…Они ворвались в полутемное помещение заштатного клуба, которое Гамбит не в добрый час выбрал для отдыха. Что-что, а вот отдохнуть ему точно не удалось. Малиновые вспышки то и дело озаряли грязные стены — Гамбит был в ударе и карты еще не кончились. Крики боли и грязная брань становились громче с каждым взрывом, довершая картину.

— Никому ни с места! — рявкнул Циклоп, хотя заранее знал, что это не поможет. — Предлагаю сложить оружие и мирно разойтись по домам, пока нам не пришлось применить силу!

Из дальнего угла послышался недовольный возглас Гамбита: даже будучи зажатым в угол «друзьями», он уверял, что не приглашал Икс-менов на свою вечеринку.

— Мирно?! — прохрипел огромный детина, заряжая автомат. — Ваши пробрались ко мне ночью и убили моего сына! Уроды, ему было всего десять! Вы отправитесь вслед за ним все до единого!

— Смерть мутантам! Очистим землю! — подхватил нестройный хор голосов. Впрочем, «друзьям» явно приходилось отвлекаться еще и на Гамбита, который по-прежнему не собирался умирать, несмотря ни на какие призывы. Толпа надвигалась на Икс-менов.

— Вперед, — угрюмо скомандовал Циклоп.

«Я бы сказал, что он абсолютно верит в то, что говорит, — после некоторой паузы, задумчиво передал Ксавье. — Где он сейчас?»

«В больнице, с легкой руки Логана»

«Если это правда, виновных следует найти как можно скорее. Я займусь этим. Отдыхай».

Когда через пару минут дверь в комнату отворилась и вошла Джин, Скотт уже крепко спал. Она тихонько присела на край кровати и протянула руку, чтобы погладить его по волосам. Джин пропадала в лаборатории с утра до вечера, а последние две ночи и вовсе ночевала там вместе с Морриган. Нужен был либо телепат, чтобы ее постоянно контролировать, либо очередная доза снотворного, чтобы она постоянно спала. Но насколько бесчеловечным было второе, настолько трудно выполнимым первое. И если раньше Сайрин полностью отдавала себя Морриган, забывая о собственных чувствах, стремлениях и мечтах, то теперь это место заняла Джин.

Она нагнулась и осторожно поцеловала Скотта в висок. Будить его нет смысла, ей нужно снова спускаться в лабораторию через десять минут.

Дэниел был единственным из четверых, кто на следующий день нашел в себе силы отправиться на занятия. Причина, впрочем, не имела ничего общего с героизмом — несмотря на переутомление, он просто не мог уснуть. Слишком много всего свалилось в последнее время — слишком о многом нужно было подумать. Варианты развития событий забивали голову и остановить этот бесконечный круговорот он был просто не в силах.

Окна в классе были большие, с видом на зеленые лужайки около школы, но при необходимости пуленепробиваемое стекло немедленно затемнялось — нападения на школу были делом куда более вероятным, чем всем вокруг хотелось бы признать вслух.

На одной из стен висела доска — старая, деревянная, настоящая, вся в мелких зарубках от когтей или импульсных вспышек. Это реликвия, уважение к истории. И, еще немного к доктору Маккою, которому трудно набирать текст на каком-нибудь лэптопе из-за его внушительных когтей и всегда проще взять кусок мела и тряпку.

В углу — сейф с несколькими экстренными дозами нейроблокатора способностей и аптечка. Над ним — фотография прежнего состава Людей Икс, выцветшая, но гордая. Раньше Дэниелу трудно было представить, что люди, возглавляющие их армию, тоже когда-то были подростками, но фотография Первого Класса в смешных костюмах доказывала обратное.

Уже через пару часов за партой парень понял, что совершил глобальную ошибку, но так как отступать он не привык, а также потому что дотащиться до своей комнаты теперь было выше его сил, он продолжал что-то автоматически записывать, хотя едва ли понимал даже что это за предмет. Наконец он сдался, положил голову на руки и уснул. Заметил ли это преподаватель и пытался ли его разбудить, Дэн так и не узнал, в любом случае, он спал слишком крепко, чтобы реагировать на общественное порицание.

Но спалось ему прекрасно, как будто не было всего этого кошмара в будущем и этого идиотского положения в настоящем… то есть в прошлом. Так спокойно он не спал, наверное, с детства, когда он в последний раз был счастлив, свободен от обязательств и жил с родителями на Дженоше, острове мутантов. Идеальное государство, где все равны и некого было бояться… Их общая мертвая мечта.

Сквозь сон он почувствовал легкое прикосновение и тут же узнал его. Сном показалось все, что было до этого.

По губам сама собой расплылась счастливая улыбка. Ему приснилась бледная Мелисса, надтреснутым голосом шипящая ужасные новости, ему приснился полет сквозь время, ему приснились даже его молодая мать и профессор Ксавье, которого он всегда мечтал увидеть наяву, — все это был лишь сон. Сейчас он проснется и мама скажет, что пора завтракать.

Или нет?

Дэниел выпрямился так резко, что сидевшая напротив Шельма вздрогнула. Они несколько секунд смотрели друг на друга, после чего она натянуто улыбнулась:

— Привет.

— Привет, — эхом повторил он.

— Ты выглядишь так, будто увидел привидение.

«Да, что-то в этом есть, — молча согласился Дэниел, неотрывно глядя в прекрасные зеленые глаза женщины. — Целый дом с привидениями, которые не знают, на что обречены…»

Шельма опустила глаза, не выдержав внимательного взгляда. Она чувствовала себя до крайности неловко. Зачем она вообще сюда пришла? Она не искала его специально! Или искала?

— Прости, я не удержалась, — только сейчас она заметила, что ее рука без перчатки все еще лежит на его запястье, а парень не торопится стряхнуть ее. Полузабытое тепло человеческого тела от кончиков пальцев распространялось до самого сердца. Но она и так уже позволила себе слишком много, держать этого парня за руку еще дольше означает признаться в чувствах, которых она не испытывала. С сожалением Шельма разжала пальцы и попыталась убрать руку, но Дэниел остановил ее.

— Все в порядке. — мягко улыбнулся он, задержав ее ладонь. — Я знаю, что это для тебя значит.

Его взгляд не был похож ни на один другой. Шельма могла поручиться за это: мужчины смотрели на нее часто и подолгу. Но никогда — так. В его глазах была не ослепляющая страсть, толкающая в объятия с огромной силой, а просто нежность, окутывающая чувством абсолютного покоя. Так смотрит друг, брат, но не поклонник.

— Я чувствую себя глупо, — наконец призналась она.

— Считай, что это благодарность, — сказал он и протянул вторую руку к ее ладони. — Немного моего времени — не такая уж большая цена за мою жизнь.

— Если ты считаешь себя обязанным за вчерашнее, то не стоит, я не сделала ничего особенного.

Дэниел улыбнулся и сдержанно кивнул, соглашаясь. На самом деле он был обязан ей жизнью по другой причине, но о ней лучше помалкивать, если вообще хочешь жить.

Хэнк МакКой редко чувствовал себя идиотом. В конце концов, он знал о своем IQ, которым, впрочем, намеренно никогда не хвалился, знал о нескольких ученых степенях, которые получил в рекордные сроки, знал об открытиях в области генетики, которые были сделаны если не им лично, то при его участии — в общем, он знал, что он далеко не идиот. И вот сейчас он смотрел на результаты теста ДНК Морриган и повторял про себя фразу, не достойную настоящего ученого: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»