — наверняка паролями от чего-то! Ну а в середине было «Пощади! Не убивай!» и «Мы невиноваты, дети!». И не всегда было вообще понятно, к кому именно они обращаются.

Уложив этих двоих спать, я «смыл» с отца вновь обнаружившеюся на нем чужую магию, еще более плотную, прочную и въедливую, и предложил сестренке тоже отправятся на боковую. В конце концов, мы провели почти десять дней без сна! Пусть и в мире тайника. И это много, даже для нас.

Утром нас встречал новый день, день, когда у родителей выходной, и они будут дома. И мы наконец-таки сможем им все рассказать в спокойной обстановке! Показать им наши способности, часть из них, да избавить бедолаг от груза проблем и нависшего над нашей семьёй огромного долга.

Вот только поутру… родители вели себя так, словно вчера ничего и не случилось! Ни нашего прихода на кухню, ни обморока с некрупными, но синяками у матери из-за падения на пол. Ни даже, блин, долга! Нависшего над нашей семьей мечом палача. Ничего! Просто, обычный день… даже школу не вспомнили!

Встали, разогрели еду, разбудили нас, позавтракали все вместе в тишине и под нашими немного офигевшими взглядами, пошли на прогулку по городу, пользуясь тем, что на улице хорошая погода. Вновь пришли домой и вновь покушали. Опять прогулка… возвращение, еда, сказка на ночь, укладывание нас спать и… опять кухня!

За весь день они не проронили ни слова о деле! Ни о деньгах, ни о нашем явлении, ни о чем! А теперь вот, сидят на кухне, и обсуждают, где можно достать денег, у кого занять и что продать. И мы опять вышли к ним из стены! И… ситуация повторилась.

Только отец на этот раз упал лицом на кружку сразу, без прелюдий с перезыркиванием, а мать — сразу, как обернулась, и до пола не долетела — сестра подхватила. А я хмурился, глядя на эту прекрасную картину.

— Знаешь, брат, — проговорила сестренка, усаживая бессознательную мать на стул так, чтобы она с него не могла упасть даже будучи мешком с картошкой, — мне кажется, в наших родителей встроен какой-то защитный механизм отрицания наших способностей. — я поглядел на неё, и провёл взор на родителей, пожевав губами, — обрывки фактов, намеки, и даже доказательства под носом, они просто отрицают, не видят, не замечают, игнорируют. А уж когда совсем макнули лицом в очевидное, — она двумя руками указала на мать, — теряют сознание.

Я вновь пожевал губами, прокручивая все события в голове, и так и эдак — действительно! Какая-то хрень!

— Знаешь, мне это надоело, — проговорил я, хмуря брови, — давай просто свяжем их и будем тыкать в факты, пока блоки не свалятся. — сестра задумалась, тоже нахмурившись, — магии, посторонней силы, я в них не чувствую, не сейчас так точно, даже тени или отпечатка. Так что если это и блок… то только чисто психический.

— Может попробуем гипноз? — заинтересована поинтересовалась сестра.

— А ты умеешь?

— У-у — отрицательно помотала она головой.

— Тогда не будем экспериментировать, проверяя неопробованные методы на дорогих нам людях. Будем применять проверенный тысячелетиями метод клина!

— Это как⁈

— Клин клином вышибают!

— Мы будем забивать в них клинья⁈ — шокировалась сестренка, смотря на меня круглыми глазами.

— Это фигуральное выражение! — поднял я пальчик к потолку.

— Ааа…

— В общем — вяжем их!

— Давай только без маменьки. — потупилась сестра.

— Что? Почему?

— Она беременна и… я не хочу, чтобы у неё от стресса был выкидыш, — погладила она мать по животу, — итак небось… проблемы будут.

Я нахмурился, а потом кивнул. Мать мы унесли в спальню и уложили на кровать, а отца… в ванную вместе со стулом! Так и поставив стул посреди самого чана ванной и… поняли, что это так себе идея! Утащили батьку вместе со стулом в свою комнату, и я достал спрятанные в спальни родителей наручники из пола детской.

— Не знала, что у нас такое есть, — поглядела сестренка на наручники с розовым мягким ободком.

— Да у нас много что есть! — назидательно воскликнул я и усмехнулся, вспоминая арсенал.

И я действительно удивляюсь, почему родители заделали «второго» только сейчас! Они там такие оргии на пол ночи устраивают порой! Особенно по вечерам выходного дня! Ух! И чего там только не было для возбуждения! Всяких… игрушек! И не представляю, как соседи спали в такие ночи до того, как я зачаровал все стены и перекрытия.

А в том, что они были, я не сомневаюсь! Больно много у них любимых игрушек, уже далеко не первой свежести. Сдерживались они что ли раньше? И… а! Точно! Там же и кляпов целый склад! А еще есть крюк в потолке, спрятанный за люстрой, и я, когда тут ползал по дому и всё зачаровывал, долго думал, зачем такое массивное крепление вообще нужно?

Для люстры перебор, для детской люльки? Но что-то не помнилось мне, чтобы её, кто-когда при нас подвешивал, а до нас детей тут не было — дом достаточно новый, и родители первые владельцы квартиры. Да и у соседей снизу такого тоже нет. А потом узнал… затейники!