Сергей медленно кивнул, не отрывая глаз от Судоплатова.
— Кто-то, — повторил он. — Но кто? И как они узнали о месте обмена?
Судоплатов перелистнул страницу в папке и добавил:
— Серов пишет, что нападавшие говорили на незнакомом языке. Не амхарский, не итальянский, не английский. Это могли быть наёмники, подкупленные кем-то. Грациани уже обвиняет нас. Его штаб в Асмэре получил сообщение о засаде, и он уверен, что мы убили Лоренцо. Он угрожает наступлением на Аддис-Абебу.
Сергей встал, подошёл к карте на стене, где булавки обозначали позиции в Абиссинии. Его пальцы коснулись красной булавки у Асмэры, затем скользнули к Аддис-Абебе.
— Грациани хочет мести, — сказал он тихо. — Британцы хотят, чтобы мы ушли. А Хайле Селассие играет свою игру. Но мы не уйдём. Павел Анатольевич, что вы предлагаете?
Судоплатов ответил:
— Найти того, кто стоит за засадой. Если это предатель, его нужно вычислить. Я предлагаю отправить в Аддис-Абебу человека для расследования — кого-то, кто знает регион и не привлечёт внимания. Также я проверю слухи о посторонних агентах в Джибути. Британцам можно ответить, что мы ничего не знаем о Грейсоне, но готовы помочь в его поисках. Это даст нам время.
Сергей кивнул.
— Павел Анатольевич, кто из наших людей в Абиссинии может провести расследование? Назови имена.
Судоплатов ответил:
— Михаил Серов — лучший кандидат. Он знает регион, говорит на амхарском, имеет связи с повстанцами. Но он только что пережил засаду, и его люди могут быть под ударом. Есть ещё Виктор Лебедев, наш резидент в Харэре. Он опытен, но итальянцы следят за ним. И есть Дмитрий Орлов, наш человек в Джибути. Он может проверить слухи о посторонних агентах в порту.
Сергей кивнул, его пальцы снова коснулись карты.
— Серов и Орлов. Пусть работают вместе. Лебедева держите в резерве. И следите за Тесфайе. Если он чист, он нам нужен. Если нет — вы знаете, что делать.
Судоплатов коротко кивнул и вышел.
В своём кабинете Судоплатов подошёл к столу, взял лист бумаги и написал:
Шифрованное сообщение для Михаила Серова, Аддис-Абеба: «Проверить всех, кто знал о месте обмена. Тесфайе под особым контролем. Выяснить, кто мог передать информацию. Сотрудничать с Орловым в Джибути — проверить порт, грузы, подозрительных лиц. Докладывать каждые 48 часов. Действовать скрытно. Код: Альфа-7».
Судоплатов почувствовал, как сердце сжалось. Он знал, что Сталин не шутит. Предательство каралось безжалостно, и даже тень подозрения могла стать приговором.
Глава 17
5 апреля 1936 года, Аддис-Абеба, утро.
Солнце медленно поднималось над холмами, окружавшими столицу Абиссинии, заливая город золотистым светом, который пробивался сквозь густую пыль, поднятую телегами и копытами мулов. Улицы гудели: торговцы выкрикивали цены на ячмень и кофе, женщины в ярких шалях несли корзины с лепёшками инжера, а вдалеке раздавались глухие удары военных барабанов, напоминая о войне, подступавшей всё ближе. В штабе советских советников, расположенном в старом каменном здании на окраине города, пахло сыростью и оружейным маслом. Полковник Фёдор Вяземцев стоял у окна, глядя на улицу, где местные мальчишки гонялись за тощей собакой, лая и размахивая палками. Его мысли были далеко — у карты, утыканной красными и жёлтыми булавками, и у слов императора Хайле Селассие, которые всё ещё звучали в ушах: «Мы будем сражаться одни».
Вяземцев повернулся к майору Соколову, который раскладывал на столе пачки долларов, завёрнутые в грубую холщовую ткань. Восемьдесят тысяч долларов — сумма, способная купить лояльность вождей, но требующая крайней осторожности. Один неверный шаг, и император вышвырнет советников из страны, обвинив в подкупе и вмешательстве. Полковник чувствовал, как время сжимает его в тиски: три дня до штурма Дессие, три дня, чтобы убедить вождей поддержать партизанскую войну и сорвать планы британцев.
— Сколько уже раздали? — спросил Вяземцев, потирая висок. Голова болела от бессонной ночи, проведённой за составлением плана диверсий и анализом донесений разведки.
— Двадцать тысяч, — ответил Соколов, не поднимая глаз от пачек. Его загрубевшие от работы с оружием пальцы аккуратно сортировали купюры. — Рас Абебе взял десять, но требует ещё. Говорит, его воины не будут рисковать без достойной платы. Рас Гетачью согласился на семь, но хочет гарантий, что Москва пришлёт танки Т-26. Рас Менгесха пока молчит, но его люди намекнули, что тиграи не продадутся дёшево.
Вяземцев нахмурился. Рас Менгесха, вождь тиграи, был самым непредсказуемым. Его холодные глаза и сдержанная манера внушали тревогу. Полковник подозревал, что Менгесха играет свою игру, возможно, даже с британцами, чей связной был замечен в городе накануне. Если тиграи перейдут на сторону Лондона, вся операция рухнет, а советское влияние в Абиссинии будет потеряно.
— Менгесха нам очень нужен, — сказал Вяземцев, постукивая пальцем по столу. — Если он поддержит штурм, остальные последуют за ним. Но если он снюхается с британцами, мы окажемся в ловушке. Дай ему пятнадцать тысяч, но сделай это через посредника. Никаких прямых встреч.
Соколов кивнул, заворачивая очередную пачку долларов. В комнату вошёл лейтенант Ковалёв, переводчик, с потрёпанным блокнотом в руках. Его лицо было бледным, под глазами залегли тёмные круги. Он нервно поправил ремень с кобурой и заговорил:
— Фёдор Иванович, я только что от людей Абебе. Они согласны на партизанскую войну, если получат ещё пять тысяч. Но есть проблема. Вчера ночью кто-то из наших абиссинцев говорил с британским связным у базара. Я слышал обрывки разговора — они знают о наших планах диверсий. Упоминаются склады иприта в Асмаре.
Вяземцев резко повернулся к Ковалёву, его глаза сузились.
— Кто? Имена?
— Не знаю, — Ковалёв покачал головой. — Но это был кто-то из местных, работающих с нами. Возможно, один из проводников. Они болтают слишком много, особенно после джина.
Вяземцев стиснул кулаки. Предательство в такой момент могло уничтожить всё. На прошлой неделе он уже потерял троих людей: двух разведчиков, зарезанных итальянскими патрулями, и одного связного, чьё тело нашли в овраге с перерезанным горлом. Если британцы или итальянцы узнали о плане уничтожения складов иприта, операция будет под угрозой. Вяземцев чувствовал, как сеть интриг затягивается вокруг него.
— Удвой охрану складов с нашими припасами, — приказал он Соколову. — И найди этого болтуна. Если он сливает планы, я сам его допрошу. Проверь всех проводников, особенно тех, кто работает с тиграи.
Соколов кивнул и вышел, оставив Вяземцева с Ковалёвым. Полковник подошёл к карте, висевшей на стене, и ткнул пальцем в точку, обозначавшую Асмару. Красные булавки, символизирующие абиссинские и советские силы, терялись среди жёлтых — итальянских. Он знал, что уничтожение складов иприта — ключ к ослаблению итальянцев. Семьдесят тонн ядовитого газа, готового к распылению, могли уничтожить армию Абиссинии за часы. Пастухи, знающие горные тропы, обещали провести диверсантов, но предательство могло свести всё на нет.
— Сегодня вечером начинаем подготовку, — сказал Вяземцев, глядя на Ковалёва. — Семьсот человек для диверсий. Пастухи уже нашли тропы к складам иприта. Если мы уничтожим газ, итальянцы потеряют способность нанести большой урон. Но нам нужна поддержка вождей. Без них император не отступит от штурма.
Ковалёв кивнул, записывая приказы в блокнот. Вяземцев смотрел на карту, чувствуя, как сжимается сердце.
К полудню Соколов вернулся с отчётом. Встречи с посредниками вождей прошли с переменным успехом, но каждая была испытанием. Рас Абебе, лидер амхара, согласился встретиться в заброшенном амбаре на окраине Аддис-Абебы. Его люди, вооружённые винтовками Beretta и кривыми кинжалами, окружили амбар, подозрительно косясь на советского связного, молодого сержанта по фамилии Лебедев. Абебе, с длинным шрамом через щеку, пересчитал каждую купюру, его пальцы двигались с жадной точностью. Он сказал:
