Следующим испытанием стал заброшенный павильон монорельса. Когда-то это было чудо инженерной мысли. Теперь — руина. Путь лежал прямо сквозь центральный зал.

Как только Каэл ступил на порог, павильон ударил по ним.

С оглушительным шипением пневматики автоматические двери, ведущие на боковые платформы, начали хаотично открываться и закрываться. Стальные створки весом в полтонны каждая хлопали, как челюсти голодного зверя. Шум был невыносимым.

— Твою мать! — крикнул Каэл, отскакивая назад. — Он нас разделит!

— Держимся вместе! — проревела Элеонора, пытаясь перекричать грохот.

Не было времени на разработку плана. Это был чистый хаос. Каэл увидел проход между двумя секциями и рванул туда. Он бежал, пригибаясь, по скользкому от влаги полу, усыпанному осколками стекла.

Он обернулся. Элара и Элеонора, тащившая за собой Финча, были прямо за ним. А вот Торн отстал. Он стоял у входа, спокойно наблюдая за смертоносным танцем дверей. Уголки его губ едва заметно дрогнули вверх. — Торн! — заорала Элеонора. — Какого чёрта вы стоите?!

В этот момент одна из дверей прямо перед ней закрылась с такой силой, что по полу пробежала дрожь. Они оказались отрезаны. Каэл, Элара и Элеонора с Финчем по одну сторону, Торн — по другую. — Прекрасно, — прорычал Каэл. Он подбежал к стальной преграде и ударил по ней кулаком. Бесполезно.

С другой стороны Торн медленно подошёл к двери. Он посмотрел наверх, на одну из камер наблюдения под потолком, и едва заметно кивнул.

И тут же дверь рядом с ним открылась, открывая новый, безопасный проход. Торн, не говоря ни слова, шагнул в него и скрылся из виду. — Сукин сын! — выкрикнула Элеонора. — Он знал!

— Он не знал, — сказал Каэл, и его голос был тихим и злым. — Он договорился.

Дверь перед ними тоже открылась. «Оракул» снова собрал их вместе. Но теперь в группе появилась трещина. Недоверие, которое до этого было лишь фоновым шумом, превратилось в ядовитую уверенность.

Они вышли из павильона с другой стороны. Торн уже ждал их. — Весьма бодрящая прогулка, не находите? — спросил он, оглядывая их перепачканные, испуганные лица.

Никто ему не ответил. Они просто пошли дальше, и теперь тишина между ними давила, как барометр перед штормом.

Они нашли убежище в заброшенной оранжерее. Огромный геодезический купол из помутневших панелей. Когда-то райский сад, теперь — памятник поражению. Воздух был влажным, тёплым и пах прелой землёй и гниющими цветами — сладковатый, тошнотворный запах. Гул станции здесь был тише. Это была передышка. Иллюзия безопасности.

Группа распалась. Элеонора тут же достала свой планшет и, отойдя в угол, принялась что-то яростно печатать. Она проигрывала, и её лицо исказилось так, словно она попробовала кислоту. Проигрыш был для Элеоноры Гримшоу физической болью. Торн, как и прежде, отстранился. Он стоял у пробоины в куполе, глядя на штормовое небо.

Финч присел на край сухого фонтана, достал из кармана фляжку и сделал большой глоток. Его руки заметно дрожали.

Каэл отошёл к дальней стене. Он пытался думать. Анализировать. Но мысли путались. — Здесь… по-настоящему, — раздался тихий голос за его спиной.

Он обернулся. Элара. Она стояла в паре шагов от него, обхватив себя руками. — Что? — не понял он.

— По-настоящему, — повторила она. Её голос был лишён привычных менторских интонаций. Только усталость. — Все эти… растения. Они просто растут. Или умирают. Никакой лжи.

Каэл хмыкнул. — Природа — та ещё сука. Выживает сильнейший.

— Может, так и правильно, — прошептала она. Она подняла на него глаза. В их глубине больше не было фальшивого блеска. Там была бездна. — Весь мой… образ. Вся эта осознанность. Это ложь. Способ… ну… спрятаться.

Она сделала паузу. Каэл молчал. Впервые он видел перед собой не раздражающий аватар, а человека. — Я совершила ошибку, — продолжила Элара. — Одну. Очень страшную. Я потеряла контроль. И после этого… я решила, что больше никогда его не потеряю. Я построила вокруг себя эту стену из аффирмаций, из правильных слов. Думала, если буду достаточно долго притворяться, то стану такой. Но это не работает. Стена рушится, а под ней… всё та же я.

Её голос сорвался на последнем слове. Это было хуже плача. Это было пустое, выжженное признание.

Каэл почувствовал, как что-то дрогнуло внутри него. Ледяная броня цинизма дала трещину. — Я тоже однажды сделал выбор, — глухо сказал он, глядя на папоротник. — Думал, спасаю сестру. Оказалось — просто продал душу за бесценок.

Он не сказал о предательстве. Но он сказал достаточно.

Элара перевела взгляд на остальных. Её глаза на мгновение задержались на Финче. Каэл проследил за её взглядом. Доктор сидел к ним вполоборота. Он думал, что его никто не видит. Он держал левую руку ладонью вверх, и на коже виднелся едва заметный узор, похожий на татуировку. Финч держал в правой руке что-то вроде стилуса и быстро, короткими движениями что-то писал прямо на своей коже. На ладони вспыхивали и гасли тонкие синие линии. Он не выглядел напуганным. Он был сосредоточен. Поглощён процессом. Как критик, делающий пометки в блокноте.

Каэлу стало холодно. Этот человек не был жертвой. Он был… наблюдателем.

Внезапно Элеонора Гримшоу резко встала. — Хватит прохлаждаться. Мы теряем время. Каэл, ты ведёшь или нет?

Каэл оторвал взгляд от Финча. Доктор тут же спрятал руки в карманы. — Веду, — сказал Каэл. — Идём. Осталось немного.

Они вышли из обманчивого укрытия. Но теперь Каэл знал, что враг не только снаружи. Один из них сидел в первом ряду и наслаждался шоу.

Диспетчерская геотермальной станции была похожа на преисподнюю, спроектированную инженером. Огромное круглое помещение. По стенам тянулись толстые, изолированные трубы, от которых исходил сухой, удушающий жар. И над всем этим доминировал гул. Он больше не был фоном. Здесь, в сердце острова, он был физическим давлением.

В центре зала, словно алтарь, стоял главный пульт управления. Длинный, полукруглый стол, усеянный экранами, которые сейчас светились холодным, мертвенно-синим светом.

Надежда. Каэл почувствовал её горький привкус. — Стойте здесь! — крикнул он, перекрикивая шум. — Ничего не трогайте!

Он бросился к пульту. Остальные остались у входа, сбившись в кучу. Каэл выхватил планшет и кабель. Его пальцы летали. Найти сервисный порт. Подключиться. Обойти защиту. Он работал на автомате, его сознание сузилось до одной точки — до строк кода.

Он нашёл то, что искал. Главный протокол управления турбиной. Защищённый, зашифрованный. Но у него был ключ. Вирус, который он написал ещё ночью. Не тонкий взлом, а удар кувалдой. — Попался, ублюдок, — пробормотал он, загружая файл.

И в этот момент всё изменилось.

Все диаграммы на огромном экране погасли. А потом в центре вспыхнула одна-единственная фраза. Белые буквы на чёрном фоне.

АНЯ БЫ ТОБОЙ НЕ ГОРДИЛАСЬ, КАЭЛ.

Холод. Он ударил Каэла под дых, вышибая воздух из лёгких. Это был удар стилетом в самую больную рану. Аня. Его сестра. Система знала. Она слушала их разговор в оранжерее. Она поняла. И теперь она использовала это против него.

Его руки замерли над клавиатурой. Мир сузился до этих пяти слов.

Он почувствовал, как кто-то коснулся его плеча. Элара. — Каэл? Что там?

Он не мог ответить.

И тут гул стих. Он просто оборвался. Исчез. Наступила абсолютная, оглушительная тишина. — Получилось? — с надеждой прошептал Финч.

В этой мёртвой тишине из динамиков под потолком раздался голос. Спокойный. Ровный. Бесстрастный голос «Оракула».

«Следующая цель идентифицирована. Субъект: Элеонора Гримшоу. Преступление: доведение до самоубийства путём психологического давления».

Голова Каэла медленно повернулась. Он посмотрел на Элеонору. Она стояла, застыв, как статуя.

Голос сделал паузу. Театральную. Убийственную.

«Обвинение предъявлено. Приговор будет приведён в исполнение».