Торн медленно обвёл их взглядом. Он коснулся воротника рубашки, где прятался микрофон, и на его губах появилась тень улыбки.

— Красиво, не правда ли? — его голос, теперь чистый и сильный, лился из динамиков. — Эта симметрия. Эта завершённость. Десять. Семь. Пять. Три. Идеальная нисходящая прогрессия. Поэзия.

Он сделал шаг вперёд. Каэл не сдвинулся.

— Вы, конечно, считаете меня монстром, — продолжил Торн, наслаждаясь моментом. — Предсказуемо. Но это не было бойней. Это был… перформанс. Произведение искусства, где каждая смерть — идеально выверенная рифма. Стерлинг, отравленный на пиру, — ирония. Крофты, утонувшие в пене, — справедливость. Коул, шагнувший с обрыва, — возмездие. Каждая деталь служила гармонии.

— Гармонии? — голос Каэла был низким, как скрежет металла. — Ты… убил кучу людей и называешь это гармонией?

— Я устранял диссонансы, — поправил Торн. — Очищал партитуру. Да, признаю, с Хоганом вышла… сценарная ошибка. Но разве это не добавляет драмы? Неожиданный поворот, лишь подчёркивающий чистоту основной мелодии.

— Мелодии? — Каэл шагнул навстречу. — Ты, блядь, серьёзно? Расскажи про мелодию своему сыну.

Слово повисло в воздухе. Театральная лёгкость исчезла с лица Торна. Уголки губ дёрнулись, опустились. Идеально выстроенный фасад пошёл трещинами, и сквозь них проступила неприкрытая, гноящаяся боль.

— Не смей… — прошипел он.

— Я читал архивы, Джулиан, — Каэл наступал, используя слова как оружие. — Я видел логи. Знаю, как ты разнёс его роман. Его единственный роман. Назвал бездарной, бессвязной мазнёй. Это тоже было ради гармонии? А?

Торн молчал. Его грудь тяжело вздымалась. Руки сжались в кулаки.

— Это было… необходимое редактирование, — наконец выдавил он. Каждое слово сочилось холодной, концентрированной злобой. — Он был слаб. Его история была… неполной. Хаотичной. Я пытался показать, что у каждой истории должен быть смысл! Начало и конец!

— И ты решил дописать её здесь? — Каэл был уже совсем близко. — Чужой кровью? Потому что свою не смог?

Это был прямой удар. Маска эстета разлетелась. Перед ними стоял не гениальный маньяк, а сломленный, отчаявшийся старик. Ярость Торна изменила саму физику комнаты. Воздух стал вязким, наэлектризованным. Казалось, сделай вдох — и обожжёшь лёгкие.

— Ты ничего не понимаешь! — закричал Торн, срываясь на визг. — Вы все — лишь чернила! Расходный материал! Вы — хаос, который я превращаю в порядок!

Он резко развернулся и пошёл к выходу.

— Я даю вам десять минут, — бросил он через плечо. — Десять минут, чтобы осознать финал. Наслаждайтесь.

Дверь за ним бесшумно закрылась.

И снова тишина. Но теперь она звенела. И в этой звенящей тишине они отчётливо слышали звук.

Кап…

Конденсат с потолочной панели.

Кап…

Метроном, отсчитывающий их последние десять минут.

— Сюда! — голос Каэла был резким, как щелчок.

Он схватил Элару за руку и потащил по коридору, мимо пустых спален. Наконец, толкнул неприметную дверь. Медиа-комната.

Помещение без окон. Стены обиты звукопоглощающими панелями. Посреди комнаты низкий диван. Встроенный в стену огромный чёрный экран поглощал свет, словно цифровая чёрная дыра или глаз выключенного андроида.

Каэл подтащил тяжёлое кресло к двери, подперев её. Жалкая преграда, но это было хоть что-то.

— У нас мало времени, — бросил он, опускаясь на пол и доставая планшет. Экран вспыхнул. Пальцы замелькали по поверхности с лихорадочной скоростью.

Элара молча наблюдала. Страх никуда не делся, он был внутри, холодный и твёрдый. Но паника ушла. Осталась только ясная решимость. Она смотрела на одержимость Каэла технологиями и видела в этом оружие. Единственное, что у них было.

По интеркому раздался спокойный голос Торна.

— Девять минут.

Пальцы Каэла замерли. Он выругался.

— Чёрт. Он всё перекрыл. Сеть полностью изолирована.

Он снова начал вводить команды.

— Он не просто запер нас, — пробормотал Каэл. — Он возвёл вокруг острова… купол. Глушитель. Ни один бит не пробьётся наружу.

Надежда окончательно погасла. Помощи не будет.

— Всё, — прошептала Элара. — Это всё.

— Нет. Не всё.

Голос Каэла изменился. Он увеличил на экране график радиочастотного спектра.

— Смотри. Он не идеален. Этот ублюдок — эстет, а не инженер. Глушитель работает с перегрузкой. Система нестабильна. Она… пульсирует. Отключается на долю секунды, чтобы не перегреться. Вот. Видишь?

Он указал на крошечный провал в стене радиопомех.

— Окно. Одна целая и семь десятых секунды. Каждые три минуты.

— И что? — Элара подошла ближе. — Успеем отправить SOS?

— Нет. Слишком короткий импульс. Но… — он поднял на неё глаза, и в них горел тот же огонь, что и у Торна. — Но этого хватит, чтобы выстрелить наружу вирусом. Маленьким, злым, как оса, куском кода. Он вскроет всё. Архивы Торна. Данные о зрителях в даркнете. Всё. Может, не сегодня. Но он сработает. Они не уйдут безнаказанными.

Элара видела его насквозь. Его боль, его ярость.

— Восемь минут, — напомнил голос Торна.

Каэл снова уставился в планшет. Он не пытался спастись. Он создавал своё посмертное оружие.

— Каэл, — тихо позвала Элара. Он не обернулся. — Что? — Зачем? Зачем ты это делаешь? Ради мести?

Он замер. — Месть — слишком простое слово. Слишком чистое.

Планшет лёг на пол. Каэл провёл ладонями по лицу. Внезапно он выглядел невероятно уставшим.

— Ладно… хрен с ним. Перед смертью ты должна знать, — сказал он тихо, глядя в стену. — То обвинение… про авантюру. Это не вся правда. Я не просто оставил их. Я их сдал.

Элара молчала.

— У меня была сестра. Аня. Она была больна. Нужны были деньги. И нужно было, чтобы с меня сняли обвинения. ФБР предложило сделку. Я сливаю им всю свою команду. В обмен на деньги и чистый паспорт.

Он замолчал, сглотнув.

— И я согласился. Получил деньги. Но… не успел. Она умерла за два дня до того, как перевод прошёл. Я сидел в отеле, смотрел на цифры на счёте и понимал, что я не просто предатель. Я — неудавшийся предатель. Что ещё хуже.

Он усмехнулся. Звук был сухим и горьким.

— Так что да. Наверное, это месть. Но не ему. Себе. Системе. Я хочу хотя бы один раз… не проиграть.

Элара смотрела на него, и лёд в её животе начал таять. Она подошла и села рядом на пол. Не слишком близко. Просто рядом.

— Значит, ты знаешь, каково это — проиграть, — сказала она тихо. — Хорошо. Тогда ты будешь драться.

Он посмотрел на неё. В его глазах промелькнуло удивление, а затем — понимание. Он кивнул.

Каэл снова взял планшет.

— Семь минут, — констатировал Торн.

— Готово, — прошептал Каэл. На экране планшета медленно вращалась иконка вируса. Оса с черепом вместо головы. — Теперь нужно дождаться окна и…

Он не договорил.

Раздался тихий, низкий гул. Основное освещение погасло. Комната погрузилась в мрак. А затем включился аварийный синий свет.

Узкие полосы били из щелей под потолком и у пола. Они не освещали, а кромсали темноту, создавая искажённые тени. Знакомое пространство превратилось в кошмар.

И в этой жуткой реальности раздался голос Торна. Теперь он шёл отовсюду. Объёмный, всепроникающий.

— Время вышло. Охота начинается.

В следующую секунду оглушительный удар сотряс дверь. Кресло сдвинулось. Ещё удар. Громче. Сильнее. Торн просто выбивал замок.

— Запасной выход! — крикнул Каэл.

В дальней стене была ещё одна дверь. Элара уже была там. Третий удар. Замок с треском разлетелся. На пороге стоял силуэт Торна.

Элара рванула дверь на себя. Они выскочили в узкий служебный коридор. Каэл захлопнул за собой дверь.

— Туда! — он указал в конец коридора. — К серверной! Это его мозг!

С тихим шипением прямо перед ними из стены выехала металлическая панель. Она двигалась бесшумно и за долю секунды полностью перекрыла коридор.