Открываю дверь палаты, вхожу внутрь. Моя предательница не спит. Зареванная, рядом мониторы пищат. Давлю собственного зверя внутри. Это уже ничем не поможет, и так… покусались, блядь, дальше некуда.
Глава 10
Голоса в коридоре стихают, распахивается дверь, входит Савелий. У него в руках пакет, который он кладет мне на кровать.
– Одевайся.
– Что?
– Здесь одежда. Тебя выписали уже. Капельницы закончились. Можно ехать домой и там уже восстанавливаться.
Домой – красивое слово, вот только я не знаю, где теперь мой дом.
– Мой отчим… Почему ты не сказал, что его убили?
– Потому что эта информация тебе ничем не поможет.
– А Алиса? Ее тоже убили, да? Ты просто не говоришь мне? Скажи честно, пожалуйста, я хочу знать правду.
– Нет. Мои люди сделали экспертизу, и там была только кровь Юры. Мы его нашли и похоронили. Мы там облазили все, район прочесали, сестры твоей нет, ищем.
– Уже прошло три недели. Савелий, я же не дура! Если есть что-то, я хочу знать.
Пытаюсь хотя бы примерно понять, о чем он думает, и не могу. Крутой не пускает меня, и наше общение теперь похоже на пинг-понг стрелами.
– Если будут новости о сестре, я скажу. Остальное тебя не касается и тебе знать не обязательно.
Киваю, мне все еще нет доверия, и он не собирается посвящать меня в свои дела. Все изменилось, вот только пока я не знаю, что Крутой планирует со мной делать. Я сломана, а лежачего не бьют, так? Обычно да, но в этой среде такие правила не работают. Тут слабого добивают, разгрызают стаей на куски.
Осторожно беру пакет, заглядываю внутрь. Там не только одежда, но и мои документы. Настоящие.
– Ты был у меня дома?
– Был. Мы пробили твою мать и отчима, сделали обыск в квартире.
Чувство стыда проносится по телу. Конечно, мы не жили на широкую ногу, но в целом мы изначально из разных слоев, и, наверное, уже поздно об этом думать.
– Что со мной будет, Савелий? – осторожно спрашиваю, боюсь, если честно, услышать ответ. Между нами нет ни доверия, ни прощения, ни тепла. Одно лишь напряжение, я все еще для него предательница, я чувствую это.
Крутой не умеет прощать, и сострадание ему чуждо. Почему я все еще жива – большая загадка. Вероятно, потому, что тогда просто вернулась за ним и помогла подняться. Какое-то мгновенное решение теперь спасает мне жизнь.
– Ты поедешь ко мне домой, Даша. Будешь там, пока не найдем сестру.
К нему. Снова в ад, но какой у меня выбор? Его теперь просто нет. Я точно сломанная кукла, которую главарь себе забирает. Чтобы что? Ломать дальше, истязать, наказывать? Мы это уже проходили. Интересно, какая фантазия у моего палача. Сможет ли Крутой удивить меня и сделать больнее?
Если откажу, он перестанет искать сестру. Тут же. Выбор без выбора, спокойно, Даша. Просто скажи “да”.
– Да. Хорошо.
Даже не пытаюсь оспаривать, так надо. Пока я слушаюсь Крутого, он ищет Алису. Все логично и просто. Никакой любви, никакого прощения. Он говорит, я делаю. На этом все.
Спустя час меня и правда выписывают. Короткая инструкция от врача, таблетки обезболивающего с собой на всякий случай. Я выхожу из больницы в сопровождении своры охраны. Нет, не как дочь мэра. Скорее как заключенная под надзором.
На улице мороз, но на носу уже весна. Про меня ли она? Я не знаю.
Вижу Савелия на крыльце. Он курит, ощупывает меня взглядом. На мне теплый спортивный костюм и куртка. Одежда не моя и обувь. И жизнь моя тоже, кажется, не принадлежит мне больше.
– Пошли.
Савелий кивает на свою машину, но у меня на миг все темнеет перед глазами. Красные вспышки, вот черт.
– Иду.
– Держись за меня. Вадим, открой дверь!
Не знаю, что случается, я настолько слаба, что меня едва держат ноги. Савелий подходит и, точно пушинку, подхватывает меня на руки, прижимает к себе. Так нежно, словно и не было всего этого ада, словно я еще просто танцую для него в клубе и вечером мы будем ужинать все вместе. Как когда-то давно.
Невольно вдыхаю его запах, прикусываю губу, чтобы не заскулить. Он не твой уже, Даша, ты жива только потому, что Крутой еще не наигрался с тобой. Ты не любимая Крутого, так что успокойся и хорош уже ныть.
По пути Савелию звонит Ганс, он коротко отвечает, но я даже не думаю лезть сюда. Все, чего хочу, – чтобы Алиса нашлась, и тогда… тогда мы уедем, если, конечно, Крутой меня отпустит. Живой.
Я больше не летаю в облаках и знаю, что игры с такими опасными мужчинами смертельны. По крайней мере, для меня, потому стараюсь просто дышать и делать то, что он от меня ожидает.
Доезжаем до дома быстро. Вот и она – моя персональная зона. Охрана сразу расползается по территории, Крутой выходит и хочет взять меня на руки, но я отшатываюсь от него.
Внутренне вся сжимаюсь. Не хочу, чтобы прикасался ко мне сейчас, я этого не выдержу снова.
– Я сама могу идти. Пожалуйста.
– Хорошо.
Он открывает дверь, я медленно, но все же вхожу сама в дом. Такой же большой, просторный, красивый. Это не мой дом, но какой у меня выбор?
Останавливаюсь в прихожей, как и тогда. Поднимаю взгляд на Савелия. Страшно сказать, но я жду его приказа.
– Поднимайся наверх. В спальню.
Нет, он не кричит, но я все равно не могу расслабиться. Коротко кивнув, я забираюсь на второй этаж. Медленно, с паузами на передышку. Он не уточнил, в какую именно спальню: его или мою, так что я падаю на кровать в той комнате, где он меня… не любил обычно.
***
Прошел час, в доме тихо, и Крутой ко мне не зашел. Чего он ждет, я не знаю. Осторожно поднимаюсь, принимаю душ, стараюсь не мочить повязку, привожу себя в порядок.
Мысли скачут, это же все не просто так. Савелий не отпускал меня, и статус мой тот же: нелюбимая предательница, крыса, так что все то же самое, за исключением шрама у меня на груди.
Смотрю на себя в зеркало. Я здорово похудела, но я хотя бы жива. Благодаря ему, и за это тоже придется платить.
Глубокий вдох, выхожу из ванной, обернувшись полотенцем. Ожидание невыносимо, так что я пойду к нему сама. Да, так надо, Савелий ведь не по доброте душевной помогает мне найти Алису. Он хочет плату, меня, мое тело, да, у нас теперь именно такие товарно-рыночные отношения.
Набираюсь смелости, подхожу к его комнате. Открываю дверь без стука.
– Можно?
Крутой не спит. Кажется, в этом доме никто из нас никогда не спит. Он недавно принял душ, в спортивных штанах, обнажен до пояса.
Красивый, мужественный и теперь такой мой и чужой одновременно. Я не знаю, как теперь с ним общаться после всего. И хотя все самое страшное случилось, так чего мне так страшно теперь?
– Тебе что-то надо?
Его грубый голос пробирает до костей. Амазонка, где ты? Она разбилась. Тогда у клуба, когда Крутой сказал, что лучше бы я умерла, а не Фари. Амазонки больше нет, а есть Даша, которая наделала ошибок. Одну за другой, боже.
– Я пришла. К тебе.
– Зачем?
– Платить за лечение.
– Уже все уплачено.
– Ну… благодарить, – отвечаю коротко, никаких прелюдий. Закрываю глаза, рывок, полотенце падает на пол.
Я не в лучшей форме, но здесь полутьма, лев растерзает добычу и при таком свете.
Жадно хватаю ртом воздух, хорошо, что я закрыла глаза. Так проще – не видеть, не знать, не чувствовать, хотя это скорее обострило мои ощущения.
Слышу, что Савелий поднялся, подошел ближе и остановился напротив. Слышу его горячее дыхание у своей шеи.
Сейчас снова все повторится. Так же, как и тогда.
Даша, соберись, ну что ты как тряпка! Совсем расклеилась, ты ведь не такой была, Воробей. Ну же, смелее, прояви характер, ну чего ты его боишься? Хуже, чем есть, быть не может… так?
Вздрагиваю, когда чувствую, как плечи обернули полотенцем, укутали в него.
Распахиваю глаза, вижу Савелия.
– Иди спать, Воробей. Не надо меня так благодарить, – сказал холодно и даже не коснулся меня. Ответить мне нечего, я едва стою на ногах. Что его так смутило? Раньше Крутой драл меня в любом состоянии, что изменилось? Мой шрам?
