Настя крепко сжала мою руку, и мы осторожно двинулись вслед за неуклюжим проводником. Он вел нас через запутанный лабиринт коридоров, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, будто получал новые инструкции от своего невидимого хозяина.

Дважды нам приходилось проходить мимо распростертых на полу тел в полицейской форме. Их черепа были размозжены с такой силой, что мозги размазались по кафельному полу. Я старался прикрывать Насте обзор, но её любопытный взгляд все равно цеплялся за жуткие детали.

— Дядя Макал, а почему они… — начала она, но я мягко прервал ее.

— Потом поговорим, малышка. Сейчас нужно идти очень тихо.

Внезапно впереди раздался звук падающего предмета и приглушенные голоса. Наш проводник остановился, замер как статуя, затем его голова дёрнулась в нашу сторону, а рука сложилась в жест предостережения.

Затем мертвяк сделал ещё один жест — сложил ладони вместе, словно в молитве, а затем повторил его несколько раз. Это напоминало мольбу.

— Он хочет, чтобы мы помогли, — догадался я. — Кому-то там нужна помощь.

Зомби энергично закивал, подтверждая мою догадку.

А затем произошло нечто странное. Он резко дёрнулся, будто получил удар током, его тело выгнулось в неестественной позе, а изо рта вырвалось утробное рычание. Невидимые нити, управлявшие им, внезапно оборвались.

Тварь рванулась в нашу сторону, мгновенно превратившись из союзника в смертельного врага. Я прикрыл собой Настю и выстрелил в упор — пуля вошла точно между глаз мертвяка, отбрасывая его назад.

— Что это было? — выдохнула Настя, прижимаясь к стене. — Почему он вдлуг стал плохим?

— Тот, кто им управлял, больше не может этого делать, — пояснил я, быстро осматривая коридор. — Либо его отвлекли, либо… ему нужна наша помощь прямо сейчас.

Голоса впереди стали громче. Среди них отчётливо слышался женский плач.

— Сука, заткнись! — рявкнул грубый мужской голос. — Еще один звук, и я тебе башку проломлю!

Я жестом приказал Насте оставаться на месте и осторожно двинулся вперёд. Плач доносился из-за массивной закрытой двери с табличкой «Кабинет начальника смены».

Приблизившись, я различил приглушённые рыдания и злобный мужской голос, отдающий команды. Тяжёлая металлическая дверь была надёжно заперта — я осторожно попробовал ручку, но она не поддалась.

— Эй, — негромко постучал я по двери, держа автомат наготове. — Есть кто живой? Помощь пришла.

За дверью мгновенно воцарилась мёртвая тишина. Затем послышался шорох и тихие перешёптывания.

— Кто там? — наконец раздался настороженный мужской голос. — Представься!

— Выживший, — ответил я коротко. — Нас двое. У нас есть оружие и боеприпасы. Мы можем помочь выбраться отсюда.

Последовала пауза, затем звук отодвигаемого засова. Дверь медленно приоткрылась, и в щель выглянуло лицо полицейского — потного, заросшего щетиной, с воспалёнными глазами.

— Откуда ты здесь взялся? — спросил он, оценивающе меня рассматривая.

— Пришел за оружием и услышал ваши голоса, — соврал я, небрежно перехватывая автомат. — Что, кстати, чертовски безрассудно в здании, кишащем мертвяками. Ну так что, с нами пойдете, или вам и тут хорошо?

Мужчина замер, обдумывая услышанное, затем дверь распахнулась шире. От хлынувшего из комнаты запаха меня чуть не вывернуло. Смесь алкоголя, гниющей плоти и человеческих испражнений ударила в ноздри, заставив желудок сжаться.

Я шагнул внутрь и замер, оценивая обстановку. На полу валялось тело — уже основательно разложившееся, но с пробитым черепом. Судя по остаткам униформы, когда-то этот мужик был следаком.

За столом сидели ещё двое полицейских. Перед ними стояли бутылки с алкоголем и остатки еды. А в углу, съёжившись, сидела девушка. Молодая, возможно слегка за двадцать, с черными волосами и бледной кожей. На ней было только нижнее белье, и даже в полумраке были видны синяки на её теле.

— Сколько можно ныть? — проворчал один из полицейских, самый крупный, с багровым лицом и обрюзгшими чертами. — Благодари, что вообще живая. Могли бы и на растерзание этим тварям выбросить.

Третий полицейский молчал, лишь потягивал водку из бутылки, уставившись в стол отсутствующим взглядом. Мелкий, лысоватый, с тонкими губами, он выглядел загнанным и дерганным, словно крыса в клетке.

Девушка всхлипнула ещё раз, отодвигаясь дальше в угол. Её глаза лихорадочно блестели от слёз.

Толстый наконец заметил меня и нахмурился.

— А ты кто такой? — он медленно положил руку на кобуру. — Откуда здесь взялся?

Меня накрыла ледяная ярость. Та самая, которую я помнил с прошлой жизни — убийственный гнев, смешанный с презрением к таким вот мразям, наслаждающимся безнаказанностью посреди апокалипсиса.

Не отвечая на его вопрос, я подошёл к съёжившейся в углу девушке и накинул на её плечи свою куртку. Её глаза, полные слёз и страха, с недоверием смотрели на меня.

— Ты не пострадаешь, — сказал я, стараясь говорить мягче. — Как тебя зовут?

— Лиза, — прошептала она надтреснутым голосом. — Я… помощник следователя.

Я кивнул и повернулся к полицейским:

— Кто управлял мертвецом? — спросил я, обводя всех взглядом. — Тем, который привёл меня сюда?

Полицейские переглянулись, явно не понимая, о чём идет речь.

— Каким мертвецом? — выдавил толстый, отодвигая в сторону пустую бутылку. — Ты что, обдолбанный?

Лиза подняла на меня испуганный взгляд.

— Это я… сама не знаю как… — её голос был едва слышен. — Я просто… я надеялась…

Теперь картина начала проясняться. Судя по всему, Лиза была неопытным Кукловодом, даже не до конца осознающим свои способности. Она инстинктивно использовала дар, чтобы позвать на помощь, и каким-то образом её зов дошёл до меня.

— Они… они… убили… — слёзы снова покатились по её щекам. — Подполковника Воронина… когда он отказался… отказался…

— Понял, — прервал я, не желая, чтобы она снова проживала эти события. — Теперь ты в безопасности.

Я повернулся к полицейским, которые с нарастающей тревогой смотрели на меня. В их глазах постепенно проступало понимание — ситуация вышла из-под контроля. Такие, как они, привыкли к безнаказанности, к тому, что погоны и значок позволяют делать всё, что вздумается. Даже в апокалипсисе они продолжали верить в свою неприкосновенность.

Толстый положил руку на кобуру, но не решался достать оружие. Его взгляд метался между мной и автоматом в моих руках, просчитывая шансы. Тонкие губы растянулись в фальшивой дружелюбной улыбке, обнажая желтоватые зубы.

— Слушай, мужик, — заговорил он, переходя на заискивающий тон. — Давай договоримся, а? Ты же нормальный пацан, всё понимаешь. Апокалипсис на дворе, каждый выживает как может.

Он развёл руками, словно объясняя очевидное непонятливому ребёнку.

— Мы просто пережидали здесь всю эту хрень с зомби. Делились с девкой едой, охраняли её. А она, — он бросил презрительный взгляд на Лизу, — сама к нам пришла, искала защиты. Думаешь, легко тут сидеть, в окружении этих тварей? Нервишки шалят, вот и расслабились немного…

Его ухмылка стала более самоуверенной, когда он заметил, что я не стреляю на месте.

— Так что давай без глупостей. Можешь даже к нам присоединиться. Еды хватит, выпивки тоже. А девка… — он подмигнул с видом знатока, — она ничего так, хоть и строит из себя недотрогу. Всем хватит, если понимаешь, о чём я.

Худощавый нервно хихикнул, поддакивая начальству, а молчаливый ещё глубже ушёл в свою бутылку, словно пытаясь раствориться в её содержимом.

Мне не нужно было слышать версию Лизы. Всё было предельно ясно — синяки на её теле, разорванное бельё, трясущиеся руки и затравленный взгляд рассказывали историю лучше любых слов. Я видел такое раньше, слишком много раз. И в прошлой жизни, и в этой, апокалипсис всегда срывал маски с людей, обнажая их истинную суть.

Я физически ощущал, как темнота внутри меня превращается в бушующий поток. Это была не просто злость — это была чистая, кристаллизованная ненависть, концентрированная до состояния чёрного льда. Вены на моих руках вздулись и почернели, словно по ним текла не кровь, а жидкая тьма.