- График декомпрессии – это определенная скорость подъема и серия все более мелких декомпрессионных остановок…

- Понятно! – Энжи подняла руку. – С теорией Вы ознакомились. На практике же, все нудно, долго и не терпит суеты.

- Понято, принято. – Я спрятал усмешку: с установленными у меня имплантами и нейромодулем, график этот мне был нужен в сокращенной форме – наниты прекрасно справятся со всеми хлопотами декомпрессии.

- Чуть позже, Мелисса или Мадина в медотсеке возьмут у вас анализы, проведут несколько опытов и выведут для вас индивидуальный график… - Лифт щелкнул кнопкой и замер.

Подумал и раздвинул створки.

- Ну, добро пожаловать домой! – Сай подхватил свою сумку и ушел ракетой по коридору!

Следом, столь же технично, оставляя меня тет-а-тет с кислородными баллонами, испарился и Эжен.

- А-а-а-а... – Я повернулся к Энжи, но успел только ее прекрасную пятую точку рассмотреть!

- Сбежали, да? – У двери лифта возникла милая, невысокая девица-шатенка, к «тридцати» с миндалевидным разрезом глаз, восточными скулами и очень характерным типом лица. – Меня зовут Мадина и я, на первое время, ваш куратор-наблюдающий…

- Ну-у-у-у-у, раз куратор… - Я улыбнулся. – А куда баллоны девать?

- Никуда. – Мадина пожала плечами. – Через три месяца поднимем их вверх. Это «Лейдлинги», у них встроенная система самопроверки и таскать их туда-сюда в компрессорную смысла нет. Так что…

Девушка развела руками, а я привычно покачал головой.

- Берите вещи, я провожу вас до вашей комнаты, а потом покажу лабу… - Мадина внезапно пошатнулась и схватилась за бок…

Пришлось тащить малыху к медикам.

Нет, в принципе, можно было и просто вылечить на месте, но такие спазмы я хорошо знаю и было бы подозрительно, если бы их причина излечилась сама собой.

А Мадине надо соблюдать диету и меньше дергаться, но, если посмотреть на круги под ее глазами, то либо здесь не до этого, либо я чего-то не понимаю!

Да и по массе, Мадине явно надо добрать килограмм десять, а то несешь и не чувствуешь, есть что-то на руках или нет?!

Дверь медблока открылась сразу, как только я в нее постучал.

Ногой.

Руки заняты были.

- Мадина! Опять?! Ну, сколько можно тебе говорить, не злоупотребляй ты «Дайеной-54»! Посадишь, нахрен, не только печень с почками, но и заберем… - Рассмотрев, кто именно внес Мадину, девушка покраснела, смутилась и замолчала.

- Мелисса, это Дэн, наш новый мусорщик… - Мадина переползла с рук на кушетку и поерзав, замерла. – Покажешь ему станцию, пока я тут отлежусь?

Дождавшись согласного кивка, Мадина повернулась на бочок и вырубилась, словнь не спала пару-тройку ночей.

- Давайте я сперва возьму у вас кровь, а потом все остальное. – Мелисса достала из шкафчика шприц-одноразку. – Садитесь за стол!

Я – то что, мое дело маленькое, я сел и приготовился влиться в новый коллектив.

Всего на «Арьяго-7» обитало 13 человек, вместе со мной.

В большинстве своем, у каждого мужчины на станции, было по две дамы сердца.

Мадина с Мелиссой делили худощавого профессора Темму Сайтклиффа.

Папа Мадины, делающий вид, что в делах дочери ничего не смыслит, был прибран к рукам двумя «старшими товарищами» Айрис Куц и Дианой Ливи.

Сай нежился с двухметровой негритянкой Сальмой Джонсон, ему ее одной как раз хватало и вроде как дело даже шло сперва к разводу Сальмы и дальнейшему браку, но, по словам Мелиссы, ту было много подводных камней.

Эжена укатывали две его лаборантки, одна из которых, по совместительству, быле, к тому же, еще и его женой – Эва и Эльжебета. Если что, жена – Эльжебета.

Но опять, если верить девице, заведшей меня в комнату и усевшейся на кровати в наглую ожидая когда я переоденусь, Эльжебета, как многие полячки, очень любила эксперименты и не все из них не были травматичными.

Как пересекаются «блядство» и «полячка» - ума не приложу, но они работают в этом коллективе уже третий год, так что, наверное, ей виднее.

- Гм… Мышцы хорошо прокачаны, равномерный слой подкожного жира… Для пятидесятилетнего мужчины – отличная форма! – Эта зараза меня явно изучала, но…

Она врач, а у врачей ни стыда, ни совести, ни понятия «извращение», так что я молчком переоделся в джинсы с футболкой и удостоился еще одного замечания.

- Гм… А без одежды ты лучше выглядишь!

Погрозив наглой дамочке кулаком, вернул ее к рассказу об обитателях.

Двенадцатой была Энжи, точнее – руководитель проекта «Возрождение» - Жанна-Аннабель Биттроу.

Ну, а тринадцатым, стало быть, стал я!

- … Изначально, по проекту, все каюты были четырехместными, но когда народ стал трахаться на рабочем месте, Энжи разрешила объединять комнаты, все равно на рассчитанный персонал в 86 человек у нас никогда не наберется ни штатных единиц, на проетков. – Мелисса вздохнула. – Проект длится уже около трех лет, но пока ощутимого толка нет – у нас всего четыре акулы в подопытных, да иногда сюда забредают «дикие» и тогда Макантар устраивает за ними охоту, заодно пополняя запасы питания.

- Интерсно, а как так получилось, что на базе все трахаются со всеми? – Я задал прямой вопрос, совершенно не боясь обидеть девушку.

- Не «все со всеми». – Девушка со вздохом оглянулась на меня. – Просто на этой станции у всех что-то творится с либидо. И чем дольше ты тут, тем жестче проблема. У нас Энжи хоть пошла навстречу, прошлый заезд, если верить, просто мозгой тронулся на сексе! Тебе, конечно, проще будет, ты – старый…

«Ну, блин, спасибо!»

Обойдя станцию и сунув нос туда, куда мне было разрешено, пришел к выводу, что скучать не придется – мусора у меня будет с двух лабораторий, но вот во всем остальном…

- Дэн! Ау! – Мелисса помахала у меня перед носом рукой, привлекая к себе внимание. – Основной мусор мы утилизируем в крематории, там стоит электролизатор и вся «биология» превращается в прах за пару секунд. Биоотходы тоже через крематорий, а вот техногенное – все в лифт и наружу.

Коротко рявкнула сирена.

- Запомни! Это – сигнал общего сбора. Чаще всего, на пожрать, конечно, но иногда Энжи приспичивает рассказать что-то важное и она собирает всех… Пойдем, нам надо вернуться на лестницу А-18, подняться на этаж, пройти шлюз…

- Р-3, пройти шлюз Р-2, подняться еще на один уровень и через шлюзы К-7 и К-11 выйти в коридор, ведущий к столовой. – Я оживил составленную нейромодулем карту, с легкостью найдя дорогу назад. – Но, можно и быстрее…

- Веди… - В голосе моего суперпроводника прозвучала ехидца, но…

В этом и есть моя основная странность – я могу путать право и лево, я могу путать стороны света, я, даже, могу так удачно срезать путь, что оказаться, на выходе, еще дальше, чем на входе, но…

Я всегда пройду там, где нет пути.

Я пройду по бережку затянутого тонким ледком и припорошенного снегом пожарного пруда, перейду через него и узнаю, что это опасно только после того, как под лед провалится тот, кто пойдет по моим следам.

Я пройду по лесу, случайно, по самому болоту, в модельных туфлях и выйду с чистой подошвой.

Да, я могу свернуть влево там, где надо вправо, но это будет досадной случайностью, одной на миллион, зато после этого поворота я окажусь в таких местах, где съемочная группа «Властелина колец» сдохнет от зависти и сожрет бороду Гэндальфа, лишь бы там провести один съемочный день!

Вместо «вернуться», я провел Мелиссу вперед, до лестницы на «нулевой ярус», где мы спустились, отмотали три лестницы назад, поднялись на три уровня вверх и оказались в аккурат в коридоре, ведущем в столовую.

- Впечатляет. – Мелисса хлопнула меня по плечу. – Очень впечатляет!

- «Нулевой ярус» - проходной, сквозной. – Начал объяснять я. – В нем нет шлюзов и отсечек, он используется как балластный, в случае пробоины вся вода устремляется в него и насосами выкачивается за борт. Система спорная, конечно…

На этих словах мы вошли в столовую и я замер под взглядами разумных, с которыми придется провести целый год в закрытом пространстве.