Ущелье взорвалось хаосом. Из-за скал, словно призраки, выскочили двадцать пять фигур в тёмных одеждах, их лица были скрыты платками, а в руках блестели винтовки, пистолеты и несколько автоматов. Выстрелы загрохотали, эхо отражалось от каменных стен, создавая оглушительный гул, от которого закладывало уши. Пыль поднялась облаками, смешиваясь с дымом от выстрелов, и видимость упала до нескольких метров. Абиссинские повстанцы, занимавшие позиции на скалах, открыли ответный огонь, но пули, нападавших были точны и беспощадны.

Абебе, меткий стрелок, успел выстрелить трижды, попав в одного из нападавших, который упал, сжимая пробитое плечо. Но тут же пуля пробила Абебе шею, кровь хлынула фонтаном, и он рухнул, его белая шаль пропиталась алым, а винтовка выпала из рук, скатившись по скале. Йоханнес, молодой воин, крикнул что-то на амхарском, целясь из револьвера, но очередь из автоматического оружия разорвала его грудь. Его тело дёрнулось, он сделал шаг назад, споткнулся и скатился вниз, оставляя кровавый след на камнях. Его револьвер, всё ещё зажатый в руке, выстрелил в воздух, пуля ушла в небо.

Рицини, закричав от ужаса, попытался бежать к укрытию, но два выстрела в спину свалили его. Он упал лицом вниз, его фетровая шляпа откатилась в пыль, а кровь растекалась лужей под ним, пропитывая песок. Карл Гессен, бросив чемодан, метнулся к ближайшей скале, но пуля попала ему в бедро, и он рухнул, крича от боли. Вторая пуля, в голову, заставила его замолчать, его тело обмякло в пыли, а кровь смешалась с песком, образуя тёмное пятно. Итальянский офицер, стоявший рядом, успел выхватить спрятанный пистолет из-за пояса, но Козлов, заметив движение, выстрелил из винтовки Мосина. Пуля попала офицеру в висок, его голова дёрнулась, кровь и мозги брызнули на камни, и он рухнул.

Серов, укрывшись за валуном, стрелял из нагана, целясь в тёмные фигуры, которые двигались с профессиональной точностью, как обученные солдаты. Один из нападавших, высокий мужчина с автоматическим пистолетом, упал, когда пуля Серова пробила ему грудь, его тело скатилось по склону, оставляя кровавый след. Но другой тут же занял его место, стреляя короткими очередями. Нападавшие, численностью около двадцати пяти, действовали слаженно, используя укрытия и подавляя огнём. Их оружие — винтовки с оптическими прицелами, пистолеты и автоматы — было слишком современным для местных бандитов или итальянских солдат. Серов заметил, как один из них, коренастый мужчина в тёмном плаще, выкрикивал команды на незнакомом языке, но грохот выстрелов и крики заглушали слова.

Волков, перекатываясь к другому валуну, стрелял из револьвера, попав в плечо одному из нападавших. Тот выронил винтовку, но тут же вытащил нож и продолжил движение, пока вторая пуля Волкова не попала ему в грудь. Пуля царапнула щеку Волкова, оставив кровавый след, и он выругался, укрываясь за камнем. Козлов, стоя у скалы, стрелял из винтовки, но пуля попала ему в левое плечо, и он упал на колено, его оружие выпало из рук. Кровь текла по руке, пропитывая рубашку, но он, стиснув зубы, вытащил пистолет ТТ и продолжил стрелять, целясь в тёмные фигуры.

— Михаил, нас прижали! — крикнул Козлов, его голос дрожал от боли, но он не сдавался.

Серов, перезаряжая наган, видел, как абиссинцы падали один за другим. Старик с седой бородой, один из повстанцев, получил пулю в живот и, хрипя, сполз по скале, его руки судорожно сжимали рану, кровь текла между пальцев. Другой, пытавшийся бросить копьё, был сражён очередью, его тело дёрнулось и упало в пыль, копьё воткнулось в песок рядом. Третий, молодой парень с винтовкой, успел выстрелить, попав в ногу одному из нападавших, но пуля пробила ему лоб, и он рухнул, его глаза застыли в удивлении. Четвёртый, пытавшийся ползти к укрытию, получил пулю в спину, его крик оборвался, а тело осталось лежать среди камней. Пятый, высокий мужчина с пистолетом, стрелял, укрывшись за валуном, но пуля попала ему в шею, и он захлебнулся кровью, падая на колени. Шестой, подросток с копьём, попытался бежать, но очередь из автомата разорвала его спину, и он упал, его белая шаль стала алой.

Нападавшие наступали, их огонь становился всё плотнее. Один из них, с автоматом, пробежал вперёд, стреляя короткими очередями. Серов, прицелившись, выстрелил, пуля попала в ногу, и нападавший упал, но тут же другой занял его место, стреляя из винтовки с оптическим прицелом. Абиссинцы, несмотря на храбрость, не могли противостоять такой силе. Седьмой повстанец, мужчина средних лет, получил пулю в грудь и рухнул, его винтовка выстрелила в воздух. Восьмой, пытавшийся перезарядить пистолет, был сражён выстрелом в голову, его тело скатилось по склону. Девятый, старик с копьём, бросил его в одного из нападавших, попав в плечо, но пуля догнала его, пробив горло, и он упал, захлёбываясь кровью.

Волков, заметив, что нападавшие окружали их, крикнул:

— Михаил, это не итальянцы! Слишком профессионально! Кто они, чёрт возьми?

Серов, стрелявший из-за валуна, покачал головой, его лицо было мрачным.

— Не знаю! Но они знали об обмене! Это подстава!

Бой длился двадцать пять минут, но ущелье превратилось в бойню. Из десяти абиссинцев в живых не осталось никого, их тела лежали среди камней, белые шали пропитались кровью, копья и винтовки валялись в пыли. Нападавшие потеряли девятерых: один, с пробитой грудью, лежал у скалы, его автомат выпал из рук; другой, с пулей в шее, хрипел, пытаясь ползти; третий, с ножом в руке, был сражён выстрелом Козлова в голову; четвёртый, с пробитым плечом, упал, когда пуля Абебе попала ему в грудь; пятый, с винтовкой, получил пулю в ногу и был добит выстрелом Волкова; шестой, с автоматом, рухнул, когда пуля Серова пробила ему грудь; седьмой, с пистолетом, был сражён очередью Козлова; восьмой, с ножом, упал, когда пуля попала ему в спину; девятый, с винтовкой, получил пулю в голову от одного из последних абиссинцев. Но остальные, шестнадцать человек, продолжали наступать, их огонь не ослабевал, пули рикошетили от скал, поднимая пыль и щебень.

Козлов, хромая от раны в бедре, получил вторую пулю, в правое плечо, и упал, его пистолет выпал из рук. Волков, выругавшись, подхватил его, таща к укрытию.

— Иван, держись! — крикнул он, стреляя из револьвера.

Серов, схватив чемодан с векселями, крикнул:

— Отходим! К пещерам на севере! Быстро!

Волков, поддерживая Козлова, побежал за Серовым, пули свистели над их головами. Козлов, бледный от потери крови, стрелял из пистолета, но его рука дрожала. Последний выстрел абиссинца, Йоханнеса, прозвучал, когда он, уже умирая, нажал на спуск, пуля ушла в небо. Нападавшие, заметив отход, усилили огонь, пули рикошетили от скал, одна царапнула плечо Серова, но он, стиснув зубы, продолжал бежать, прижимая чемодан. Тропа к пещерам была узкой, но скалы давали укрытие. Нападавшие, потеряв ещё двоих, начали отставать, их крики и выстрелы всё ещё эхом отдавались в ущелье.

Через полтора часа, укрывшись в пещере в четырёх километрах от ущелья, Серов, Волков и Козлов пытались отдышаться. Пещера была сырой, пахло землёй и мхом, слабый свет проникал через узкий вход. Козлов, бледный от потери крови, сидел, прислонившись к стене, перевязывая плечо и бедро лоскутами своей рубашки. Кровь пропитала ткань, и он морщился от боли, но всё ещё сжимал пистолет, готовый стрелять. Чемодан с векселями лежал у входа, его кожа была покрыта пылью и пятнами крови. Радости от денег не было — цена оказалась слишком высокой.

Волков, вытирая кровь с щеки, посмотрел на Серова.

— Кто это был, чёрт возьми? — спросил он. — Явно не Грациани. Он хотел Лоренцо живым.

Серов, открыв чемодан, проверял векселя. Они были настоящими, с печатями и подписями, но это не радовало. Его лицо было мрачным, глаза смотрели в пустоту.

— Кто-то знал об обмене, — сказал он. — И хотел, чтобы никто не ушёл. Наёмники, подкупленные кем-то. Но кем? Это не итальянцы. Это кто-то другой.

Козлов, стиснув зубы, сплюнул кровь на пол пещеры.

— Деньги у нас, но какой ценой? — прохрипел он. — Лоренцо мёртв, Рицини, Гессен, все абиссинцы… Это была бойня. Абебе, Йоханнес, старик с копьём — все мертвы. Мы еле ушли.