Существует великая разница между учением человеческим и учением Божественным: первое задаётся целью облагородить и возвысить плоть, второе начинает с того, что "иссушает" и отстраняет эту плоть (Ис. 40,6-8; 1 Пётр. 1,24). Напрасно вы будете прилагать все усилия к тому, чтобы облагородить, воспитать плотского человека; никогда не сделать вам из него человека духовного. "Рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух" (Иоанн. 3,6). "Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сём надобно судить духовно" (1 Кор. 2,14). Если какой-либо плотской человек мог надеяться совершать служение Богу, это был, конечно, Моисей: он был "велик", был "учен", был "силён в словах и делах", (Деян. 7,22) и тем не менее в далёкой пустыне ему пришлось учиться тому, чего ему не могли дать никакие школы египетские. Апостол Павел в Аравии научился несравненно большему, чем у ног Гамалиила. [Да не подумает читатель, что, говоря так, мы руководствуемся желанием обесценить в каком бы то ни было отношении истинно полезное образование, оспаривать необходимость посильного развития умственных способностей. Не таково наше намерение. Всякий отец пусть позаботится сообщить уму своего ребёнка все полезные знания; пусть научит его всему, что может впоследствии найти применение в служении Небесному Учителю. Но да остережётся он обременять его изучением чего-либо, что ему придётся отложить в сторону при вступлении в христианскую жизнь; да остережётся он вводить его с образовательной целью в область, выйти из которой умственно свежим и чистым нельзя; насколько безумно было бы запереть своего сына на десять лет в рудник с целью доставить ему ясное представление о свете и тенях, настолько же безрассудно было бы посвящать его ум во все тайны безбожной мифологии, чтоб сделать его способным понимать слова Божий или подготовить его достойно пасти стадо Христово.] Нет учителя, подобного Богу, и необходимо, чтобы все, желающие учиться у Него, оставались наедине с Ним. Именно в пустыне преподаны были Моисею познания самые драгоценные, самые глубокие, самые существенные и прочные; туда, в пустыню, должен также идти всякий, желающий получить надлежащую подготовку для служения Богу.
И тебе, дорогой читатель, да даст Господь испытать на личном опыте, что значит пребывать "далеко в пустыне", на том святом месте, где плоть повержена в прах, где возвеличен Один Бог. Там получают себе верную оценку люди и вещи, мир и моё собственное "я", обстоятельства и влияния мирские. Там и нигде более найдёте вы священные весы, божественно точные и правильно взвешивающие как все, что внутри вас, так и все, вас окружающее. Там все является в истинном свете; там нет ложных прикрас, там молчат тщеславные притязания. Враг души человеческой лишён там власти придавать мнимый блеск окружающему. Там все действительность; сердце там получает верное суждение обо всем; возносясь над землёю, оно освобождается от влияния лихорадочной деятельности мира сего. Ошеломляющий шум, беспокойство и смятение Египта не достигают этого места; отсутствует там и суета торгового и денежного мира; тщеславию нет туда доступа; стремление стяжать преходящие лавры мира сего, жажда золота там неведомы. Глаза не омрачены горькою завистью; сердце не превозносится гордостью; похвалы человеческие, порицания людские теряют всякое значение. Одним словом, отстранено все, кроме тишины и света присутствия Божия; среди полного безмолвия там звучит голос Бога; сердце наслаждается светом, проникается мыслями Его. Таково место, куда должны бежать все, желающие трудиться с пользою. Да познает же всякий, призванный вступать на поприще общественного служения, что значит дышать атмосферой этого святого места. Это уменьшило бы число бесплодных усилий угодить Богу, сделало бы служение Господу более действенным, во славу Христа.
Посмотрим теперь, что видел и слышал Моисей "далеко в пустыне". Как мы уже сказали, там он научился истинам, далеко превосходящим разум величайших египетских мудрецов. Уму человеческому может казаться, что такой человек, как Моисей, лишь терял время, оставаясь сорок лет в пустыне, где пас стада овец. Но в пустыне Моисей был с Богом; время же, проведённое с Богом, никогда не теряется даром. Каждому из нас полезно дать себе отчёт, что для служителя Христова существует нечто более важное, чем его деятельность. Человек, находящийся постоянно в действии, рискует действовать слишком много. Такой человек должен внимательно поразмыслить о знаменательном изречении единого совершенного Служителя: "Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтоб Я мог словом подкреплять изнемогающего; каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Моё, чтоб Я слушал, подобно учащимся" (Ис. 50,4). Служитель Божий должен "прислушиваться" к голосу Божию, - это важная часть его служения; ему надлежит постоянно пребывать в тишине пред лицом Божиим, дабы знать, какое дело ему поручается. Ухо и язык тесно связаны между собою, и если при решении духовных и нравственных вопросов ухо остаётся закрытым, язык же не связан, человек легко может произносить много безрассудных слов. "Итак, братья мои, возлюбленные, всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова" (Иак. 1,19). Это столь умное увещание основано на двух фактах: прежде всего на том, что всякое даяние благое даруется нам свыше, а затем на том, что сердца наши всегда исполнены зла, готового вырваться наружу. Поэтому ухо да будет открыто для слышания, язык же обуздан; редкая, чудная, наука! - наука, в которой Моисей добился громадных успехов, находясь "далеко в пустыне", и которая открывается всякому, расположенному вступить в ту же школу.
"И явился ему Ангел Господен в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнём, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду, и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает" (ст. 2-3). Действительно, "великое явление" - куст "горит и не сгорает!" Никогда не увидал бы чего-либо подобного Моисей при дворе фараона. Но это "великое явление" выражало ещё и благость Божию, сохранившую избранных Божиих невредимыми "в огне" египетском. И Иегова являет Себя в горящем терновом кусте. Но как куст не сгорал, так точно и они, ибо Бог был там. "Господь сил с нами, Бог Иакова заступник наш" (Пс. 45-8). Вот где сила и безопасность, победа и мир! Бог с нами, Бог в нас и Бог за нас: другого ничего нам и не надо!
Глубоко поучительным и интересным способом благоугодно было Иегове открыться здесь Моисею. Бог желал поручить ему вывести народ из Египта, дабы затем прибыть и обитать среди этого народа в земле Ханаанской; и вот Господь говорит Моисею из куста. Чудный, верный, знаменательный символ Иеговы, обитающего среди избранного и искупленного народа Его! "Бог наш есть огонь поедающий!" (Евр. 12,29). Поедающий не нас, а все, что в нас или в окружающем нас несовместимо с Его святостью, а следовательно, и препятствует осуществлению нашего истинного, нашего вечного блаженства. "Откровения Твои несомненно верны. Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни" (Пс. 92,5).
Во многих случаях как в Ветхом, так и в Новом Завете, Бог являл Себя "огнём поедающим". Так, в Лев. 10 огонь пожирает Надава и Авиуда. Иегова обитал среди народа Своего, и Он желал держать народ этот в условиях, достойных Его присутствия. Иначе Он поступать не мог. Ради Своей славы, ради блага избранных Своих Он не мог допустить в них чего-либо, несовместимого с чистотою присутствия Своего. Жилищу Божию подобает святость.
Так же, когда дело коснулось греха Ахана (1 Нав. 7), мы видим, что Иегова не может поощрять зло Своим присутствием, в какую бы форму это зло ни облеклось, каким бы скрытым оно ни оставалось. Иегова был "огонь поедающий"; поэтому Он должен был искоренять все, что могло запятнать собрание, в котором Он обитал. Преступно и безумно силится человек совместить присутствие Божие с неосужденным им злом.
