Время замедлилось, растянулось как жевательная резинка. В этот бесконечно долгий миг я успел повернуть голову и увидеть лицо того, кто меня толкнул. Стасик! Его беззубая рожа расплывшаяся в торжествующей ухмылке и маленькие глазки блестевшие злорадством и удовлетворением вот то, что я увидел последним.

«Сука», – успел подумать я, прежде чем гравитация окончательно взяла свое.

Я кувыркнулся через борт броневика, на долю секунды повиснув в воздухе в замедленной съемке, как герой боевика. Затем, произошел удар, который вышиб из меня остатки воздуха и едва не переломал все кости. Плечо и спина взорвались болью, когда я со всего размаху приземлился на землю. Экзоскелет смягчил удар – без него я бы точно сломал позвоночник или еще что-нибудь важное. Но даже с его защитой ощущения были те еще – словно меня пропустили через мясорубку, а потом для верности еще и отбили молотком.

Несколько секунд я лежал, оглушенный, пытаясь понять, не сломано ли что-нибудь критически важное. В ушах звенело, перед глазами плясали разноцветные круги, во рту чувствовался металлический привкус крови – видимо, прикусил язык при падении.

Броневик, с которого я только что слетел, даже не притормозил. Выхлопная труба обдала меня жаром и вонью солярки вперемешку с отработанными газами, колеса взметнули целый фонтан грязи и мелких камней, осыпав меня с ног до головы. Я проводил его тоскливым взглядом.

Я с трудом перевернулся на живот, потом встал на четвереньки и наконец поднялся на ноги. Тело протестовало против каждого движения, но вроде все было цело – руки-ноги шевелились, броня не треснула, винтовка валялась в паре метров. Повезло.

И тут до меня дошла вся глубина той задницы, в которой я оказался. Дошло по-настоящему с быстро удаляющимися звуками выстрелов и рева турбин, скрывшегося за поворотом нашего замыкающего колонну броневика.

Я остался один. Совершенно один посреди джунглей Новгорода-4, кишащих монстрами всех размеров и степеней кровожадности. Колонна ушла, так сказать, не заметив потери бойца, при этом кто-то из своих – похоже, именно Стасик, беззубая сволочь – намеренно вышвырнул меня с брони, обрекая на верную смерть.

Вокруг меня смыкалась зеленая стена джунглей, полная неведомых звуков и шорохов. Где-то в глубине зарослей раздался хруст ломающихся веток. Потом еще один, ближе. Что-то двигалось в мою сторону, что-то большое и явно не дружелюбное.

– Твою же мать! – сразу вспомнилась коронная фраза старшего сержанта Рычкова…

Тревога оказалась ложной, никто из чащи на меня не набросился. Я стоял посреди дороги, сжимая винтовку так крепко, что костяшки пальцев побелели даже под бронированными перчатками, и ждал. Сначала – что из зарослей выскочит очередной богомол и попытается откусить мне голову. Потом, когда прошла первая минута без нападения, – что вот сейчас из-за поворота покажется броневик, и Толик с ухмылкой крикнет: «Эй, студент, чего расселся? Запрыгивай, пока Папа не заметил!»

Но ничего не происходило. Джунгли вокруг меня жили своей обычной жизнью – что-то жужжало, стрекотало, перекликалось на разные голоса. Где-то высоко в кронах деревьев орала какая-то пернатая тварь, издавая звуки, больше похожие на предсмертные хрипы, чем на пение. Обычная какофония новгородских джунглей, в которой не было ничего особенно угрожающего. По крайней мере, пока.

«Ладно, Васильков», – сказал я себе, стараясь унять дрожь в коленях. – «Паниковать рано. Сначала проверим, что у нас есть из снаряжения. Может, не все так плохо».

Винтовка – на месте, слава Богу. Я проверил счетчик патронов – в магазине осталось семьдесят три из ста. Не густо, но и не критично. В подсумках нашлось еще четыре полных магазина – это четыреста патронов. Если экономить и не палить длинными очередями, должно хватить.

Гранаты – три осколочных, две свето-шумовые. Толик был прав, когда заставлял меня набивать карманы этими железками. Правда, я до сих пор не очень представлял, как их использовать. Дергаешь чеку и кидаешь, вроде все просто. Но сколько времени до взрыва? Как далеко кидать? Что если отскочит и прикатится обратно? В голофильмах это выглядело намного проще.

В ранце сухпай, фляга с водой – целых два литра, даже складной нож имелся. Правда, против богомола ножичек с лезвием в десять сантиметров – как мертвому припарка. В принципе, всего этого добра на сутки–двое должно хватить, если не пить как верблюд. Хотя в этой духоте и влажности хотелось пить постоянно.

Портативная стандартная армейская аптечка, прикрепленная непосредственно к телу. Обезболивающие, кровоостанавливающие, какие-то непонятные ампулы с надписями, которые я не мог разобрать на инструктаже. Надеюсь, мне не придется выяснять, для чего они.

Я прошелся по функциям экзоскелета. Сервоприводы работали нормально, индикаторы горели зеленым. Заряда батарей хватит часов на двенадцать активного использования. Активное использование – это когда ты на полной скорости носишься по полю боя, а если просто идти обычной скоростью дней на пять хватит. Система фильтрации воздуха функционировала, хотя от вони джунглей все равно не спасала. Коммуникатор… А вот с коммуникатором была проблема. Он работал, но ловил только помехи. То ли слишком далеко от базы, то ли джунгли глушили сигнал.

«Ну что ж», – подумал я, завершив инвентаризацию. – «Могло быть и хуже. По крайней мере, я не голый и не безоружный».

Прошло уже минут десять, а броневики все не возвращались. Я напряженно вслушивался, надеясь услышать рев моторов, но джунгли поглощали все звуки. Даже грохот недавнего боя казался сном – настолько быстро здешняя природа возвращалась к своему обычному состоянию.

Может, они просто не заметили? В пылу боя, когда вокруг хаос, крики, взрывы – легко не увидеть, что одного бойца не хватает. Особенно если этот боец – новичок, которого все считают обузой. Да, нет сейчас Толик спохватится, скажет сержанту, и они развернутся…

Еще пять минут. Я даже сел на поваленный ствол у обочины, чтобы не стоять как истукан посреди дороги. Ствол оказался не просто поваленным – его перегрыз кто-то с очень большими челюстями. Следы зубов были свежими, глубокими, с рваными краями. Я поспешно встал и отошел подальше.

Двадцать минут. К этому времени даже мой патологический оптимизм начал давать сбои. Если бы меня искали, уже бы нашли. Дорога-то одна, заблудиться негде. Значит…

«Значит, тебя бросили, придурок», – мрачно констатировал внутренний голос, который подозрительно напоминал бабушку Кристину. – «Специально вышвырнули с брони и оставили подыхать. И правильно сделали – нечего мажорам в армии делать».

Я встал и принялся ходить кругами, пытаясь решить, что делать дальше. Оставаться на месте смысла не было – рано или поздно местная фауна заинтересуется одиноким человеком, а я не горел желанием стать чьим-то обедом. Но куда идти?

Назад, на базу? Это казалось логичным решением. Мы ехали минут сорок, может, чуть больше. Учитывая скорость броневиков на этой разбитой дороге – километров тридцать в час максимум. Значит, до базы километров двадцать, плюс-минус. В бронескафе, если включить режим усиленного шага, можно преодолеть это расстояние за час-полтора. Даже если идти осторожно, высматривая засады, к вечеру я буду у ворот.

Я даже сделал несколько шагов в обратном направлении. И тут же остановился.

Так, а когда я появлюсь на базе? То, что скажу? «Простите, меня случайно с броневика столкнули, но я струсил идти дальше и вернулся»? Охрана на воротах заржет. Потом расскажет всем остальным. К вечеру весь батальон будет знать, что я обделался от страха и сбежал с задания.

А когда вернется моя рота – если вернется – что я скажу Толику? Крохе? Даже представить не могу, как буду смотреть им в глаза. «Извини, друг, пока вы там с богомолами сражались, я решил отсидеться в безопасности». Да они меня презирать будут. И правильно сделают.

Нет, вернуться на базу – это признать свое поражение. Признать, что я действительно никчемный мажор, место которому в офисе папиной корпорации, а не на поле боя.