Он протянул вперед чуть дрогнувшую руку.

- Отдай свой меч, Антей.

Тот нерешительно поднял оружие, глядя сначала в глаза Олафа, потом – в глаза брата.

- Я его не убивал.

Сигурд кивнул, и Антей, развернув меч, вложил рукоять своего клинка в его ладонь.

Теперь Волкодав стоял безоружным, перед толпой обезумевших солдат. Олаф тут же отполз в сторону и поднялся, шатаясь. Почувствовав слабость обезоруженного бывшего собрата, хищники придвинулись, готовые его растерзать.

Требовавший смерти Антея, воин, уже был близко и начал поднимать меч для удара, глядя в ставшее безучастным лицо. Он никак не ожидал обнаружить у своего горла клинок, прижатый рукой Сигурда, взгляд которого полыхал темным огнем, и из горла которого рвалось такое непривычное, для его нрава, рычание.

- Назад.

Воин стоял так какое-то время, клинок недвусмысленно прижимался всё сильнее, но, потом, он сдался и шагнул назад, ненавидяще глядя на обоих братьев, и плюнул им под ноги.

Глянув в глаза Антея, он прорычал:

- Ты ответишь.

Развернувшись, он вернулся в строй, все еще образующий полумесяц, когда, едва не задев стоящих в центре братьев, полыхнул свет, сопровождающий телепортацию.

На уступе возник примарх, во всем его хищном великолепии. Рядом с ним застыли один из вожаков Великой Стаи и Рунный Жрец.

Все трое обвели взглядом окружающее пространство, но промолчали. Лишь примарх кивнул Сигурду, чей вызов он всё же принял, и произнес совершенно спокойно.

- Докладывай.

Сигурд склонил голову, но не сошел с места, продолжая служить щитом для брата, встав между ним и озверевшими воинами. Он вкратце пересказал примарху всё, что видел и слышал. Старшие воины слушали внимательно, не перебивая. Когда закончил младший брат, примарх перевел взгляд на старшего, и тот спокойно выдержал его.

- А что скажешь ты?

Одно слово. Одна неискренняя фраза. Один лишний жест. Лишняя эмоция. Лишняя толика гормона страха, и рука примарха, сжимающая болтер, бросит его вперед и вверх, посылая смертоносный снаряд ему в грудь. Не опуская взгляда, Антей расслабился, позволяя своему организм полностью избавиться от следов агрессии за пару вздохов. Он пошатнулся, едва справившись со слабостью. Рука брата придержала его за предплечье, и он ощутил, что примарх совсем чуть-чуть, возможно, не обратив на это внимания сам, испытал что-то вроде удовлетворения, поскольку рука Сигурда, удерживающая брата, не даст тому совершить ошибок. Нужно было говорить. Говорить кратко и предельно искренне.

- Пока мы дрались у подножья этой скалы, я заметил, что две твари обходят нас с тыла, и решил…

- Решил, не говоря никому, что ты один справишься лучше?

Покраснев, осознавая свою ошибку, молодой Волк опустил голову.

- Да, мой лорд.

Русс кивнул.

- Опрометчиво. Дальше?

- Лорд Ульфриг, решил, что я избегаю битвы, и бросился следом, чтобы наказать меня. Когда я поднялся сюда – на меня бросилась одна из тварей, и я убил ее. Когда поднялся он – вторая тварь спрыгнула сверху, и они, не удержавшись, упали с обрыва. До этого она убила его.

Примарх впервые пошевелился и подошел к краю обрыва. Там красноречиво блестел свежий слом ледяного пласта.

- Эта история похожа на правду. Вот только какая ее часть?

Сзади взвыл нестройный хор негодующих криков. Среди них выделился вопль Олафа.

- Это всё ложь, от слова до слова.

Примарх обернулся

- Замолчите. Все. Возвращайтесь к бою. Я забираю Волкодава на флагман и лично помещу его в карцер. Если его вина будет доказана – я сам казню его, как предателя. Есть возражения?

Недовольно ворча, все еще желая крови одного из своих, Волки, нехотя, потянулись к спуску с каменной площадки, бросая взгляды, полные сомнения, на примарха. Каждый из них, когда на них падал тяжелый взгляд Русса, отрицательно качал головой. То же самое сделал и Антей, всё еще поддерживаемый братом, и сам Сигурд, немного замедленно. Все приняли решение примарха. Лишь один из воинов, со свежим шрамом на горле, ненавидяще глядя на Сигурда, процедил сквозь зубы.

- Есть. Но пусть будет так, как ты решил.

Хищный прищур глаз на лице, не защищенном шлемом, не сулил ничего хорошего, будто он уже навел прицел оружия на выскочку. В этом взгляде читалось обещание и, словно ловя противника на слове, Сигурд кивнул ему, прямо глядя тому в глаза.

Обоих братьев ненавидели за их непохожесть на остальную стаю – это ни для кого не было секретом. Возможно, примарх и сам уже пожалел, что приютил этих двух щенков. Стычки, вопреки его предупреждениям, происходили постоянно, а после этого дня проблемы были обеспечены.

Надежды Антея на то, что примарх разрешит и эту проблему, рассыпались прахом, когда тот бросил его брату:

- Веди его сюда.

Сняв с Антея перевязь с ножнами, Сигурд убрал оба меча по местам. Перевязь брата он закинул через плечо на спину, и, снова под руку, направил его неуверенные шаги к стоящим поодаль старшим Волкам.

Дождавшись, когда Антей займет место в центре треугольника, образованного их телами, Русс нажал кнопку активации телепортационного маячка. За мгновение до исчезновения, он снова обратился к Сигурду. Фраза прозвучала почти равнодушно.

- Найди доказательства. Спаси своего брата.

Антей так и не поднял глаз. Всю дорогу до обещанной камеры, он смотрел в пол. Эта дорога оказалась короткой и закончилась в гулком, тесном и совершенно пустом помещении, холодном и пахнущем, почему-то, смертью. Только под потолком были отверстия вентиляции, настолько маленькие, что туда, пролезть могла, разве что, муха, да и то – не крупная.

Как только все четверо ступили на борт флагмана, Жрец и Вожак Стаи отошли в сторону, позволяя приблизиться космодесантнику из стаи, занятой в постоянной обороне корабля. Загудев, на заведенных за спину руках, прямо на доспехах, замкнулись специальные кандалы. В камеру его, как ни странно, сопровождал сам примарх. Антей шел без понуканий. Он чувствовал какое-то подобие страха.

Сигурд ничего не сможет найти. Отвесная скала, утыканная каменными иглами, была неприступна для техники, а лазить по ней – нереально, да и сколько на это уйдет времени. Флот не может висеть на орбите этого мира только для решения судьбы одного человека, так и не ставшего частью легиона. Он бы, на месте примарха, пожалуй, не стал бы ждать.

Внезапно кольнула мысль. Русс тоже не стал бы ждать, усомнись он в его слове хоть чуть. Он действительно чувствовал правду. Доказательства были нужны не ему, а легиону. И Сигурду. Антей слабо улыбнулся. Его брат, которого он считал своей потерей. Он надеялся, что не ошибся в своих выводах.

Примарх остановился возле открытой двери камеры и ожидающе посмотрел на молодого воина. Тот уверенно вошел внутрь. В спину донеслись слова, сказанные совершенно без эмоций.

- У него три дня.

Не переставая улыбаться, Антей опустился на колени, чтобы удобнее распределить вес кандалов.

- Он справится.

Дверь щелкнула, отсекая весь внешний мир от запертого в четырёх стенах зверя.

Шорох. Нет. Шаги. Звуки шагов троих людей. Вооруженных людей. Уши шевельнулись, ловя все те звуки, что только могли поймать. Шаги троих вооруженных и крайне раздраженных людей.

Он даже не сомневался в их цели, и, когда шаги затихли возле его двери, его губы тронула легкая улыбка. Голоса практически заглушались массивной створкой двери, но были различимы. Голоса, не сулившие ничего хорошего.

Он узнал их. Олаф, молодой ученик Ульфрига, движимый скорбью и чувством потери любимого учителя. Странная для Волка, привязанность, заставлявшая его едва ли не подражать наставнику. Драгнир, воин, требовавший смерти Антея там, среди скал, и униженный Сигурдом, оставившим ему на память крошечный шрам от бритвенно-острого лезвия меча, уже заросший, но все равно унизительный. Он бы предпочел, чтобы тот замах окончился смертельным ударом, чем таким проявлением милосердия к нему, словно к ребёнку, хотя он был куда старше этого выскочки. Третьим был тот самый охранник, который заковал Волкодава в кандалы. С непривычки от них уже ныли плечи и немели руки. К счастью, силовой доспех мог приводить биологические системы владельца в норму, иначе, использование подобного украшения, могло бы привести к потере рук. Впрочем, голоса, звучавшие всё яростнее, наталкивали на мысль, что о руках ему в скором времени не придется беспокоиться – Волки никогда не разговаривают просто так. Тем более - на вюргене.