– Посмотрите, этот молодой лейтенант удивительно сметлив и догадлив, – ядовито произнес Баугарден, разглядывая Родди и вертя в ладонях стакан с виски. – Адмирал, два капитана, командор, военное судно и, вероятно, еще и лейтенант. Для кубинской пропаганды это настоящая катастрофа. И если учесть нынешнее состояние экономики Кубы, то режим Кастро может не устоять. Что вы об этом думаете, лейтенант? Думаете, он удержится?

– Меня интересуют дела моего отца.

– Господи! Неужели вы последний из искренне верующих?

Джонс снова захихикал, а Смит отвернулся от окна. Родди взглянул на него, их глаза встретились. Смит явно ждал, когда же наконец у Родди лопнет терпение и он взорвется. Родди кожей почувствовал, как у агента Управления по борьбе с наркотиками нарастает гнев и раздражение из-за того, что он не владеет ситуацией и его отодвинули на роль простого исполнителя приказов.

– Сеньор Смит объяснит вам, что я всего лишь теннисист-любитель, сеньор, – вежливо сказал Родди.

– С некоторой склонностью к адюльтеру, – добавил Смит. Родди улыбнулся:

– Совершенно верно, сеньор. – Он встал из-за стола и поставил свой стакан на поднос. Вернувшись к Баугардену, он сказал:

– С вашего разрешения, сеньор.

– Пожалуйста. – Баугарден взглянул на Смита. – Я хочу, чтобы это дело состоялось, Пат. Если же вы попробуете вмешиваться, сразу же окажетесь где-нибудь в Патагонии без пенсии. Я вам это обещаю, так что отзовите своих гончих. – Обращаясь к Родди, он добавил:

– Документы будут доставлены в Майами завтра к полудню, лейтенант.

Родди поклонился. – Я передам все это адмиралу, сеньор. А теперь, с вашего позволения…

– Да, конечно, вы свободны. Обернувшись к Смиту, Родди раскланялся:

– Спасибо за помощь. – И направился к двери, ведущей в спальню девушки. Внезапно от почувствовал спазмы в желудке, но не ускорил шага.

Девушка только что приняла душ, вымыла голову и теперь сидела в кресле перед телевизором, завернувшись в полотенце. Она подняла глаза на вошедшего и улыбнулась, увидев, что он запирает дверь на замок.

– Мне нужно в ванную, – прошептал Родди. – Я плохо себя чувствую.

Пепито должен был прибыть в аэропорт Нассау в полдень. За полтора часа до этого Трент, ожидая друга, привел «Золотую девушку» в бухту острова Нью-Провиденс и попросил Марко и Рика вывести на берег мотоцикл. Затем по деревянному настилу прошел в помещение портовой конторы, где ему следовало заполнить необходимые бланки. Вслед за ним вошел аккуратный молодой американец в стильном синем костюме и в очках без оправы. Трент закончил с документами и вышел – американец последовал за ним. Его можно было бы принять за странствующего миссионера-мормона, если бы не излишняя чопорность и слишком дорогой костюм.

– Трент? – спросил он, подойдя.

– Да, я Трент, – подтвердил тот. Молодой американец представился сотрудником посольства.

– Какого посольства? – спросил Трент, и американец немного растерялся.

– Разумеется, посольства США, – ответил он наконец. В его произношении чувствовался первичный акцент уроженца западного побережья с некоторыми нотками жителя восточных штатов. Видимо, он усвоил новое произношение, когда покинул дом своих родителей. К сожалению, чувство юмора его тоже давно покинуло и, как видно, навсегда. Во всяком случае вырядиться в пиджачную пару в полуденную жару было совсем не смешно. – Мистер О'Брайан уехал на пару дней, мистер Трент, – сообщил молодой человек. – Вы должны задержаться здесь, пока он не вернется. Мистер О'Брайан велел передать, что это приказ. – Больше ему нечего было добавить, но хотелось порисоваться. – Вы поняли? – добавил он.

– Да, – сказал Трент.

Вернувшись на «Золотую девушку», Трент составил список провианта и оборудования, которое понадобится им для погружений, и передал его Марко. Аурия поинтересовалась, когда он намеревается отплыть. Трент объяснил, что поступил приказ из посольства США ждать пока в порту:

– Скорее всего, хотят получить от меня показания по делу об убийствах на маяке Лобос Кэй.

Капитан Педро Гомес-и-Роиг с висящей на могучем плече синей нейлоновой сумкой, набитой оборудованием для подводного плавания, пробился через таможенный и иммиграционный контроль. У него был такой вид, будто он то ли слегка пьян, то ли придурковат: небрит и взлохмачен, по лицу блуждает какая-то жалобная улыбка. На нем были выцветшие, когда-то светло-коричневые бумажные брюки и сандалии с подошвами из старой автомобильной покрышки, а на груди ярко-красной майки с отрезанными рукавами красовалась надпись: «Земляные работы – Инкорпорейтед». Он обнял Трента и пробасил:

– Привет, сеньор начальник, спасибо, что взял меня на работу, – и протянул Тренту бутылку с остатками текилы. Казалось, он был вполне доволен собой.

Трент потащил его к автомобильной стоянке.

Они проехали уже полдороги до главной улицы, когда Трент вдруг заметил Аурию – она шла по тротуару в их сторону. В первый момент он хотел помахать ей рукой, но какой-то грузовичок отъехал от тротуара, и ему пришлось притормозить и свернуть немного в сторону. Аурия прошла совсем рядом, но не узнала мотоцикл и даже не заметила его. Трент не стал ее окликать. Вместо этого он сказал Пепито: «Я тебя тут брошу», – и назвал ему пристань, где стоит катамаран. Когда Аурия ушла далеко вперед, он сделал разворот и поехал за ней. Дорога прекрасно просматривалась, так что он мог держаться сзади на значительном расстоянии и ехал на первой скорости, делая вид, будто разглядывает витрины магазинов.

На тротуарах толпились туристы. Непривычные к свободному времяпрепровождению в чужой стране, они бесцельно бродили, объединившись в небольшие стайки случайных спутников. Туристов из США можно было отличить сразу: они одеты лучше, чем англичане, кожа у них не так обгорела – они, наверное, внимательнее читают воскресные журналы, где врачи-кожники рекомендуют разные защитные кремы и лосьоны. По сравнению с приезжими местные багамцы более энергичны и целеустремленны, даже если они просто прогуливались в своем квартале, встречались с друзьями или делали покупки.

Аурия свернула на боковую улицу и прошла под знак «нет проезда». Трент прибавил газу и, доехав до перекрестка, успел увидеть, как она, взглянув на часы, вошла в ресторан, над которым висела розовая неоновая реклама, изображавшая омара с мигающим красным глазом.

Трент объехал дом кругом и отыскал черный ход в ресторан через кухню. Он поставил свой мотоцикл, снял шлем и, постучав в дверь, просунул внутрь голову, держа наготове двадцатидолларовую бумажку.

Тощий повар-багамец в белом колпаке жарил рыбу на гриле. Судомойки мыли посуду. Командовала всеми толстая женщина.

– Мне кажется, здесь моя подружка, – обратился Трент к толстухе с обаятельной улыбкой. Всем своим видом он старался показать ей, что только она способна сейчас понять и спасти его. – Я на мотоцикле. Можно я загляну внутрь?

Двадцатидолларовая бумажка исчезла в кармане накрахмаленного фартука.

– Валяй, – ответила она и обратилась к повару:

– Боб, мальчик мой, рыба подгорела. Ух.., надеру же я тебе задницу!

На кухню зашел официант – его медленная, полная достоинства походка сразу же сменилась суетливой рысцой, как только за ним захлопнулась дверь. Но Трент уже успел разглядеть Аурию с ее спутником. Этого было ему достаточно.

– Черт возьми! – воскликнул он и, отступив на шаг, улыбнулся толстухе. – Она оказывается здесь с собственным мужем!

– Ты бы вел себя поосторожней, – предупредила его женщина, – а то как бы тебе в один прекрасный день не прищемили хвост.

Трент проехал два квартала от главной улицы, а затем повернул обратно и остановился на углу, откуда был виден вход в ресторан. Почти сразу же появилась Аурия: она, видимо, либо не пожелала остаться на ленч, либо ее не пригласили. Спустя час к подъезду подкатило пустое такси; из дверей ресторана вышел мужчина, с которым встречалась Аурия, за ним бежал официант, торопясь открыть ему дверцу автомобиля. Видно, этот тип давал щедрые чаевые. На вид лет тридцати с небольшим, чисто выбритый и, вероятно, как и Аурия, американец итальянского происхождения. Трент поехал вслед за такси, все время меняя дистанцию. Таксист выехал за город; и Трент, укрывшись за грузовиком, последовал за ним.