– Новозеландцы тоже погибли. Четвертого я не нашел.

Рик взял пригоршню песка и внимательно наблюдал, как он сыплется у него между пальцев. Когда высыпались последние песчинки, он спросил:

– Отец сделал что-то нехорошее? Противное?

– Да нет, ничего особенного, – ответил Трент.

– Я всегда боялся, что он куда-нибудь влипнет, – ведь он был не очень строгих правил в отношении денег. Пока у него была работа, все было в порядке. У него не было изворотливости или особого ума, так что его все равно быстро бы поймали. А тюрьмы он бы не вынес. Если бы его посадили, это был бы конец всем его фантазиям, которыми он слишком долго жил.

– Фантазиями? – спросил Трент. Рик кивнул головой:

– Пока у него была работа и женщины, жизнь казалась ему праздником.

Трент встал и направился к телефону-автомату. Сначала он позвонил О'Брайану, но оказалось, что тот в отъезде и будет только на следующий день. Тогда Трент позвонил в Канкун, в Мексику, совершенно не опасаясь, что линия прослушивается. Все равно в этом котле нужно было помешивать. В Канкуне ему ответил Педро Гомес-и-Роиг. Трент был краток:

– Не задавай вопросов, Пепито. Ты хороший рыбак и умеешь нырять. Возьми отпуск на неделю и лети в Нассау.

Вернувшись к причалу, он встретил Аурию. Она была такая же злющая, как в то утро, когда вертолет опустил его на воду возле лодки. Ему не хотелось лгать ей – между ними и так было слишком много лжи. Он собирался спросить, у кого она взяла деньги на аренду яхты, но она, конечно, ответила бы, что это не его дело или что это ее собственные деньги. Ему хотелось сказать ей, что Рик заслуживает большего, чем она о нем думает. Но он произнес только одну фразу:

– Отец Рика погиб на «Красотке». Аурия ахнула и, помолчав, спросила:

– А что ты еще нашел там, о чем не рассказал мне?

– Да ничего особенного. Я решил, что должен прежде всего известить Рика.

Инструкции для Родди были заложены между двумя теннисными рубашками в подарочном пакете из магазина. Встреча была назначена на двадцать минут первого ночи. Родди проталкивался через ночную толпу на тротуаре с видом гуляющего. Сначала он зашел в кафе «Президент», выпил там коктейль «Куба Либре». Затем прошелся по дискотекам, но не задерживался нигде и, наконец, обосновался в дискотеке «Диско Бум». Полуоглохнув от грохота динамиков, он подошел к бару и, надрываясь, заказал коктейль, потягивая который, наблюдал за танцорами.

К нему, пританцовывая, подскочила блондинка с подведенными глазами в облегающей майке с эмблемой теннисного клуба Флориды. Девушка бесцеремонно пощупала его мускулы и закричала на ухо, что он похож на теннисиста. Ему захотелось ударить ее или, еще лучше, – Смита.

Они потанцевали немного, а потом она увлекла его на улицу. Погладила по щеке, поцеловала и достаточно громко, чтобы услышал швейцар и несколько таксистов, сообщила, что у нее есть номер в отеле «Хай-Ятт Канкун Карибе», так что проблем не будет.

В отеле она чувствовала себя как рыба в воде, сразу же подошла к консьержу, который называл ее сеньоритой Баугарден и предупредил, что вскоре после полуночи приехал ее отец. Она чертыхнулась, немного поколебалась, но в конце концов решилась:

– Ладно, черт с ним, – и, взяв ключ, повела Родди к лифту.

Приложив палец к губам, она вставила ключ в замок. Затащила Родди в комнату и закрыла дверь. Оказавшись в темноте, она поцеловала его в губы. Родди сомневался, нет ли тут ошибки, та ли эта девушка. Затем, нащупав в темноте выключатель, она открыла дверь, которая вела в большую гостиную. Там, у стеклянной двери, выходящей на террасу, сидел Смит все в том же костюме. Он, видимо, был чем-то удручен. Всегда выдержанный, на сей раз он был так зол, что готов был рвать и метать.

В кожаном кресле, положив ноги на столик для кофе, развалился стройный молодой человек в безукоризненно сшитом сером костюме и в начищенных до блеска ботинках. Смит представил молодого человека как мистера Джонса, а Родди – как сеньора Мендеса.

– Добрый вечер, с приездом вас, сеньор, – поздоровался Джонс по-испански.

Аристократический мадридский выговор так же, как и его изысканный костюм, казались несколько нарочитыми. Смит недовольно хрюкнул и поднялся, чтобы обыскать Родди, а Джонс тем временем подошел к двери, которая вела во вторую спальню, и тихонько постучал.

Из двери вышел крепко сбитый мужчина лет шестидесяти, одетый по-домашнему. Его густые седые волосы были взлохмачены. Он с некоторым интересом посмотрел на Родди, затем взглянул на Смита.

– Да, это тот самый. Оружия у него нет, – проговорил Смит, пожав плечами.

– Баугарден, – произнес мужчина, то ли напоминая самому себе, как он должен именоваться, то ли представляясь Родди.

Из-за спины Родди выглянула девушка, которая его привела, и предупредила:

– Я буду ждать, сэр. Вы можете пройти через мою комнату.

Баугарден отпустил ее кивком головы и спросил Родди, предложили ли ему выпить.

– Он только что вошел, – сказал Джонс. Баугарден кивнул на уставленный бутылками поднос на буфете.

– Наливайте себе, – буркнул он. – Я, пожалуй, тоже выпью немного виски, – и повернулся к Смиту. – А вы послушайте, ведь это все вы затеяли.

Смит с недовольным видом пробурчал что-то, отодвинул в сторону штору и посмотрел на пляж.

Баугарден включил телевизор и сел за маленький круглый обеденный стол. Джонс склонился к нему, раскрыл и положил перед шефом кожаный бювар.

Родди подал Баугардену виски, тот одними глазами поблагодарил.

– Это помещение было тщательно обследовано, лейтенант. Я включил телевизор, чтобы заглушить разговор, но, если хотите, мы можем разговаривать под душем.

Родди ответил, что ему удобно и здесь. Баугарден указал ему на кресло напротив:

– Вы знаете, кто я такой, лейтенант? Родди кивнул головой. Баугарден, конечно, под другой фамилией, был правой рукой Государственного секретаря по Латинской Америке. Он откинулся на спинку своего кресла, заложив руки за голову, и из-под опущенных век изучал Родди.

– Смит сказал мне, что ваш отец собирается перейти к нам. Возможно, с ним перейдут и другие.

– Адмирал, два флаг-капитана, один командор и тридцать два матроса.

– Вы забыли упомянуть себя, лейтенант, – улыбнулся Баугарден. Родди пожал плечами – он явился сюда не играть в игрушки.

– Прежде чем перейти, адмирал де Санчес хотел бы получить письменные гарантии по четырем пунктам.

Баугарден взял из бювара ручку с золотым пером.

– Перечислите ваши условия. Родди говорил медленно, чтобы американец успевал записывать:

– Во-первых, правительство США признает адмирала и всех членов его группы политическими беженцами. Во-вторых, правительство США должно признать законными все денежные средства и ценности, которые адмирал и члены его группы привезут с собой. В-третьих, правительство США облегчит процедуру депонирования денежных фондов и ценностей в банках. В-четвертых, правительство США гарантирует, что против адмирала и членов его группы не будет возбуждено уголовного преследования по поводу каких бы то ни было действий, совершенных до перехода на сторону США.

Баугарден нахмурился. Смит, стоявший у дверей на террасу, вскипел от негодования. Закончив писать, Баугарден положил ручку обратно в бювар и снова перечитал написанное. Конечно, он помнил условия, но ему нужно было время, чтобы еще раз все продумать. Он постучал кончиками пальцев по листу бумаги и, глядя на Родди, тихонько засмеялся.

– Пожалуй, не зная сути дела, можно подумать, что ваш отец ограбил банк. И кто же, вы полагаете, станет подписывать этот фантастический документ? Может быть, сам Господь Бог?

Джонс захихикал, и Баугарден сурово посмотрел на него.

– Его подпишет помощник Государственного секретаря, – сказал Родди. – Отец хочет, чтобы копии этого документа хранились у одного кубинского банкира в Майами, которому, кстати, принадлежит также телевизионная компания, вещающая на испанском языке у кубинского епископа и у сенатора штата в испанской Флориде.