Солнце палит нещадно, нагревая мою кожу и согревая все мое тело. Я на небесах, должно быть, именно на это похожи небеса. Волны мягко разбиваются о рыхлый песок, нежный шум помогает мне расслабиться. Высокие пальмы окаймляют пляж, яркая зелень листьев ярко контрастирует со светло-голубым небом.

Я не знаю, где я нахожусь, и не знаю, как я сюда попала, но мне все равно, и я, конечно, не жалуюсь. Это покой, умиротворение, какого я никогда раньше не испытывала.

Мое внимание привлекает визг. Я медленно открываю глаза и вижу Энджел, играющую в кристально синем море. Она проводит рукой по поверхности воды, и огромный всплеск попадает обнаженному по пояс Каю в лицо. Он смеется своим глубоким смехом, от которого у меня в животе порхают бабочки, и одаривает ее искренней улыбкой, которую обычно приберегает только для меня. На это стоит посмотреть, и я не могу удержаться от улыбки, глядя на них двоих.

Он набрасывается на Энджел, и она снова визжит, когда он заключает ее в объятия и поднимает над головой.

- Кай, отпусти меня! - Энджел хихикает, ее слова не звучат невнятно, как обычно. Хотя я не понимаю почему, я не помню, чтобы Энджел получила кохлеарный имплантат, которого она так сильно хотела, а если бы она его получила, то ей не следовало носить его в воде.

Я не придаю этому особого значения, когда Кай запускает Энджел в воздух, она высоко взлетает, прежде чем рухнуть под волны, исчезая на долгую минуту.

Паника начинает закрадываться в мое тело, но ее голова снова вскидывается, и она смеется так громко, что смех эхом разносится по всему пляжу, наполняя воздух. Я не могу удержаться от смеха, отчего и Кай, и Энджел оборачиваются ко мне.

- Она очнулась! - Энджел кричит, и Кай улыбается мне своей душераздирающей улыбкой, которую я чувствую до глубины души.

Она хватает Кая за руку и начинает тянуть его к берегу, приказывая двигаться быстрее. Пальцы ног Энджел касаются песка, она отпускает его руку и подбегает ко мне, обнимая меня и обдавая соленой водой.

Но мне все равно, во всяком случае, вода охлаждает мою разгоряченную кожу. Я обнимаю ее и притягиваю к себе, держа так крепко, что, думаю, никогда ее не отпущу.

Я вдыхаю запах ее волос, ее обычный малиновый аромат, почти уловимый под солью океана, и я глубоко вдыхаю, вдыхая его как можно больше. Этим запахом я никогда не насыщусь.

От нее пахнет домом.

- Кай учил меня плавать под водой, - сияет Энджел, когда тень Кая падает на нас.

Я смотрю на него снизу вверх, и меня охватывает странное чувство, словно я не видела его так давно, и я понимаю, как сильно я по нему скучала.

Я упиваюсь им, его черными волосами, сбритыми по бокам, но растрепанными сверху, его сильным подбородком, который обычно чисто выбрит, но сейчас покрыт легкой темной щетиной, и этими глазами, этими всевидящими, проницательными темными глазами, в которых есть золотые искорки.

Мой взгляд скользит по его телу, по широкой татуированной груди, по каждому крепкому мускулу его крепкого тела и по черным чернилам, покрывающим обе его руки от плеч до запястий. Если это место действительно рай, то Кай - бог.

- Дай мне посмотреть на мою девочку, - говорит он после минуты моего таращения на него. Энджел неохотно высвобождается из моих объятий, и я отпускаю ее, потребность почувствовать его руки на своей коже переполняет меня.

Как только Энджел шевелится, он бросается ко мне. У меня едва есть секунда, чтобы подготовиться, прежде чем его рот оказывается на моих, вкус его полных губ точно такой, как я помню, когда он завладевает моим ртом. Его руки обвиваются вокруг меня, когда его язык встречается с моим, мы вдвоем вкладываем каждую капельку эмоций в поцелуй. По какой-то причине мне кажется, что прошла целая жизнь с тех пор, как я в последний раз чувствовала его губы на своих.

Спустя, кажется, целую вечность, он прерывает наш поцелуй и отступает назад, но все еще дарит мне улыбку, которую я так люблю. Только тогда я замечаю, что Энджел не стоит там, где она была несколько мгновений назад, мои брови хмурятся, когда я с беспокойством оглядываю пляж. Ее нигде не видно, и некогда чистое голубое небо стало темно-серым из-за набегающих грозовых туч, волны теперь с силой разбиваются о берег. Вдалеке угрожающе грохочет гром.

- Энджел? - спрашиваю я, но слова не выходят, они болезненно застревают у меня в горле.

Я оглядываюсь на Кая, но теперь и его там нет, никого из них нигде не видно. Страх пробирается сквозь меня, сердце бешено колотится в груди.

Снова гремит гром, только на этот раз гораздо громче, указывая на то, что он близко, очень близко. Я снова зову, но по-прежнему не могу произнести ни слова. Я пытаюсь встать с кровати, на которой лежала, но мое тело не двигается, и внезапно все начинает болеть. Боль прокатывается по моему телу, вызывая тошноту, мое зрение становится расплывчатым, когда тьма сгущается вокруг меня.

Я борюсь с этим, но я так измучена, что начинаю сдаваться черной дыре, которая пытается поглотить меня. Как только мои глаза закрываются, ко мне тянутся руки. Они принадлежат человеку в маске с глазами темными, как ночное небо.

Я кричу, но ничего не выходит.

И тут темнота, наконец, засасывает меня.

Кай

Запах ударил мне в ту секунду, как открылась дверь в темную комнату. Не запах смерти, у смерти отчетливо резкий запах.

Нет, это был запах грязи и пота, мочи и дерьма, а также всех других удовольствий, которые производит тело после того, как его заперли в темной холодной комнате на несколько дней без еды, без сна и постоянной угрозы смерти, нависшей над твоей головой.

Человеческое тело - это невероятная машина, которая все время получает то, что ей нужно для выживания: воду, пищу и сон. Но удаление одного элемента может быстро все испортить.

Вот почему я позаботился о том, чтобы Джейн Тимпсон каждые восемь часов поили маленькими стаканами воды - этого было достаточно, чтобы ее организм не начал отказывать, но недостаточно, чтобы уберечь ее от приступа бреда.

Обезвоживание может быть опасным, и как бы сильно я ни хотел, чтобы женщина страдала так же, как страдал я, я хотел, чтобы она была достаточно трезвой, чтобы рассказать мне то, что мне нужно знать.

Где, черт возьми, был Дэнни?

Если честно, я сомневался, была ли она замешана в его обмане. Да, телефон, которым он пользовался для связи с моим врагом, был найден в сумочке Джейн, но существовала вероятность, что она была еще одной жертвой в извращенной игре Дэнни. Он мог бы подставить ее, чтобы все выглядело так, будто она в этом замешана.

Пока я не допросил ее лично, я сохранял непредвзятость.

Прошло три дня с тех пор, как все, что я, как мне казалось, знал, перевернулось с ног на голову. Три дня с тех пор, как мой кузен Майлз Вулф взломал телефон, который мы обнаружили на заднем дворе детектива Джона Андерсона. Когда Майлз проанализировал его, он нашел только один номер, сохраненный в контактах под именем "Д".

Андерсон был достаточно умен, чтобы удалить все сообщения между ним и Д, но недостаточно умен, чтобы удалить номер. Когда Майлз объяснил мне все это, я не мог не вспомнить, что сказал Айзек, мой частный детектив.

Кажется, что кто-то оставляет тебе крошки для подражания.

Будучи техническим гением, Майлз отследил местонахождение номера Д, но обнаружил, что он находится в доме престарелых, где проживала мама Джейн.