М. Рой несет свою долю ответственности за то, что Советская Россия и Коминтерн не смогли дипломатическими средствами открыть «афганский коридор» для экспорта революции в Индию. В Ташкенте по долгу службы индийскому революционеру пришлось вести длительные переговоры с афганским консулом Хади-ханом. М. Рой быстро вошел в роль выскопоставленного дипломата: он завел многочисленный штат слуг и устраивал в своей резиденции пышные приемы для Хади-хана.

Первоначально переговоры в Ташкенте шли успешно. 19 ноября 1920 г. М. Рой сообщил в Москву, что Хади-хан от имени своего правительства обещал индийским революционерам свободу деятельности в Кабуле{16}. М. Рой уже начал беспокоиться о своем скором отъезде в Кабул и о своевременной отправке Аманулле-хану и его жене мехов в качестве подарка. Однако в Афганистан он так и не смог выехать, так как во время одного из совещаний с афганским консулом Хади-ханом индийский революционер заявил, что база в Кабуле ему нужна, чтобы организовать «коммунистическую» революцию в Индии, а далее добавил, что после «мы создадим советское правительство в Афганистане»{17}. Более яркий образец «революционной» глупости трудно придумать, но такие откровения в те времена среди коминтерновцев были нормой поведения, и не один М. Рой бредил о «советской республике» в Афганистане.

Бухарская «революция» 1920 г. у многих работников Коминтерна породила иллюзию, что по бухарскому сценарию можно свергнуть законные правительства большинства восточных стран. В документах «Совета интернациональной пропаганды» прямо говорилось, что Бухара является «опытной станцией революции на Востоке»{18}. Поэтому в октябре 1920 г. в Туркестане при содействии Туркестанского бюро КИ создан из афганских подданных Афганский центральный революционный комитет (АЦРК) с целью «освобождения угнетенных народов Афганистана»{19}. Главой этой организации был авантюрист Мохаммед Якуб, который со своими единомышленниками считал необходимым с советской помощью осуществить свержение Амануллы-хана и осуществить в Афганистане социалистические преобразования. Цели Афганского центрального революционного комитета были сформулированы следующим образом: «Уничтожение деспотического строя, создание народной советской республики на основе принципов Третьего Интернационала с всеобщим избирательным правом и упразднением классовых различий, передача земли в руки пролетариата, уничтожение капиталистов с сохранением капитала и развитие торговли и промышленности»{20}.

Вряд ли сам Якуб мог сформулировать такую программу. Скорее всего, он просто объединил вокруг себя группу афганцев, вынужденных бежать в Бухару от преследований афганских властей, а затем предложил коминтерновцам свои услуги. Вначале Туркбюро КИ с готовностью их приняло и начало финансировать Афганский центральный революционный комитет.

О создании этой марионеточной организации сразу же стало известно афганским властям, что значительно осложнило советско-афганские отношения. К примеру, уже в первой листовке АЦРК было нанесено смертельное оскорбление лично Аманулле-хану, отец которого был убит при невыясненных обстоятельствах. Якуб и его окружение прекрасно знали об этом, но все же включили в свое «творение» фразу, что «правительство Афганистана существует лишь для того, чтобы дать возможность малой кучке отцеубийц – помещиков и военных – усиливаться за счет афганского народа»{21}. Чтобы избежать еще больших осложнений в отношениях с Афганистаном, КИ довольно быстро перестал финансировать организацию Якуба, но было уже поздно...

Афганская сторона убедилась в реальности коммунистической угрозы для своей страны. У Амануллы были все основания опасаться за свою власть, если бы Коминтерн широко развернул свою деятельность в Афганистане. В связи с этим военно-политическая миссия Коминтерна во главе с Роем была обречена на провал. Эмир при всей его ненависти к Англии не дал бы представителям КИ начать подготовку антибританского восстания в Индии с афганской территории. Лишь желание афганского правительства заполучить советское оружие и золото вынуждало Хади-хана симулировать в Ташкенте готовность оказать содействие коминтерновским эмиссарам.

Историки всегда имеют большое преимущество перед своими персонажами: им известен конечный результат и они могут более трезво анализировать причины поражения или успеха какого-нибудь деятеля прошлой эпохи. При этом все неудачи обычно объявляются авантюрами, а успехи – победами, достигнутыми в дерзкой борьбе. Аксиомой для всех исследователей является также факт, что если на осуществление авантюрного плана брошены большие людские и материальные ресурсы, то обязательно появятся весомые промежуточные результаты, хотя главная цель так и не была достигнута.

Согласно этому правилу развивались события в Туркестане, Афганистане и Индии в 1920—1921 гг. После победы большевиков в 1917 г. любая авантюра Коминтерна на Востоке казалась сравнительно небольшой смелой операций, осуществление которой зависело больше от революционного духа и напора, чем от реальных условий. Кроме этого, в Москве и Ташкенте прекрасно понимали, что коминтерновская разведка боем в Афганистане и Индии сможет ослабить позиции Англии в Центральной Азии и заставит эту державу рано или поздно пойти на уступки Советской России. Одним словом, революция в Индии была программой максимум, а создание антибританской «пятой колонны» КИ в «афганском коридоре» – программой минимум. Для их реализации при любом развитии событий Советской России и Коминтерну необходимо было создать «индийскую революционную базу» у границ Британской Индии.

С этой целью «Совет интернациональной пропаганды и действия» в конце лета 1920 г. был заменен Туркестанским бюро Коминтерна. Главной причиной ликвидации Совинтерпропа было то, что этот коминтерновский орган не смог наладить хорошо законспирированную заграничную сеть III Интернационала в сопредельных Туркестану азиатских странах: реально действующих пунктов связи на границе создано не было; систематического сбора и обработки развединформации не велось; из-за несоблюдения элементарных норм секретности провалы закордонных агентов следовали один за другим. В связи с этим в Ташкенте начало функционировать Туркбюро КИ, которому предстояло проделать огромную работу по созданию нелегальных структур Коминтерна как в Туркестане, так и в Центральной Азии.

Новая тройка руководителей Туркбюро КИ была подобрана с таким расчетом, чтобы максимально задействовать для решения этой задачи ресурсы Туркестанской Республики. Так, Я. Сокольников, возглавивший новый коминтерновский орган, одновременно являлся командующим Туркестанским фронтом, Председателем Туркбюро ЦК РКП(б) и главой Турккомиссии. Его коллега, Г. Сафаров, входил в руководство сразу двух Туркбюро: ЦК РКП(б) и КИ{1}. Лишь один М. Рой представлял в Ташкенте только Коминтерн и сконцентрировал свои усилия на создании «индийской революционной базы». Это было одной из причин того, что работа в Афганистане и Индии стала приоритетной для Туркбюро КИ.

Процесс становления этого коминтерновского органа проходил довольно сложно. До конца 1920 г. Совинтерпроп и Туркбюро КИ фактически существовали параллельно. Лишь к началу 1921 г. сложилась структура Туркбюро КИ и стала налаживаться закордонная работа. Общая схема аппарата этой организации была следующей.

1. Главой Туркбюро являлся ответственный секретарь. До марта 1921 г. его функции делил между собой уже известный читателю «триумвират» – Я. Сокольников, Г. Сафаров и М. Рой.

2. Общая канцелярия, бухгалтерия, отдел снабжения составляли центральную часть аппарата.

3. Наиболее значимым был «Организационный отдел», который делился на секретную, нелегальную и легальную части. Нелегальная часть руководила работой так называемых уполномоченных по связям с Афганистаном, Памиром, Ираном и Китаем. Они, в свою очередь, курировали пограничные и закордонные пункты. Главной задачей секретной части была шифропереписка и учет заграничной агентуры. В ведомстве легальной части находились уполномоченные представители в Хиве и Бухаре; Индийский революционный комитет, созданный М. Роем, и инструкторы Союза китайских рабочих.