Вот…
Этот двор, где Агаша теперь снимает квартиру.
Или вернее, телеканал снимает квартиру для нее.
Сергей въехал во двор.
– Ты здесь живешь? – нарушила молчание худая дура.
– Нет, просто хочу здесь постоять, – вздохнув ответил Сергей.
– Я покурю, можно? – робко спросила дура.
– Кури, только стекло опусти, – сказал Сергей, забыв, что уже выключил мотор и стеклоподъемники теперь уже не работали.
Дура беспомощно покрутилась, повертелась, никак не соображая, что ей делать со стеклом, покуда Сергей сжалившись не повернул ключ зажигания и не опустил стекла с обеих сторон.
– Спасибо, – сказала дура.
– Не за что, кури на здоровье…
Посидели молча.
Потом Сергей вдруг спросил, – у тебя есть мобильник?
– Есть, а что? – встрепенулась дура.
– Я тебе сейчас номер наберу, скажешь в трубу точно, как я тебе сейчас скажу…
Нет, ты напутаешь, лучше я тебе напишу, а ты с листа прочитаешь…
Сергей достал из бардачка блокнот, невольно прикоснувшись плечом к тугой груди своей соседки.
Принялся писать…
Это Агата Фролова? Я Ира из редакционного отдела, скажите, во сколько вы сегодня будете у нас? Сейчас не могли бы подъехать, главный хочет, чтобы вы посмотрели новый контракт.
Написал…
Перечитал.
Подал бумажку дуре.
Сможешь так прочитать?
Та поглядела на бумажку, шевеля губами перечитала написанное,
– Могу, а что?
– Тогда давай телефон…
Сергей набрал номер Агаты…
Со своего звонить не стал, его номер она бы сразу определила…
Ага, соединилось.
Он сунул трубочку дуре.
Та, сбиваясь от волнения, сразу стала заикаться…
– Это я, Инна, то есть, Ира с редакции, вы приедете сегодня к нам, надо главные бумаги посмотреть, то есть, главный хочет посмотреть, чтобы вы…
Вот тоже, идиот, связался с дурой непроходимой!
– Ну что? – нетерпеливо спросил Сергей, когда дура глупо улыбаясь, отняла телефончик от своего розового ушка.
– Она сказала, что сейчас уезжает в аэропорт, улетает на два дня в Прагу на выходные, и поэтому приехать не может, а бумаги заедет посмотреть в понедельник, когда вернется в Москву.
В Прагу на выходные…
Вот как…
Сережа уныло глянул на окна пятого этажа.
Ему кто-то посигналил сзади.
Сережа обернулся, позади его машины стояла желтая "волга" такси и водитель, улыбчиво жестом просил Сережу дать проехать.
Мирский завел мотор и немного взял влево, пропуская такси мимо своей "ауди".
Волга проехала тридцать метров и остановилась как раз напротив Агашиного парадного.
Из желтого такси вышел какой-то знакомый Сергею мужчина и принялся разговаривать по мобильному.
Ба, да это же Дюрыгин, продюсер Агаши.
Вот с кем она в Прагу летит.
Понятно.
Все понятно.
Сергей снова завел мотор.
– Ну, поедем, – сказал он, обращаясь к дуре.
– Куда? – спросила дура.
– Ко мне домой, – ответил Сережа, – любовь, как говорил Лермонтов, приходит и уходит, а секса хочется всегда…
Глава 4
1.
– Знаешь, – сказал Агате Дюрыгин, по-хозяйски беря ее за коленку, – я с детства обожал Гашека, его Бравого солдата Швейка. И сегодня я тебя отведу по Швейковским местам.
Они вышли из машины у Старого моста, по которому когда-то запросто ходили и любимый мамин певец Карел Гот, и Ярослав Гашек – автор любимой книги Агашиного принца, а до Ярослава Гашека по этому мосту ходили знаменитые Ян Гус с Яном Жижкой, про которых Агаша читала когда-то в детстве.
Вид на Злату Прагу, на Пражский Град с готическим собором Святого Вита был совершенно нереально романтическим и волновал, тревожа душу, которой тут же, не сходя с этого места сразу хотелось чудес и большой любви.
От Карлового университета шли студенты.
Обычные европейские модники с проколотыми нижними губами, с кортесовскими бородками, в длинных ниже колен шортах, в футболках с разными смешными и несмешными из-за своей непонятности надписями на английском. Они по-хозяйски поглядывали на встречных девчонок. Таких же как и они модниц. Современных, раскомплексованных. Что у них на уме? Секс, секс, секс…
Валерий обнял ее за плечи.
Ему было все равно, что думают про них эти пражские студенты.
Поди думают, вот загулявший бизнесмен из России, оторвался от жены на уикенд, рванул из своего московского офиса на пару дней в Европу со своей юной секретаршей пивка попить.
– Ну что, юная секретарша, айда в трактир "У Чаши", пить сливовицу?
– А что такое сливовица?
– Сейчас узнаешь, это водка такая местная, из сливы – Противная, наверное,
– Сама ты противная.
Они встали посреди моста и принялись долго целоваться.
Целоваться на мосту это добрая примета.
А под мостом – не добрая?
На них оборачивались.
Но не все.
Много тут таких туристов.
И из Америки, и из Японии.
А русские?
Теперь русские богато жить стали, теперь и русские валом валят в Европу, достопримечательности смотреть и пиво чешское посасывать.
В гостинице Амбассадор на Старом Мясте, едва они прилетели, сразу занялись сексом.
Даже сумки дорожные не попихали в шкаф.
Едва увидали широченную кровать в спальне, сразу единым порывом, оба… И неизвестно еще, кто кого в постель тянул!
Ночь не спали.
После очередного злоупотребления телесной близостью, Агата потащила своего любовника на улицу.
Ночь..
Романтика…
Давай бродить!
– А у тебя были отношения с Ирмой Вальберс? – спросила вдруг Агаша.
– Если скажу что не было, ты же не поверишь, – уклончиво ответил Дюрыгин Они медленно шли по Карлову мосту Везде – тут и там у парапетов стояли туристы.
Много китайцев, японцев.
Бесконечно сверкали вспышки фотоаппаратов, увековечивая улыбки на плоских лицах с раскосыми глазами.
– А я свой фотоаппарат не взяла, в номере оставила – Давай я тебя телефоном сниму – Одну мне не надо, надо вместе – Фотодокумент?
– А ты боишься? Улика?
– Ага, боюсь, жене моей бывшей покажут, она расстроится – А чего ты развелся?
– Молодой, глупый был…
Незаметно дошли до дворца Бельведер…
– Это стиль Ренессанс, – сказал Дюрыгин – А я думала, что готика, – хмыкнула Агаша – Глупая, – Дюрыгин нежно щелкнул любовницу по носу – Зато сексуальная, – парировала Агаша, – скажи, ведь сексуальная?
– На все сто, – подтвердил Дюрыгин, привлекая Агашу к себе.
Сверкали вспышки.
Японцы и китайцы фотографировались на фоне русского счастья.
***
В самолете, когда летели обратно, она спала у него на плече.
Дюрыгин боялся летать, а она нет.
Потому что Дюрыгин уже был старый, а Агаша была еще молодою.
Агаша была телом молодою, а душой…
А душой уже зрелою, зрелою и даже… Как у женщины за сорок…
Что сыграло свою роль в быстром взрослении и отвердении её души?
Провинциальная практичность?
Практичность, что от предков купцов второй гильдии Фроловых, что до революции пускали по Волге свои параходы…
Агаша быстро избавилась от детской романтической веры в любовь, как в детскую новогоднюю сказку…
Она теперь знала, что Любовь это радость, если уметь поставить свои чувства на службу долгу и выгоде.
А отчего бы не спать в свое удовольствие с пожилым дядькой с Дюрыгиным?
Отчего?
И совсем это не хуже, чем спать с молодым Сережкой Мирским или с кем-нибудь другим…
Дюрыгин богат.
И ее богатство тоже зависит от Дюрыгина.
Деньги к деньгам, а где деньги, там и чувства.
"Без денег-бездельник", – так бабушка говорила, та бабушка, что еще помнила купцов второй гильдии Фроловых.
