- Ярик! - почти шепотом. - Ярик! - уже громче зовет Яра мама. - Дианочка, мне нужно ехать. Сыночек, ты проводишь меня?

Киваю ей и отворачиваюсь к окну. Слышу хлопок двери и звенящую тишину. Направляюсь в комнату Аленки. Она прикладывает палец к губам и указывает взглядом на куклу, лежащую в детской игрушечной коляске.

- Тшшш… Не разбуди Аварию, - наклоняется и целует куколку в лобик, поправив одеяльце на цыпочках идет ко мне. Выводит меня за руку из комнаты. - А бабушка Света сказала, что может быть, когда-нибудь у меня появится братик или сестричка. Вот было бы здорово! - улыбается. - Я бы хотела братика.

Чувствую себя матерью Терезой и отцом семейства одновременно. В этом ощущении определенно что-то есть. Мне кажется, что до этого я проживал какую-то пустую жизнь. Каждый новый день был похож на предыдущий. Я как будто бы потерял вкус к жизни. Смотрел на угасающего деда, слушая его неспешные разговоры о том, как быстро пролетела жизнь, и думал, что и моя когда-то пролетит точно так же.

Уверен, мало кого из мужиков накрывал подобный кризис раньше тридцати пяти - сорока. Но меня вот накрыл. Юрка говорит, что это от безделья. Сложно с этим не согласиться. Я действительно маюсь от скуки. Давно налаженное дело приносит неплохой доход. Соваться в управление бизнесом особого желания нет. Боюсь, что своими недальновидными идеями я могу только навредить тому отлаженному механизму, который годами работал как часы и перешел ко мне от деда в идеальном состоянии. Дед собрал отличную команду. Они работают, я получаю дивиденды.

Не родившийся ребенок должен был скрасить мои серые будни. Вдохнуть жизнь и наполнить новыми красками мое жалкое существование. Я не выпускал из головы мысли о том, что скоро стану отцом, с завистью глядя на семью брата. Жил ожиданием. Отношения с Мирой были довольно прохладными, мы оба устраивали друг друга и не более того. Но ребенка я ждал и собирался стать для него хорошим отцом. Не таким, как мой, а другим. У меня всегда было все. Он не отказывал мне ни в одной прихоти, и я, привыкший кататься как сыр в масле, считал, что материальные ценности с лихвой покрывают отсутствие его участия в моей жизни. У меня был дед, который вполне заменял отца. Но как бы он не старался, заменить его полностью он не мог. И в душе я чувствовал, что чего-то мне определенно не хватает. Вот все есть! Но какой-то еле заметный пробел все же имеется.

Сейчас, рассовывая Аленкины игрушки по ящикам и полкам, я понимаю, что пытался действовать по выверенной и испытанной на мне самом же давней схеме. Я сделал попытку купить дочку, заметив озорной блеск в ее глазах, глядящих на витрины детских магазинов с нескрываемым восхищением. Я готов был купить все, что угодно, исполнить любой ее каприз. Вот только ни один мой подарок она не бережёт так, как потрепанного и замызганного зайца Бублика, подаренного ей Дианой на первый день рождения. Она не ложится без него в кровать, разговаривает с ним, как с другом, жалуется, шепчет в длинное розовой ухо какие-то секреты.

А еще она тоскует по дяде Ване, а меня упорно называет Ярослав. Хоть Диана в последнее время делает заметный акцент на слове «папа». Она вставляет его в каждое предложение, связанное со мной и сказанное Алене. Всякий раз она растеряно поглядывает на меня. Потом смотрит как будто бы с сожалением, когда Алена снова зовет меня по имени.

С Дианой вообще творятся какие-то странные вещи. Она стала менее импульсивной, флегматичной какой-то. Но это тревожит меня от чего-то куда больше, чем ее вспышки гнева. Я стараюсь с ней не кусаться. Вообще не вижу смысла вступать в словесные полемики с женщинами. Это абсолютно бесполезное занятие. В любом случае она окажется права. Смысл спорить? На нее навалилось слишком много проблем, и мне очень хочется переложить часть из них с ее хрупких плеч на свои. Именно поэтому я полностью взял на себя Аленкину учебу и заботу о резко свалившейся от воспаления легких девчонке.

Диана много работает, засиживается за ноутбуком до двух, до трех ночи. Такое ощущение, что она очень спешит, торопится и совершенно ничего не успевает. У нее то и дело из рук валится все, что только возможно. Аленке запрещено входить на кухню без тапочек, потому что Диана разбила уже третью часть из всей посуды.

Вот и сейчас, под звон разбивающегося стекла я выхожу из комнаты Алены. За ней пора уже ехать в изостудию, но оставить Диану, собирающую осколки, не получается. Сколько можно нервничать? Выпустят его скоро... После того, как пацан пришел в себя. Я был уверен, что ему удастся отделаться штрафом. И он бы им отделался. Парня уже выписали. Валерий Ильич говорит, что батя его мешается. Не дает закончить это дело тихо и мирно. Полагает, что у Марцинковского старшего какие-то личные счеты с Угрюмовым. Пацан на днях пытался что-то блеять по поводу того, что сам оступился и упал, но его батя быстро заткнул ему рот. Парень еще и пьяным был, ко всему прочему. Но это тоже нигде не учитывается. Потому что его отец уперто стоит на своем. Такое ощущение, что они когда-то не поделили что-то. А учитывая, что бывшая жена Угрюмова работает на Марциновского, то, скорее всего, кого-то.

- Я же говорил уже тебе. Волноваться не о чем, скоро его выпустят. Не повезло ему нарваться на хозяина жизни, был бы тот каким-нибудь сантехником или водителем уже давно бы твой Иван был на свободе.

- Почему так долго? Если ему не грозит уголовное наказание. Почему не выпустить его сейчас? Ведь можно же заплатить штраф. Тем более парень дал показания…

- Парень показания дал, а батя его их обратно взял… Это еще не долго, Диан. Потерпи еще немного. Я сделал все что мог. Но Марциновский оказался редкостной гнидой. У него везде подмазано и везде все схвачено.

- Ты точно не имеешь к его заключению какого-то отношения? - говорит опустив голову. - Потому что если ты меня обманываешь и сам…

- Я надеюсь, ты шутишь?

Диана вскидывает на меня взгляд.

- Что мне остается думать, Ярослав? Тебе ведь на руку эти обстоятельства. Ты вот уже неделю от нас почти не уезжаешь, контакты с ребенком налаживаешь. Твоя мама… - Диана снова опускает взгляд. - Объясни ей пожалуйста, - отводит взгляд в сторону, - что между нами ничего не может быть. Пусть прекратит рассказывать Алене, как будет здорово, когда мы с тобой помиримся.

Мама… Глупо было надеяться, что она не заведет свою шарманку.

- Я может быть и сволочь, но не до такой степени, чтобы сажать кого-то за решётку, ради достижения личных целей.

- Между вами несколько раз происходили стычки. Откуда мне знать! Может ты пользуешься моментом! - повышает голос она. - Знаешь! Я уже сожалею о том, что доверилась тебе.

Не знаю, что сказать. Я даже подумать не мог, что она все эти дни носит в голове подобные мысли.

- Так в чем же дело!? Укажи мне прямо сейчас на дверь и дело с концом! Зачем сомневаться, ты же уже все решила для себя. Навешала на меня ярлыков.

Руки Дианы дрожат, осколки от тарелки зажатые в пальцах снова сыплются на пол. Смотрю на нее и не знаю, как вести себя дальше. Мы вроде бы перелистнули уже те страницы, на которых я для нее был исключительно сволочью.

- Мне уйти? Я могу сейчас привезти Аленку и уехать.

- Не надо.

- Почему? Я могу оплатить для нее няню. Если тебе так ненавистно мое присутствие, - поднимаю ладони вверх, - я могу уйти. Буду забирать Алену на выходные, возить везде ее, как и прежде. На твое личное пространство я покушаться больше не буду, - обвожу взглядом комнату.

- Прости… Я не знаю, что на меня нашло, - Диана снова опускает глаза. - Не знаю зачем накрутила себя... Извини, - произносит шепотом.

- Зачем ты извиняешься? Сказала, то что думала… Правильно сделала. Я серьезно Диан. Если тебя так напрягает мое присутствие, я постараюсь свести к минимуму наше общение.

- Ярослав, послезавтра мне нужно будет лечь в больницу, - произносит не поднимая глаз.

- Зачем?

- Это личное…