Беверли проследила, как Клио Пратт вошла в комнату и начала раздавать направо и налево приветствия и воздушные поцелуи, избегая более близких соприкосновений с чьей-либо щекой. Беверли оценила стиль и проявленный Клио вкус в одежде – платье из бледно-голубого шелка и такого же цвета легкий жакет, расстегнутый и небрежно брошенный на плечи. Беверли неизбежно пришлось провести сравнение между собой и Клио, которая, по всей видимости, прекрасно чувствовала себя в обществе, где одиноких женщин не очень привечали.

Они были ровесницами. Беверли недавно овдовела, Клио в скором времени ждет то же самое. Но если Клио излучала обаяние, то Беверли наводила на окружающих тоску. Она отдавала себе отчет в том, что часто выглядит непроходимо тупой и вульгарной, особенно когда выпьет. От неимоверного количества выкуренных за долгие годы сигарет пальцы ее пожелтели, а голос стал хриплым. Пачка в день, а возможно, и больше. Она перестала считать с тех пор, как начала покупать сигареты блоками. Варикозные вены покрывали ее исхудавшие ноги, на руках из-за больной печени появились коричневые пятна. Бурсит большого пальца левой ноги не позволял ей носить обувь на высоком каблуке.

Беверли проглотила остатки своего «Шардонне» и направилась к бару, чтобы вновь наполнить бокал. По пути она засекла Клио, беседующую с какой-то незнакомой ей парой.

– Что вам предложить? – осведомился бармен.

– Белого вина, пожалуйста. – Протянув ему пустой бокал, она тут же извлекла из расшитой блестками сумочки пачку «Мальборо», вытряхнула сигарету, зажала ее в густо напомаженных губах и принялась искать зажигалку. Почему-то ее вид вызвал у бармена улыбку.

– Могу я вам помочь?

Беверли наклонилась к зажженной спичке, прикурила, жадно затянулась, и, едва выпустив из ноздрей дым и повернувшись, увидела, что Клио тоже стоит у стойки рядом с хозяином дома Джеком Ван Фюрстом. Чарующе улыбаясь бармену, она заказала «Перрье» с лимоном, затем продолжила разговор с Джеком. Беверли удалось разобрать, что речь идет об авторе, чья книга попала в список бестселлеров, публикуемых «Нью-Йорк таймс», с которым Клио недавно встречалась на благотворительном вечере в пользу детей из бедных семей.

– После прочтения книги и восхваления всех содержащихся там безумных индуистских обычаев я просто не знала, чего ожидать от встречи с ее автором, но он оказался на удивление нормальным человеком, личностью самой обыденной. – Клио разразилась смехом и положила свою руку на запястье Джека.

– Я слышал о книге хорошие отзывы.

– Да, она в некотором смысле познавательна для тех, кто интересуется восточными феноменами. Я к их числу не принадлежу.

– Я знаю лишь, что индусы лишают себя одной из самых больших радостей в жизни – съесть на ужин сочный бифштекс.

Джек посмеялся собственной шутке. Клио поддержала его улыбкой.

– Однако нам следует расширять наши представления о мире, не так ли? Для нашей же пользы. – Произнося это, она гордо вскинула голову.

– Не вижу тут никакой пользы. Почему меня заставляют разбираться в какой-то чужой культуре? Я и в нашей-то мало что понимаю, если таковая вообще имеется.

Беверли вторглась в разговор в отчаянной попытке привлечь к себе внимание:

– Джек! Наконец-то я могу поздороваться и поблагодарить за столь чудесный прием, открывающий летний сезон. Привет, Клио.

Джек слегка приобнял Беверли и тут же отстранился.

– Надеюсь, ты уже нашла себе что выпить, – произнес он с улыбкой.

– Беверли всегда проложит дорогу к бару. Причем первым делом. Я ведь права, моя дорогая? – Клио и не думала прятать свой сарказм за любезностью тона.

Беверли схватила стакан и едва удержалась, чтобы не запустить его в лицо Клио. «Зачем тратить на нее отличное вино?» – подумала она. «Куартон-Шарлеман» стоило тридцать три доллара за бутылку в последний раз, когда она осведомлялась о его цене.

– А ты, я вижу, накрепко завязала. – Беверли кивнула на бокал Клио с прозрачным искрящимся напитком.

– О да. – Смех Клио выглядел несколько натужным. – Можно сказать и так.

– Вот почему, моя дорогая, ты олицетворяешь собой само здоровье.

Джек обвил рукой стройный стан Клио и слегка прижал ее к себе. Кокетливо освободившись от объятия, Клио уставилась на Беверли, изучая то, что было на ней, а именно ее темно-серый брючный костюм.

– Какой чудесный костюм! Знаешь, по-моему, я видела подобный в Париже в последний раз, когда мы с Ричардом там были. Он очень тебе идет, – добавила Клио, откровенно намекая на допотопность фасона, что, конечно, Беверли поняла сразу.

– Спасибо. – Беверли решила сделать вид, что восприняла замечание Клио как комплимент, в надежде на то, что Джек так его и поймет. Впрочем, он особо не вслушивался в то, о чем говорили женщины.

– Ты еще не навещала наш теннисный клуб? – спросила Беверли. – Слышала, что там бар несколько переделали за зиму.

– Я не заметил, – небрежно вставил Джек.

– Гейл Дэвис занималась этим. Придала ему атмосферу шотландского паба. Стало уютнее, – сказала Клио.

– Гейл – потрясающий декоратор, – на всякий случай решила высказать свою оценку Беверли, понятия не имевшая о ее работах.

Разговор увял, и, чтобы придать ему новое направление, Джек обратился к Клио:

– Как Ричард?

– Неплохо. Держится, как всегда, молодцом, но это в его характере. Никогда не жалуется.

– Надо бы мне его навестить.

– Он будет рад.

– Значит, он идет на поправку?

Сказав это, Беверли поняла, что ее чрезмерный энтузиазм по поводу улучшения самочувствия Ричарда мог показаться собеседникам фальшивым. Он был ее другом, она за него переживала, но мотивы ее были не лишены сугубо эгоистических настроений. Она все гадала, как скоро Клио, подобно ей, превратится в женщину средних, если не преклонных лет, вынужденную искать себе мужчину.

Смутившись и разнервничавшись, она начала крутить лечебный циркониевый браслет на левой руке, что, разумеется, не укрылось от Клио.

– Не знаю, могу ли я определенно сказать, что он поправляется, но ему, слава богу, не становится хуже. Он читает запоем. Я все время покупаю ему книги, и он проглатывает их буквально за ночь. Прямо-таки удивительно. Временами кажется, что его мозг работает как прежде.

На какой-то момент Беверли почудилось, что на глазах у Клио выступили слезы. От сочувствия она даже растрогалась, но решила, что так коварно на нее подействовало хорошее вино.

– Вот с физиотерапией у него нелады. Он обескуражен тем, что дело продвигается медленно и вообще не заметно никакого прогресса. Однако его врач твердит, что не встречала еще пациента более терпеливого, покладистого и столь решительно настроенного на свое полное выздоровление. Опять же, в этом весь Ричард. В нем почти ничего не изменилось.

И все-таки в голосе Клио ощущалось уныние.

– Как ты справляешься? – Джек положил руку ей на плечо.

– С трудом, на пределе сил… Но что я говорю? Все неправда. Я в порядке, полном порядке. Вы уже, наверное, подумали, что я ужасная зануда, постоянно хнычу и явилась сюда поплакаться вам в жилетку и что я все преувеличиваю…

– Вовсе нет, дорогая. Твои трудности нам понятны. И то, что тебе удалось сделать, вызывает восхищение.

– Спасибо, Джек. Я действительно горда тем, что мои труды не пропали даром. Много сил уходит на то, чтобы сделать дом удобным для Ричарда.

До Беверли доходили слухи о строительстве в резиденции Праттов нового крыла, по размерам не уступающего всему старому зданию и специально предназначенного для Ричарда. Рассказывали, что Клио наняла бригаду из сорока человек и сама неустанно следила за их работой, не упуская ни малейшей детали.

– Благодаря пандусам Ричард может перемещаться повсюду, – продолжила Клио рассказ о новостройке. – Архитектор сотворил просто чудеса. Он лично проехал везде на инвалидном кресле, убеждаясь, что все маршруты будут доступны Ричарду.

Клио сделала паузу, прежде чем перейти к главному.