Теперь она рядом. Он вытягивает руки, поднимается, осторожно идёт навстречу.

– Светлана!

– Максим!

Они касаются друг друга.

Они сливаются в объятии.

– Ты вернулся! – она целует его, и к нему возвращается боль. – Господи, мокрый весь!

Она пытается протереть его лицо руками. Боль, будто только и ждавшая этого мгновения, простреливает голову насквозь, от переносицы до затылка.

Максим непроизвольно вздрагивает, кричит.

Светлана заставляет его страдать. Она отступает. Она не может понять его состояния. Не понимает причин его крика.

Теперь он чувствует. Пот, скатываясь со лба, кислотой заливает глубокие раны.

Вся голова в огне. Очень больно.

– Где остальные? – хрипло, тяжело дыша, едва сдерживаясь, чтобы опять не закричать, спрашивает Максим.

– Ах, да, – насмешливо и чуть обижено говорит Света. – Ты же теперь у нас в женатиках… а где твоя невеста?

– Рядом с Игорем, – отвечает Максим, и повторяет свой вопрос. – Герман? Калима?

– У Германа, кажется, сломана нога. А Калима дальше пошла, приказала тебя ждать.

Она сказала, что ты обязательно за нами вернёшься… – она потянула его за руку.

– Пойдём.

Максим, стиснув зубы, пошёл за ней.

– Герман? – крикнула Света.

– Да здесь я, здесь, – неохотно отозвались впереди.

– Герман? – спросил в темноту Максим и разглядел ещё одно слабое пятнышко света.

– Привет, командир, – отозвался Герман.

Максим нащупал его руку. Герман ответил пожатием.

– Как там Игорь?

– Думаю, ему уже лучше. Ты-то как?

– Нога… Что будем делать, командир? Идти я не могу.

– Я понесу тебя.

– А те твари? Как отбиваться?

– Забудь о них, – устало сказал Максим. – Они нас больше боятся, чем мы того стоим.

– Может, отдохнёшь?

– В морге отдохнём, там, заодно, и отоспимся.

Не дав времени истерике овладеть сознанием, он осторожно взваливает Германа на плечи и зовёт Светлану:

– Света, прошу тебя, не отставай. Будь всегда рядом.