Возвращение в СССР оказалось для В. Лосева и его проводника гораздо более трудным, чем путь через отроги Гиндукуша и британские посты в самом начале «путешествия». Причина была проста и весома: у В. Лосева закончились деньги. В г. Лахоре он не смог обменять чеки на наличные фунты, поэтому значительную часть пути домой ему с Башли пришлось, нуждаясь в самом необходимом, пройти пешком. В. Лосеву все же хватило сил и воли успешно завершить самую рискованную операцию в его карьере разведчика.

По итогам своего пребывания в Индии В. Лосев составил докладную записку, в которой предложил территорию от Памира до Белуджистана разделить на 4 разведрайона:

1. Афганский Вахан и прилегающий регион Северного Афганистана. Согласно его рекомендациям, они становились сферой работы представителя Разведупра, штаб— квартирой которого должен был стать пограничный пост «Русский» в Мургабской долине.

2. Читрал и Кашмир. Советская разведка первоначально должна была «освоить» Читрал, а затем постепенно наладить агентурную сеть в Кашмире.

3. Город Пешавар. Ему В. Лосев отводил роль главного центра по сбору военной и политической информации в СЗПП и Пенджабе.

4. Районы Кветты и Кандагара. Они объединялись в последнее, четвертое «агентство». Советские резиденты в этих городах абсолютно независимо друг от друга освещали обстановку в Вазиристане и Белуджистане. Под их наблюдением в первую очередь находились стратегические горные проходы: Кохатский, Гомальский и Боланский. В. Лосев указывал, что для этого можно использовать старые связи 1905–1907 гг.

Для сбора политической информации в Северо-Западной Индии В.Лосев предлагал использовать купцов, торговцев, а «военная линия» должна была добывать разведданные среди британских военнослужащих.

Видимо, советский разведчик был ограничен во времени, работая над своей докладной запиской: командование Туркфронта, скорее всего, срочно требовало отчета о результатах успешно проведенной рискованной операции. В связи с этим В. Лосев в конце меморандума пообещал дополнительно подготовить «доклад о создании обширной системы автономных военных организаций среди племен Северо-Западной Индии и прилегающих к ней районов»^{325}.

Правда, возможен и другой вариант развития событий. Разведслужба любой страны всегда стремится максимально сохранить свою деятельность в тайне. Это правило распространяется, в первую очередь, на успешные операции… В связи с этим о подвиге В. Лосева российский читатель мог бы не знать еще десятки лет, но несколько лет назад Индийская политическая разведка (ИПР) рассекретила часть своих архивных фондов, в которых оказалась докладная записка советского разведчика…

Как это могло случиться, остается лишь предполагать. Ясно одно, что британский агент имел доступ к материалам особой важности. Автор считает, что британский шпион действовал в коминтерновских структурах в г. Баку. Не случайно бумаги В. Лосева, документы о деятельности компартии Индии в «независимой» полосе и планах Коминтерна в этом районе и Афганистане оказались в одной архивной папке. Кроме этого, доклад В. Лосева о возможной деятельности советской агентуры среди приграничных пуштунских племен в рассекреченных в Лондоне материалах отсутствует.

За годы работы в центральных российских архивах автор убедился в том, что советские спецслужбы крайне неохотно предоставляли свои документы КИ (и даже НКИД!). Если же Разведупр или НКВД все же делали это, то их материалы редактировались таким образом, чтобы свести к минимуму возможность утечки информации. Подобная практика исключала передачу в Коминтерн данных об источниках и самостоятельных операциях военной разведки.

Докладная записка В. Лосева о пуштунских племенах оказалась вне сферы досягаемости агента ИПР. Он ее не получил даже в копии, хотя зараза бюрократизма в 20-х гг. была уже присуща спецслужбам молодого Советского государства и Коминтерну.

Коминтерновская версия получает еще одно подтверждение при анализе документов английской разведки, связанных с расследованием обстоятельств многомесячного «турне» В. Лосева по приграничным районам Индии.

Доклад В. Лосева произвел переполох как в британских спецслужбах, так и в других ведомствах Великобритании. Однако, несмотря на все усилия, английская разведка так и не смогла установить подлинный маршрут В. Лосева, его контакты, а также способ, каким он вернулся на родину. Европейцу удалось стать невидимкой в восточной стране?!

Скорее всего В. Лосев специально составил свой доклад в самых общих чертах и сознательно исказил часть информации. Одним словом, он отчитался о своей поездке с максимальной осторожностью, что для Разведупра ему делать было совершенно не нужно и крайне опасно… Подобная бумага могла предназначаться лишь для Коминтерна. Если вспомнить, что формально в Индию В. Лосева направлял еще и бакинский «Совет пропаганды и действия», многое становится объяснимым, и все встает на свои места.

Разумеется, определенный ущерб деятельности советской агентуры в зоне пуштунских племен и Пенджабе был нанесен. После известия, что опытный разведчик длительное время пробыл в Индии, восстановил связи со старой агентурой и разрабатывает для командования Красной Армии план использования повстанческого движения пуштунов «независимой» полосы против Великобритании, английская контрразведка активизировала свою деятельность. По сложившейся в Британии традиции она годами могла держать под наблюдением подозрительного человека. Все это было серьезным препятствием для развертывания советской агентурной сети в Индии. Автор не исключает возможности, что по горячим следам англичанам не удалось арестовать агентов В. Лосева и людей, которые ему помогали, но через определенное время часть из них была все же схвачена. Во все времена и у всех народов за предательство в своих рядах платилась очень высокая цена.

Но в 1925 г. английские спецслужбы вынуждены были признать крупный провал в своей работе. Его не удалось сразу же исправить, имея на руках полученный через агента доклад В. Лосева! Руководство британской разведки с тревогой было вынуждено констатировать, что советская военная разведка приступила к созданию резидентур в Северной Индии и предпринимает попытки использовать мятежные пуштунские племена в своих интересах.

Подавление с советской помощью хостинского мятежа 1924–1925 гг. укрепило позиции Москвы в Афганистане. Под контролем красных военлетов оказались афганские ВВС. Пилотируемые ими самолеты совершали полеты близ границы с Индией. Аманулла-хан, нуждаясь в увеличении военных поставок из СССР, был вынужден сквозь пальцы смотреть на деятельность коминтерновских агентов в Афганистане. Столь благоприятная ситуация немедленно была использована Коминтерном для активизации антибританской деятельности среди пуштунских племен.

Следует отметить, что в 1925 г. вся работа КИ в Афганистане и Северной Индии направлялась из г. Баку, где в то время существовало множество различных «филиалов» этой международной коммунистической организации. К ним, в первую очередь, следует отнести пункт Отдела международной связи (ОМС)^{326} и «Совет пропаганды и действия народов Востока», а также различные организации иранских политэмигрантов^{327}. Все они действовали под крышей ЦК компартии Азербайджана. Таким образом, в середине 20-х годов Баку был важным центром по руководству нелегальной деятельности Коминтерна на Востоке.

В январе 1925 г. бакинский «Совет пропаганды и действия народов Востока», выполняя директивы из Москвы, направил в Кабул специальную миссию из 3-х своих сотрудников (Касымова, Адамянца и Асланова)^{328} для реорганизации работы Коминтерна в Афганистане и Индии. Эти коминтерновцы имели задание выяснить обстановку в Афганистане и зоне пуштунских племен, чтобы создать там при финансовой помощи КИ подпольные группы. Кроме этого, «бакинским товарищам» поручалось составить смету и определить количество инструкторов, необходимых для формирования коммунистических ячеек в самом Афганистане^{329}. Получив эти данные, английские власти в Индии поняли, что Коминтерн готовится к проведению новых подрывных акций в районе индо-афганской границы.