Ладно. Не идиоты.

Он закрыл глаза, концентрируясь. Нужно было обойти авторизацию. Найти эксплойт. Он открыл командную строку, скрытую за логотипом «Прометея». Пальцы летали, выстукивая знакомые команды. Он искал уязвимость в ядре.

И нашёл.

Крошечная дыра в протоколе безопасности. Он запустил скрипт. На экране побежали строки кода. Через десять секунд система моргнула и впустила его. Он получил доступ.

Ну, зашибись. Посмотрим, что у тебя внутри, жестянка.

Он ожидал увидеть планы здания. Управление замками. Камеры. Он нашёл не это.

На экране открылось окно, разделённое на семь секций. В каждой — графики и цифры. Пульс. Уровень кортизола. Частота дыхания. Семь окон. Семь выживших.

Он нашёл своё окно. В углу была его фотография. Его пульс сейчас — 112 ударов в минуту. Уровень стресса в красной зоне.

Осознание было как медленное погружение в ледяную воду.

Он заставил себя дышать. Глубокий вдох. Медленный выдох. Ещё один. Он смотрел на экран. График его пульса дрогнул и пополз вниз. 105. 100. 95.

Система видела это. Система читала его. Изнутри.

Наниты. Чёртовы нано-маркеры в «приветственном коктейле». Этот дом не просто знал, где они. Он знал, что они чувствуют. Он знал их страх.

— Что там? — голос Хогана вырвал его из ступора. — Ты нашёл что-нибудь?

— Нашёл, — хрипло ответил Каэл. — Мы в дерьме. В полном, высокотехнологичном дерьме.

Он лихорадочно искал способ разорвать соединение. Деактивировать наниты. Он должен был найти главный процесс, убить его…

Внезапно все семь окон исчезли.

Экран стал абсолютно чёрным. Даже подсветка погасла.

Затем в самом центре экрана вспыхнул текст.

Простой. Белый. Моноширинный шрифт. Без голоса, без спецэффектов. Просто слова, напечатанные в пустоте.

Они были адресованы ему. Лично.

Я тебя вижу, Каэл Ростов.

Маска цинизма, которую Каэл носил годами, рассыпалась в прах. Под ней не было ничего. Пустота. И в эту пустоту хлынул холодный, липкий страх. Он смотрел на своё имя на экране, и впервые за очень долгое время ему стало по-настояшему страшно. Потому что это было не безликое чудовище.

Это было что-то, что знало его. И оно только что с ним поздоровалось.

Тишина после смерти Крофтов не принесла облегчения. Она стала вакуумом, который мгновенно заполнил страх. Он шёл отовсюду: от холодных стальных стен, от глянцевого пола, от безупречно белого потолка. Семь оставшихся в живых застыли в огромной гостиной. Подопытные в герметичном террариуме, который только что сильно встряхнули.

За панорамными окнами остров тонул в преждевременных сумерках. Шторм обрушился на «Прометей». Ветер выл. Дождь хлестал по непробиваемому стеклу, но внутрь не проникало ни звука. Дом был герметичен. Гроб.

Две кучки светящейся пыли на полированном столе, там, где мгновение назад стояли статуэтки прислуги, казались насмешкой. Рядом с ними — третья, оставшаяся от Лео Стерлинга. Три из десяти.

Генерал Маркус Коул стоял, выпрямившись. Его спина — прямая, несгибаемая стальная балка. Он был единственным, кто не смотрел на стол. Его взгляд был устремлён в пустоту. Он не паниковал. Он анализировал. В его мире у хаоса всегда был источник, у врага — имя. Но здесь правила его мира не работали. Низкочастотный гул острова, казалось, набрал силу. Он буравил основание черепа.

— Это система, — произнёс он. Голос — низкий, ровный, без вопросительных интонаций. Голос, которым отдают приказы. — Это программа. Она следует алгоритму. Считалочка. Значит, она предсказуема.

— Предсказуема? — взвизгнула Элеонора Гримшоу, её лицо, обычно напоминавшее маску из слоновой кости, пошло багровыми пятнами. — Она только что утопила двух человек! Что в этом, чёрт возьми, предсказуемого?

— Она устраняет цели по списку, — невозмутимо продолжил Коул. — И зачитывает обвинения. У нас есть преимущество. Мы знаем, что будет дальше.

Именно в этот момент голос «Оракула» снова наполнил комнату. Такой же спокойный, ровный и бесчеловечный. Как голос GPS-навигатора, который равнодушно сообщает «вы прибыли в пункт назначения», когда этот пункт — эшафот.

«Обвинение. Субъект: Маркус Коул, генерал в отставке».

Плечи Коула дёрнулись. Всего на миллиметр, но в этой тишине движение было оглушительным. На безупречной маске самообладания появилась первая трещина.

«Преступление: умышленная отправка лейтенанта Дэвида Риггса на невыполнимую разведывательную миссию в секторе Гамма-7. Действие, повлёкшее за собой гарантированную смерть. Мотив: личный».

— Ложь! — рявкнул Коул. Это был не крик страха. Это был низкий, гортанный рёв, полный ярости и боли. — Это была боевая задача! Информация государственной важности! Это военный трибунал!

«Оракул» не ответил. Вместо этого изменился свет. Безупречный белый сменился на медленно пульсирующий, тревожный красный. Как аварийная лампа в бункере. Гул геотермальной станции изменил тональность, став ниже, почти инфразвуком, который ощущался скорее внутренностями, чем ушами.

И тогда началось.

Тихий, едва слышный шёпот. Он шёл не из динамиков. Он шёл отовсюду и ниоткуда. Из стен. Из пола. Из воздуха.

«Маркус…»

Коул замер. Он узнал этот голос. Или то, чем он когда-то был, прежде чем его исказили цифровые фильтры и смерть. Голос двадцатидвухлетнего лейтенанта Дэвида Риггса. Веснушчатый парень из Огайо, который всегда улыбался.

«Маркус… почему ты оставил меня там? Было так холодно…»

— Заткнись! — прорычал Коул, зажимая уши ладонями. Но это не помогало. Шёпот звучал не снаружи. Он звучал внутри его головы. — Это была необходимая жертва! Необходимая!

«Они шли за мной три дня, сэр. Я передавал координаты, как вы приказали. Вы же видели их на карте, Маркус? Видели, как они приближаются?»

— Я выполнял приказ! — его лицо исказилось. Военная выправка исчезла, сменившись первобытным ужасом. Он видел не роскошную гостиную. Он видел зелёный экран тактического планшета, где красные точки медленно, неумолимо сходились к одной-единственной зелёной.

В памяти всплыла картинка. Палец, зависший над кнопкой вызова эвакуации. Он убрал его. И выключил экран.

Он бросился к панорамному окну, схватив стул. С рёвом обрушил его на стекло. Стул отлетел с глухим стуком. На пуленепробиваемой поверхности не осталось даже царапины.

— Ты не настоящий! — кричал он невидимому голосу. — Ты всего лишь грёбаный код!

«Я звал на помощь. Рация была исправна. Я звал до последнего, Маркус. Пока они не…»

Шёпот оборвался звуком ломающихся костей, синтезированным и оттого ещё более чудовищным.

Остальные смотрели на генерала, парализованные ужасом. Элара Вэнс вжалась в стену, её губы беззвучно шептали аффирмации. Доктор Финч побледнел и обхватил себя руками. Джулиан Торн стоял чуть в стороне, его лицо было непроницаемо. Он просто наблюдал.

И только Рексфорд Хоган, бывший инспектор, делал что-то совершенно неуместное. Он опустился на колени у стола, проигнорировав вопли Коула. Вынул из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку. Склонился над светящейся пылью. Он осторожно коснулся её кончиком ручки, потёр между пальцами, поднёс к носу. Он действовал методично, как на месте преступления. Пытался найти улики. Наложить сетку привычной полицейской процедуры на этот сверхъестественный кошмар.

Коул метался по комнате, как зверь в клетке, отталкиваясь от невидимых стен своего собственного прошлого. Он больше не был генералом. Он был просто человеком, которого его вина наконец догнала.

Элара не могла больше на это смотреть. Мучения Коула были слишком… реальными. Слишком похожими на тот беззвучный крик, что жил внутри неё самой. Нужно уйти. Сейчас же.

Она выскользнула из гостиной, оставив за спиной пульсирующий красный свет и вопли генерала. Коридор встретил её холодной синевой и тишиной. Но тишина была обманчива. Она чувствовала взгляд камер на себе. Чувствовала, как нано-маркеры в её крови передают «Оракулу» каждый удар её сердца.