Увы! страшно даже помыслить, что мы способны говорить в своём сердце слова, подобные словам: "За праведность мою". Да, читатель, мы на это способны не менее израильтян, потому что мы не лучше их, и ввиду того, что опасности и искушения, о существовании которых предостерегает нас Дух Святой, существуют не в нашем воображении, а в действительности. Мы на самом деле способны видеть в Божиих намерениях насчёт нас случай похвалиться своей собственной праведностью. Вместо того, чтобы в даруемом нам Господом избавлении видеть доказательство необходимости славить и благодарить за них Бога, мы обращаем их в орудие нашего личного прославления.
Взвесим же серьёзно все значение слов обращённых Моисеем к народу; они служат прекрасным противоядием по отношению к нашей личной праведности, свойственной нашему сердцу, равно как и сердцу Израиля "Не за праведность твою и не за праведность сердца твоего идёшь ты наследовать землю их; но за нечестие народов сих Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего и дабы исполнить слово, которым клялся Господь отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову. Посему знай, что не за праведность твою Господь, Бог твой, даёт тебе овладеть сею доброю землёю; ибо ты народ жестоковыйный. Помни, не. забудь, сколько ты раздражал Господа, Бога твоего, в пустыне: с самого того дня, как вышел ты из земли Египетской, и до самого прихода вашего на место сие, вы противились Господу" (ст. 5-7).
В этом увещании заключается два принципа, которые нам следует усвоить. Во-первых, Моисей напоминает народу, что они вошли во владение землёю ханаанскою во имя обетования, дарованного Богом их отцам. Этот факт основывался на незыблемой верности Божией.
Что касается семи народов, их нечестие заставляло Бога, справедливого Владыку мира, изгнать их из их земли. Всякому землевладельцу принадлежит право удалять дурных арендаторов его земли; народы, жившие в Ханаане, не только не отдали Богу должного (Римл. 1), но настолько осквернили землю своими беззакониями, что Бог не мог выносить их долее; потому Он разрешил изгнать их без всякой замены их другим народом. "Мера беззаконий Амореев наполнилась" (Быт. 15,16); правосудие Божие начинало действовать. Люди спрашивают себя, как мог Бог Всеблагий приказать истребить целые города со всеми их жителями; но Богу принадлежит всякая власть, и это даёт ответ на все человеческие доводы. Бог знает, как Ему следует действовать, и не нуждается в чьих-либо советах. Он терпел нечестие семи народов, пока оно не сделалось окончательно нетерпимым; сама земля не могла более сносить его. Долго терпеть значило поощрять самые постыдные беззакония, что было недопустимо с нравственной точки зрения. Слава Божия требовала изгнания хананеев.
Но слава Божия требовала и того, чтобы потомки Авраамовы вступили во владение страною, дабы занять её навсегда, получить её из рук Бога Всемогущего и Всесильного, Владыки неба и земли. Вступление Израиля во владение Обетованной землёю и соблюдение славы Божией были тесно связаны между собою. Бог обещал отдать землю Хаанскую в вечное владение семени Авраамову. Не имел ли Он права это сделать? Дерзнут ли люди оспаривать право Бога поступать, как Ему благоугодно, с собственностью Своею? Страна принадлежала Иегове; Он навеки отдал её во владение Аврааму, другу Своему, и семени его. Он не мог не выполнить обетования Своего. Но несмотря на это, никто не оспаривал у хананеев владения вышеназванною землёю, пока их нечестие не превысило всякой меры. Во-вторых, израильтяне не имели никакого основания хвалиться, как Моисей ясно это им доказывает, воспроизводя главные черты их истории во время их пребывания на Хориве в Кадес-Варни, напоминая им о золотом тельце и о разбитых скрижалях завета и заканчивая свою речь словами, которые должны были пристыдить их: "Вы были непокорны Господу с того самого дня, как я стал знать вас" (ст. 24).
Это значило откровенно обращаться к их сердцу и совести. Моисей ясно и на фактах доказывает им, что они из себя представляли, - постыдный факт! Этим путём он напоминает им, как много раз они были близки к гибели, каким тяжёлым обличением являлись для них слова: "И сказал мне Господь: встань, пойди скорее от сюда, ибо развратился народ твой, который ты вывел из Египта; скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им; они сделали себе литой истукан. И сказал мне Господь: вижу Я народ сей, вот, он народ жестоковыйный. Не удерживай меня, и Я истреблю их, и изглажу имя их из поднебесной; а от тебя приведу народ, который будет сильнее и многочисленнее их" (ст. 12-14).
Эти слова должны были сломить их природную гордость и самомнение; как должны были волноваться их сердца при напоминании им Моисеем слов, исшедших из уст Господних: "Не удерживай Меня, и Я истреблю их!" Из этого они могли убедиться, как они были близки к полному уничтожению. Они не подозревали о том, что произошло между Иеговой и Моисеем на вершине Хорива. Они находились в ту минуту на краю ужасной бездны; ещё мгновение, и бездна поглотила бы их. Спасены они были только заступничеством Моисея, того самого Моисея, которого они обвиняли в присвоении себе слишком многих прав. Как жестоко они ошибались! Как неверно они судили о Моисее! Человек, на которого они возводили обвинение, говоря, что он хочет господствовать над ними, отказался от предложения Бога сделаться родоначальником более сильного и более многочисленного, нежели они сами, народа! И этот же самый человек горячо умолял Господа простить их и ввести их в землю, или же изгладить из книги жизни его собственное имя.
Как чудно видеть, что производит Бог в сердцах Своих служителей. Припоминая все факты, приводимые им Моисеем в примере, израильтяне могли понять, как безумно было бы говорить: "За праведность мою привёл меня Господь овладеть сею землёю". Могли ли говорить так люди, сделавшие литое изображение золотого тельца? Не приходилось ли им скорее сознаться, что они были не лучше народов, изгонявшихся перед лицом их? Потому что кто выделил их из среды этих народов? Почему они были освобождены из Египта, питаемы в пустыне, введены в землю Ханаанскую? Всем этим они обязаны были единственно царственной милости Божией и вечной неизменности завета, заключённого Богом с их отцами, "завета твёрдого и непреложного" (2 Царст. 23,5), завета, подтверждённого и запечатлённого кровью Агнца, во имя которой Израиль получит спасение и благословение в своём наследии.
Теперь прочтём трогательные заключительные слова нашей главы:
"И, повергшись пред Господом, умолял я сорок дней и сорок ночей, в которые я молился; ибо Господь хотел погубить вас. И молился я Господу и сказал: Владыка, Господи, не погубляй народа Твоего, который Ты избавил величием крепости Твоей, который вывел Ты из Египта рукою сильною Вспомни рабов Твоих, Авраама и Иакова; не смотри на ожесточение народа сего и на нечестие его, и на грехи его, дабы живущие в той земле, откуда Ты вывел нас, не сказали: Господь не мог ввести их в землю, которую обещал им, и, ненавидя их, вывел Он их, чтобы умертвить их в пустыне А они Твой народ и Твой удел, Который Ты вывел из земли Египетской силою Твоею великою и мышцею Твоею высокою" (ст 25-29).
Какое могущественное заступничество за Израиль! Какое удивительное самоотречение! Моисей отказывается от предлагаемой ему чести сделаться основателем народа, сильнейшего и многочисленного, нежели Израиль Он воодушевлён только одним желанием соблюсти славу Иеговы, узреть прощение, благословение и вступление Израиля в Обетованную землю. Он не мог примириться с мыслию, что столь славное и столь дорогое его сердцу имя Божие будет обесславлено; не мог он согласиться и с истреблением Израиля. Двух этих событий страшилось его сердце; о своей же личной славе он и не помышлял. Этот возлюбленный служитель Божий заботился только о славе Божией и о спасении своего народа; что же касалось его самого, он был совершенно спокоен, будучи уверен, что его личное благословение нераздельно связано со славою Божией Насколько это живое и пламенное заступничество более соответствовало мыслям Божиим, чем обвинение Израиля пророком Илиею несколько столетий спустя! Оно напоминает нам благословенное заступничество нашего великого Первосвященника, Который всегда жив, чтобы "ходотайствовать за нас" (Евр. 7,25).
