Литмир - Электронная Библиотека

Уоллес старался сделать так, чтобы обмен мнениями не привел к ссоре.

Протоколы Гейл подобного случая не зафиксировали, но она вспомнила, как однажды комиссия отказала наследнику некогда могущественной династии, который дважды арестовывался за употребление наркотиков.

– Я загляну в наш архив, но на моей памяти подобных случаев не было. Если это так важно, то я попытаюсь сделать как можно скорее…

Джордж неожиданно стукнул кулаком по столу, оборвав ее речь:

– Уолли не нужны твои архивные изыскания, Гейл. Он уже принял решение надеть на нас колпаки куклуксклановцев, повесить Льюиса и разжечь под его задницей костер.

– Это было бы неплохо, – ехидно заметила Клио. – Пеплом мы бы удобрили лужайки, а его черным собратьям было бы неповадно соваться к нам.

Гейл решила не заносить подобное высказывание в протокол, да и все присутствующие сделали вид, что в этот момент оглохли. Клио сама поняла, что перегнула палку, и заговорила более спокойно:

– Допустив Генри в члены клуба, мы уже на этом не остановимся. И не сможем помешать ему приводить своих гостей.

– А если как-то ограничить это его право?.. – неуверенно предложил Джек.

– У нас такое предусмотрено в уставе, – тут же вмешалась Гейл. – Один и тот же гость допускается лишь дважды в течение месяца или трижды за сезон, чтобы не загружать корты. Это относится ко всем членам клуба без Исключения.

– А у Генри куча дружков. Он популярен среди людей своей расы. Что ж, давайте откроем шлюзы и посмотрим, какого цвета вода сюда потечет, – не унималась Клио.

– У него есть все законные права вступить в клуб, а у нас нет формального довода, чтобы отказать ему. Да, он не такой, как мы, но это не причина, чтобы отгородиться от него, – продолжал рассуждать Джек. – Мы не вправе и не в силах изолировать его от общества.

– Генри и Луиза не окажутся в изоляции, как бы мы этого ни хотели, – не преминул заметить Джордж. – А вот мы – да, причем в скором времени. Если мы будем отгораживаться колючей проволокой, то попадем в устроенный нами самими для себя концлагерь.

– Можно еще раз проштудировать наши протоколы и отыскать некоторые прецеденты, – вставила свое слово Гейл.

Ее прервал Джек:

– Генри не вписывается в мое представление о том, каким должен быть член нашего клуба. Он слишком напористый.

Джордж вскочил с места, не в силах сдерживать свои эмоции.

– А каким он должен быть, если со всех сторон дураки и расисты пинают его, заталкивая обратно на хлопковые плантации?

– Сядь, Джордж, – воззвал к нему председатель. – Предмет дискуссии – вовсе не его принадлежность к черной расе.

– А в чем же? В том, что у него мозгов в голове побольше, чем у вас всех, вместе взятых, и что у него руки не дрожат с похмелья, когда он вскрывает грудную клетку пациента?

– Давайте закончим на этом дискуссию о расовой проблеме. Сядь на место и остынь, если это возможно при такой жаре. – Председатель невольно стал повторяться, как заевшая пластинка. – Лучше последуем совету, который высказала наша уважаемая Гейл. Давайте просто решим этот вопрос голосованием. Клио тут же заявила:

– Зачем голосовать? Я уже бросила «черный шар». Гейл едва не задохнулась от изумления. «Черный шар»

означал, что любые итоги голосования аннулируются, а кандидату запрещено подавать в будущем заявления о приеме в члены клуба. Хотя официально члену приемной комиссии раз в год разрешалось выкинуть «черный шар», на памяти Гейл такого еще не случалось. Даже кандидат, который был выпущен из тюрьмы под огромный залог и явно догуливал последние дни на свободе, прежде чем окончательно надолго засесть в камеру за махинации с налогами, не удостоился «черного шара».

Мысли Гейл из-за нервного потрясения пришли в такой беспорядок, что она не могла сейчас вспомнить, подавал ли тот мошенник заявление повторно после того, как отбыл положенный срок в тюрьме, и ставился ли его вопрос на голосование.

– Это уже переходит все рамки! Ты даже не член нашей комиссии! – У Джорджа от возмущения кровь прилила к лицу. Оно стало багровым, и казалось, что вот-вот капилляры лопнут и все станут свидетелями кровавой драмы. – Ричард никогда себе такого не позволял! – выкрикнул он наконец.

Напоминание о супруге Клио сразу же заставило всех проглотить язык и подавить в себе желание участвовать в споре. Ричард Пратт был председателем приемной комиссий на протяжении более двух десятилетий. Гейл, заставшая его в последние дни пребывания на этом посту, восхищалась умением пожилого джентльмена сглаживать острые углы, быть приятным для всех и во всех отношениях, мудрым, справедливым, жестким, но не жестоким, и потому она преданно служила ему. Пусть частенько установленные им правила и законы воспринимались некоторыми как драконовские, она подобное мнение категорически не разделяла.

Гейл окинула взглядом сидевших за столом, затем повнимательней всмотрелась в лицо Джека. Опухшее от пьянства лицо, лишенное всякого выражения. А ведь она помнила жаркие дискуссии Ричарда с ним на расовую тему и то, как Ричард постепенно смягчал свою позицию под давлением тогда еще красноречивого Джека, и соглашался, что цвет кожи не есть непреодолимое препятствие для вступления в клуб. Соглашался Ричард Пратт нехотя, потому что в глубине души, – а Гейл считала, что ей удалось разгадать, что там пряталось на дне, – он предпочитал замкнутость во всем и новых для него людей воспринимал с большим усилием, но предпочитал не раскрывать свою истинную сущность.

На десятках званых обедов, вечеринок, коктейлей и пикников, где они встречались, он никогда не касался своих личных проблем. Никто не знал, почему его брак с Аурелией, родившей ему двух дочерей, потерпел крушение. Ричард ни разу не произнес слов укора в адрес бывшей супруги, и, по слухам, финансовая помощь, выделенная им, превысила сумму, которую она могла получить по суду.

Несколько лет Ричард пребывал на положении холостяка, что весьма вредно для мужчин его возраста и такого богатства, пока не повстречал Клио, ставшую его второй супругой, с которой он прожил в крепчайшем, как монолит, без единой трещинки, браке уже почти тридцать лет.

Его преданность Клио, его увлечение этой женщиной стало очевидным с момента их первой встречи на вечеринке, устроенной тогда еще не пьяницей, а нормальным парнем Джеком и его супругой Констанс. Стоило лишь заглянуть в лицо Ричарда, заметить, как бережно и одновременно по-хозяйски его рука обнимает талию Клио, чтобы уверенно вынести вердикт – срок ему грозит долгий, и вряд ли он будет выпущен на свободу вплоть до своей кончины.

Гейл не видела Ричарда с тех пор, как его года полтора назад хватил удар. Она слышала, что он в параличе, что общаться с ним трудно, что он стал непредсказуем в своих распоряжениях и утерял связь с реальностью. Из-за его болезненного состояния Клио замещала супруга на всех заседаниях комиссий и правления клуба, оглашала якобы его мнение по различным вопросам и вела себя достаточно скромно, оставаясь в тени. Это воспринималось всеми с пониманием и было данью уважения ветерану, с пользой послужившему клубу.

– Я обсуждала с Ричардом утром этот вопрос. Я просто озвучиваю его решение, – пояснила Клио с улыбкой, достойной телеведущей новостей.

Мог ли Ричард Пратт так распорядиться и был ли он в этот момент в здравом уме? Если так, то осознавал ли он последствия подобного поступка? Ответы на эти вопросы Гейл пыталась найти, вглядываясь в лица сидевших за столом умников, ловкачей и беззаботных интеллектуалов, всех одинаково богатых, с безупречным прошлым и родословной, которых она привыкла уважать и в чью среду она, как надеялась, проникла. Она взглянула на свои безумно дорогие швейцарские часики на золотом браслете.

– Не пора ли нам сформулировать решение комиссии для протокола? – позволила она себе напомнить о своих обязанностях секретаря.

Опять кулак Джорджа опустился на непоколебимую дубовую столешницу, и Гейл очень не понравилось такое неуважительное отношение к антикварной мебели.

3
{"b":"95089","o":1}