В отличие от неорганизованного хаоса уличной жизни, здесь каждое действие казалось механическим, выверенным, предсказуемым. Явину стало не по себе. Даже в самые суровые времена в банде Эда они сохраняли индивидуальность, своеволие. Даже страх перед боссом не стирал их личности настолько сильно.

Столовая оказалась просторным помещением с длинными рядами столов и пластиковыми стульями. Воздух был наполнен запахом какой-то кашеобразной субстанции, которую раздавали из огромных металлических баков женщины в белых халатах и шапочках.

— Твой стол — номер семнадцать, — указал надзиратель. — После еды жди куратора.

Явин кивнул и направился к указанному столу, где уже сидело несколько подростков, сосредоточенно поглощающих серую массу из металлических мисок. Он осторожно пристроился с края, стараясь не встречаться ни с кем взглядом.

Рядом с ним оказался худой парень с лицом, усыпанным веснушками. Он бросил на Явина оценивающий взгляд и чуть скривил губы.

— Новенький, — негромко констатировал он. — Откуда выловили?

— Из трущоб, — честно ответил Явин, наблюдая, как ему накладывают в миску что-то, отдалённо напоминающее овсянку. — А что?

— Сразу видно, — хмыкнул веснушчатый, оглядев Явина с головы до ног. — Из низов. Я Витька, кстати.

— Явин, — буркнул он, ожидая обычной реакции.

— Я-вин? — протянул Витька, скривив рот в усмешке. — Это что за кличка такая? В подворотне выдали?

— Отъебись, — процедил Явин, стиснув кулаки под столом. — Имя как имя. Нравится — зови так, не нравится — вообще не зови.

Витя лишь пожал плечами и вернулся к своей еде. Остальные за столом продолжали игнорировать новичка, лишь изредка бросая на него любопытные взгляды.

Явин зачерпнул ложкой серую массу из миски. На вкус еда оказалась пресной, но сытной. Три дня назад он и такой был бы рад. Когда Лев сообщил, что Эда больше нет, а банды покрупнее уже делят их территорию, Явин понял — впереди только голод и борьба за каждый кусок хлеба.

Хорошо, что Серый предложил ему сделку. Защита для всех ребят из банды взамен на сотрудничество? Явин согласился не раздумывая. Это был его шанс спасти тех, кого он считал семьей.

Что до Макса… Тут все намного сложнее. Бывший друг первым нарушил их доверие. Не просто скрыл, кто он такой на самом деле, а бросил их всех, даже не попрощавшись. Так что Явин пока понятия не имел, сможет ли когда-нибудь его простить.

Внезапно кто-то сел рядом, прервав его мрачные размышления. Явин поднял глаза и увидел светловолосого парня с правильными чертами лица и высокомерным взглядом. Его форма выглядела безупречно, словно только что из-под утюга — ни складочки, ни пятнышка. На воротнике поблескивал крошечный значок с золотистым гербом — знак отличия, которого не было у обычных кадетов.

— Эй, толстяк, — светловолосый окинул его оценивающим взглядом, — говорят, ты Тень? — Он произнёс это достаточно громко, чтобы несколько соседних столов обернулись в их сторону.

За спиной наглеца уже нарисовались трое его дружков — подтянутые, с одинаковыми короткими стрижками и самодовольными ухмылками. У крайнего правого на щеке красовался свежий шрам, который тот, казалось, носил с особой гордостью.

— А тебе какое дело? — буркнул Явин, продолжая есть и стараясь не показывать, что начинает нервничать.

Блондин усмехнулся и обернулся к своим дружкам.

— Нет, вы слышали? Трущобная крыса еще и борзая, — он картинно вздохнул и покачал головой. — В наше время любую шваль берут в Академию, если у нее проклюнется хоть какой-то дар.

Его прихлебатели заржали, как по команде. Шрамолицый даже хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть тарелки.

— Дар у него, ага, — поддакнул один из них, — сало на брюхе накапливать.

Новая волна гогота прокатилась по столовой. К компании подтянулись еще несколько кадетов, почуявших развлечение. Витька и другие ребята с их стола отодвинулись подальше, не желая попасть под раздачу.

— Слушай, Жиртрест, — задира наклонился ближе, — ты хоть понимаешь, где оказался? Думаешь, твоя жирная задница переживет первый месяц тренировок? — Он брезгливо потянул носом. — От тебя даже воняет трущобами. Бедняцким потом и помойкой.

Явин стиснул зубы. Вилка в его руке начала подрагивать.

— Это называется запах нормального человека, — процедил он, чувствуя, как волна жара поднимается от шеи к вискам. — Не то что ваш выпендрёжный парфюм, от которого приличного пацана блевать тянет.

По столовой пронесся удивленный вздох. Никто не ожидал, что новичок посмеет огрызаться.

Улыбка светловолосого стала опасной.

— Я Алексей Злобин, — произнес он, выделяя каждое слово. — Мой отец — заместитель министра безопасности. А твой, наверное, алкаш и бродяга? Если вообще известно, кто тебя заделал.

Явин медленно положил вилку. Сердце колотилось где-то в горле, но он заставил себя посмотреть обидчику прямо в глаза.

— Знаешь, Леша, — протянул Явин с нарочитой фамильярностью, — мне как-то похрен, чей ты там сын. Может, твой папаша действительно большая шишка. А может, мамка тебя от садовника нагуляла, пока папаша в министерстве штаны протирал.

Столовая мгновенно затихла. Даже дежурные по раздаче замерли с половниками в руках. Сынок министра побледнел, а потом его лицо пошло пятнами от ярости.

— Ах ты сука… — прошипел он и схватил Явина за воротник.

Шрамолицый тут же двинулся с места, заходя сбоку, чтобы зажать новичка между ними. Двое других начали теснить ребят, сидевших рядом.

— Может, тебе язык вырвать, а, жирдяй? — аристократик дернул воротник с такой силой, что ткань затрещала. — Чтобы не болтал лишнего про мою семью.

Явин почувствовал странное шевеление под ногами — его тень словно беспокойно дрожала, реагируя на вспышку гнева. Ощущение было новым и пугающим. С момента пробуждения способностей прошло всего два дня, и он еще не понимал, как это работает, но интуитивно чувствовал опасность — если он сейчас не сдержится, может случиться что-то непредсказуемое. А Черняев на вчерашнем инструктаже ясно дал понять: неконтролируемые проявления дара караются строже всего.

— Отпусти, — предупредил Явин, изо всех сил сдерживая тень. — Иначе пожалеешь.

Белобрысый рассмеялся ему в лицо, обдав запахом мятной жвачки.

— Угрожаешь? Да я тебя в порошок сотру, трущобная крыса. Здесь ты никто, понял? — Он оглянулся на свою свиту. — Давайте покажем новичку традиционное приветствие.

Явин знал, что сейчас будет. Классическая схема — один держит, другие бьют. В трущобах он давно научился выкручиваться из таких ситуаций, но здесь его окружали, а за любое сопротивление светили штрафные баллы.

Шрамолицый уже занес руку для удара, когда воздух словно сгустился, а освещение в столовой мигнуло.

— Вы точно уверены, что хотите продолжать, кадет Злобин?

Этот голос, холодный как сталь и острый как бритва, заставил всех вздрогнуть. Мучитель разжал пальцы и отпрянул от Явина, как от чумного. Обернувшись, Явин увидел доктора Черняева — высокого мужчину с аккуратно подстриженной бородкой и пронзительными серыми глазами. Он стоял, сложив руки за спиной, и в его взгляде читалось что-то, заставившее даже самых ретивых кадетов отступить на шаг.

— Доктор Черняев, — министерский сынок мгновенно выпрямился, как по команде, даже пятки щелкнули. — Я просто помогал новому кадету освоиться. Объяснял правила.

— Вот как? — Черняев изогнул бровь. — И для этого вам понадобилось хватать его за воротник? Интересный педагогический метод, надо взять на заметку.

По столовой пробежали нервные смешки, тут же стихшие под ледяным взглядом доктора.

— Я… мы просто… — белобрысый впервые растерял свою спесь.

— Двадцать штрафных баллов, кадет Злобин, — отчеканил Черняев. — И каждому из вашей компании еще по пять. Немедленно вернитесь на свои места.

— Но, доктор Черняев, — зазнайка сделал шаг вперед, — мой отец…

— … был бы крайне разочарован, узнав, что его сын ведет себя как дворовый хулиган, а не как будущий офицер, — закончил за него Черняев. — Хотите, чтобы я ему сообщил?