Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Агаша на Натаху обиделась.

Точно, она одна без нее хотела на съемки попасть.

– Паспорт в Москве зарегистрирован? – не очень то приветливо спросила ассистентша.

– У меня билет обратный на завтра есть, – ответила Агаша – А надо и чтобы сюда, – бросив на Агашу короткий безучастно-дежурный взгляд, с усталым укором сказала ассистентша.

Сердечко в груди у Агаши замерло.

Вот блин зараза!

Со всех сторон обложили этими регистрациями, этими условностями, что она – террористка что ли?

– Ну ладно, – сжалилась вдруг ассистентша, – пойду попрошу, может и по обратному билету пропуск выпишут…

Пошла.

Пошкандыбала родимая.

Агаша ее даже в спину перекрестила, как это бабушка Вера часто делала, когда Агашка на экзамен или в поликлинику уходила.

***

Всю группу массовки, сколько их тут набралось – десятка два таких же как они с Натахой энтузиасток и энтузиастов – повели через рамку и турникет – мимо двух дядек в бронежилетах с автоматами. У автоматов такие смешные конические раструбы на стволах, как у старинных пиратских пистолетов с картинок про Бармалея.

Гурьбой до лифта.

Гурьбой по коридорам до студии.

Как барашков пастухи водят.

Только посоха и овчарки этой ассистентше еще не хватает.

В лифте Агаша перехватила несколько, как ей показалось презрительно-насмешливых взглядов.

Какие-то штучки – секретутки режиссерские с папочками в которых, небось, либо сценарии, либо договоры с актерами или сценаристами…

Уж у этих то всё в порядке – у секретуток.

И с московской регистрацией и с хаткой-норкой-квартиркой.

Папочка в министерстве, дочку в МГУ на филфак или на журфак после школы определил, а после журфака сюда по звонку по знакомству. И уж точно – папочка Агашей в честь писательницы или еще того лучше Алабамой какой-нибудь в честь Америки дочку не называл… А оттого что имя правильное, у них и жизнь правильная. Приезжает в Останкино к одиннадцати, да еще оправдываясь дорожными пробками на пол-часа опаздывает. Потом пол-часа макияж, да с подружками бавардаж* . Кофе, сигаретки… Работа тоже мне! Отнести ксерокопию договора из кабинета в кабинет. А попробовала бы она три тонны грязной посуды со столов в мойку перетаскать, да три тонны заказов с кухни и из бара клиентам на столы…

Эта сразу в первый же день с такой работы убежит!

А еще глядит с презрением – де ты мне не ровня, ты приезжая без регистрации – в массовку пришла, а я штучка-дрючка московская. Меня сам Костя Эрнст дрючит иногда…

Агаша грустно хмыкает своим мыслишкам.

Вот такая вот тут жизнь.

А что?

Сама бы такой жизнью пожила.

Променяла бы свой официантский поднос и передничек на папку с документиками.

Запросто!

Куда сегодня эта фифа вечером потащится?

Небось за ней бойфрэнд на "тойоте" к восьми вечера подкатит?

Повезет ее в Сад-Эрмитаж или на Новый Арбат в Ангару?

3.

Джон подошел к Агаше во время всеобщего перекура.

Администраторша сжалилась, отпустила массовку организованно покурить.

Этот Саламахин – этот звезда-ведущий целый час жарил-парил всех под ослепительными и невыносимо жаркими софитами и сам -то слинял к себе в кабинет, где наверняка кондиционер и водя "пернье" со льдом. Слинял, а ассистентше не велел их распускать, де "ща вернусь и продолжим". Но он пол-часа не возвращался и ассистентша разрешила далеко не расходясь – сходить пописать, или пойти покурить по одной.

Сноска -*бавардаж – от фр. Bavardage – болтать, болтавня Джон к ним с Натахой тут и выкатился.

Не как чёрт из коробочки, а как артист Бочкин из соседнего ателье.

– Что, девушки, на массовку в шоу к Саламахину пришли? – дежурно, но уверенно по-хозяйски спросил Джон, всем своим видом показывая, что уж он – то ни на какое чужие шоу ни на какую массовку не подписывается потому как сам себе шоумэн.

– А что? – выпуская ноздрями дым, переспросила Натаха – Наверное, хотели бы сниматься на постоянном контракте, – уверенно предположил Джон из коробочки – Ну, – стряхивая пепел прямо на пол, гмыкнула Натаха Она как бы была вся такая из себя усталая от постоянных предложений сниматься.

Ее прям-таки, как бы уже все утомили этими постоянными домоганиями подписать контракт.

– Есть конкретное предложение, девчонки, типа у вас фактураки подходящие, имидж, манеры и все такое…

– Топлесс не снимаемся, – пуская дым ноздрями и опустив длинные накладные ресницы, сказала Натаха.

Вообще Джон все время не на Натаху, а на Агашу во все глаза глядел.

Агаша внутренним нервом всегда чувствовала, когда ей на грудь со значением глядели.

И Джон тоже со значением глядел.

С большим таким значением.

– Вот моя визитка, если что, – сказал Джон протягивая Агаше ярко-красный картонный прямоугольник.

Джон ПетровЪ

Режиссер риэлити-лайв шоу.

Ниже – телефоны, телефоны, факсы, адреса электронной почты…

– Я на обороте вам номер моего мобильного напишу, – спохватился Джон, вынимая авторучку и забирая у Агаши свою визитную карточку.

Он подарил девушкам ослепительную улыбку образцовой рекламной дентальности и со словами, – звоните, если надумаете сниматься, – убрался восвояси.

Убрался, оставив обеих подружек в состоянии мечтательной прострации.

***

Поздно вечером, уже засыпая, в последнем усилии ослабленной воли нажимая красную кнопку "лентяйки" вечно мерцающего в углу телевизора в котором счастливчики и счастливцы выпендривались на своем риэлити шоу, Агаша лепетала Натахе, – спишь?

Звонить Джону завтра будем?

И ночью уже снилась обеим девушкам их телевизионная слава.

Слава, пришедшая к ним вместе с Джоном Петровым и принесшая им много денег, новую не съемную, а свою квартиру, машинку цвета Маренго и целый выводок франкоговорящих поклонников, которые до самого утра ласкали девушек своими щекотными французскими усиками.

Жаль, жаль что сны не держатся в памяти дольше двух секунд!

Часть первая.

Ты! Бесхарактерный, безнравственный, безбожный, Самолюбивый, злой, но слабый человек:

В тебе одном весь отразился век,

Век нынешний, блестящий, но ничтожный.

Наполнить хочешь жизнь, а бегаешь страстей.

Все хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь, Людей без гордости и сердца презираешь А сам – игрушка тех людей М.Ю.Лермонтов "Маскарад"

Глава 1

1.

Дюрыгин знал, что нужно постоянно себя доказывать.

Если хочешь быть чемпионом – нужно не реже раза в год свое чемпионство подтверждать.

Показательно набив кому-нибудь морду.

Естественно, битие морд имелось в виде этакой фигуры речи, потому как здесь в этом телевизионном креативном мире морды если люди и бились, то не в прямом, а в переносном значении, в столкновении идей и характеров, где полем битв были кабинеты главных продюсеров, а главной добычей – большие суммы гонораров.

Дюрыгину нравилась эта американская форма оценки качеств, выражавшаяся в словосочетании – сколько стоит этот человек?

– Сколько я стою?

Он любил повторять своей любовнице, – я стою десять миллионов. Моя голова стоит ста их голов. Мои идеи на вес золота.

Теперь вот Дюрыгину перебежал дорогу Зарайский.

А сетка вещания ведь не резиновая.

Два одинаковых по формату лайв-шоу на одном канале поместиться никак не могут.

2
{"b":"95196","o":1}