– Ты на этой штуке играть умеешь?

Расстёгивая куртку, она подлетает ко мне.

Я неловко, путаясь в ремнях, снимаю аккордеон и бережно укладываю его в футляр.

– Нет, – я не могу скрыть смущения. – Я только на нервах. А это так, примерить…

– Максик, миленький, – не отступает Света. – Не упрямься…

И вдруг она получает неожиданную поддержку:

– Упрямство – его второе имя, – заявляет Дмитрий.

Я решительно защёлкиваю замки на футляре и выпрямляюсь. Отсюда, сверху, сопротивляться её натиску не так сложно. Чтобы продемонстрировать высокомерие тем, кто тебя на голову ниже, большого ума не надо…

– Упрямство? Что вы в этом понимаете?

– Здорово! – она хлопает в ладоши. – Объявляем конкурс на звание Великого упрямца. Первым претендентом в этой номинации объявляется Максим Добровольский. – она выдерживает паузу, прислушиваясь к несуществующим овациям, потом поворачивается к Дмитрию, вновь зависшему над макетом. – А кто ваш претендент?

– Этого парня зовут Дмитрий, – запоздало представляю Светлане своего друга. – Это его первое имя, и единственное. Дима, это Светлана.

– Это я уже понял, – пыхтит он. – Светлана, вы не поверите, но он только о вас и говорит.

– Отчего же, – трезво откликается Света. – Поверю. Вот только, как быть с вашим претендентом…

– Есть… – хрипит Дмитрий, что-то прикручивая к макету. – И не один: Джеймс Бонд, Отто Пельтц…

– Бонд? Пельтц? – с сомнением переспрашивает Света. – Эта парочка может переупрямить Добровольского?

– Супершпионы минувших дней, – поясняю за Дмитрия. – С крокодильим терпением караулили врага, уничтожали его, и тут же приступали к поискам следующей жертвы.

– Зачем? – её глаза широко открыты. Чувствуется, что эти кандидатуры произвели на неё впечатление.

– Исходя из своих представлений о жизни, полагали, что зло должно быть наказано.

Вот только их представления о добре и зле не являлись бесспорными, а сомневающихся они очень не любили. Никто и не рисковал спорить. Отсюда – неизбежность ошибок.

– И только-то?

– Ну, судя по тому, как давно эти герои выдуманы, а комиксы с их участием до сих пор печатают, и этого немало…

– Аспирин? – неожиданно опомнился Дмитрий. – Аспирин вы принесли?

– Конечно, – Светлана достала из внутреннего кармана куртки упаковку таблеток. – Вот, пожалуйста.

Дмитрий бережно принял у неё из рук лекарство и потянулся к паяльнику.

– А как наши дела?

– Отлично, – рапортует Светлана. Из того же кармана она достаёт сложенный вчетверо лист бумаги и дискету. – Это ксерокопия карты, и я, на всякий случай, её ещё и отсканировала.

Я разворачиваю лист бумаги.

– Света, ты молодец! Это… потрясающе, – небывалое дело: я не нахожу слов!

– Не думаю, – но я вижу, что моя реакция доставляет ей удовольствие. – Ты дал точные координаты: Оронтеус Финиус, 1531 год. По этим данным на поиски ушло меньше времени, чем на снятие копий…

Она берёт у меня из рук бумагу, чуть поворачивается к макету, хмурится:

– Так это же…

– Такой была когда-то Антарктида. Зелёный, цветущий рай, полный любви и гармонии…

– Цветы в Антарктиде?

Дмитрий подошёл к нам и взял карту.

– А что такого? – отвечаю Светлане. – Двадцать тысяч лет назад у нас тут тоже ледники гостили.

– Но как же это? – ну, вот, ещё один озадаченный. – Антарктиду открыли в восемнадцатом веке, а карта составлена в шестнадцатом…

– "Есть многое на свете, друг Горацио"…

– И лёд… здесь же нет льда!

Я отбираю у него листок, внимательно разглядываю его, озабоченно кривя губами.

– Действительно… Ага! – я щёлкаю пальцами и перевожу взгляд на его макет. – Всё сходится! У тебя тоже нет льда! Что же ты хочешь, ты же фризер до сих пор не подключил…

Дмитрий хмурится. Моё паясничание ему не по вкусу. Смотрю на Свету. Уверен, что проблемы исторических артефактов до сегодняшнего дня её мало интересовали. Ей-то что не по нраву? В конце концов, спасение человечества – её идея, не моя…

– Магеллан, – уверенно нарушаю затянувшуюся паузу.

– Что, Магеллан? – неуверенно переспрашивает Дмитрий.

– Самый упрямый человек всех времён и народов.

– Интересно, – оттаивает Света. Я смотрю в её глаза и пропадаю там, где-то между голубой радужкой и тёмно-серым ободком. – Почему?

– Это в двух словах не объяснишь.

– И объяснять нечего, – уже через плечо бросает Дмитрий, возвращаясь к прерванной работе. – Такой же болтун и неудачник, как и ты!

– Неудачник? – я потрясён его невежеством. – Господь с тобой! Блестящий стратег!

Куда там вашим Бондам и Пельтцам… Что же касается "болтуна"…

– Ну ладно, ладно, – торопится признать ошибку Дмитрий. – Погорячился.

– Да, не щедрый на слова был человек…