Мы не хотим утверждать, что всякий сын Гирсонов или всякий сын Мерарин, исполнявший эти обязанности, понимал их прообразное значение. Этот вопрос не входит в состав изучаемого нами предмета. Мы, однако, можем понять этот прообраз. Нам дано преимущество Рассматривать скинию и её символические принадлежности в ярком сиянии Нового Завета и всюду открывать в них Христа.
Во всяком случае, хотя и не решая на основании наших личных догадок вопроса, в какой мере понимали левиты смысл вверенного им служения, мы можем, однако, с уверенностью сказать, что они обладали великим преимуществом, пользуясь правом прикасаться к земным теням небесных образов, хранить их и нести их чрез пустыню. Особенной милостью для них было также значение слова "Как повелел Господь", освящавшее всякое их прикосновение к священным предметам. Кто может достаточно оценить значение подобной милости, подобного преимущества? Всякому члену этого удивительного колена Израилева поручалось служение особенное, предписанное рукою Самого Бога и совершаемое под непосредственным наблюдением первосвященника Его. Нельзя было заниматься делом, произвольно избранным, нельзя было и браться за чужое дело: все должны были подчиняться авторитету Божию и делать именно то, к чему были призваны. В этом заключалась тайна стройного порядка, царившего среди этих восьми тысяч пятисот восьмидесяти рабочих (гл. 4,48). И мы можем с полной уверенностью сказать, что именно в этом заключается и до сих пор тайна всякого порядка. Почему встречается столько неустройства в Церкви Божией? Почему мы видим столько столкновений мыслей, мнений, чувств? Почему одни восстают на других? Почему мы видим столько вмешательства в дела других? Только по недостатку полного и беспрекословного подчинения Слову Божию. Наша личная воля действует. Вместо того, чтобы предоставить Богу избирать для нас пути, мы избираем их сами. Нам должно пребывать в таком состоянии и настроении души, при котором всем мыслям человеческим, в особенности же нашим личным мыслям, отведено место, подобающее им, причём полный и высший простор предоставлен мыслям Божиим.
В этом заключается, мы в этом нимало не сомневаемся, причина большого пробела в нашей жизни, или этого по крайней мере нам главным образом недостаёт; это насущная нужда наших дней. Воля человеческая всюду приобретает преобладающее значение. "Расторгнем, - говорят люди, - узы их, и свергнем с себя оковы их" (Пс. 2,3).
Таков более чем когда-либо дух века Какое же существует противоядие этому злу? Подчинение! Подчинение чему? Подчинение Церкви? Подчинение голосу предания, заповедям и учениям человеческим? Благодарение Богу, всего этого подчинение не касается. Чему же следует подчиняться? Голосу Бога живого, голосу Священного Писания. В них заключается действительное целебное средство против своеволия с одной стороны и подчинения себя человеческому авторитету, с другой. "Мы должны повиноваться."' Вот наш ответ нашей собственной воле. "Мы должны повиноваться Богу." Вот ответ низкому раболепствованию пред человеческим авторитетом в вопросах веры. Мы всегда сталкиваемся с двумя этими началами. Первое, наша собственная воля, приводит нас к неверности Богу. Второе, подчинение человеку, переходит в суеверие или в предрассудки. Эти два направления имеют громадное влияние на весь цивилизованный мир. Они увлекают за собой всех, кроме тех, которые Духом Святым научены в своих словах, чувствах и действиях сообразовываться с бессмертной истиной: "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деян. 5,29).
Это сознание делало сына Гирсонова способным посвящать свою жизнь хранению синих кож, жёстких и на вид невзрачных; оно же делало способным сына Мерарина прилагать своё сердце к хранению "кольев", внешне столь незначительных. Да, сознание это даст христианину и в наши дни способность от всей души исполнять служение, к которому Господу угодно призвать его. Хотя бы это служение и могло показаться человеку трудным и непривлекательным, низким и незначительным, для нас достаточно сознавать, что место это указано нам Господом, что работа эта поручена нам Им, и иметь непосредственное отношение к Личности и славе Того, Который "лучше десяти тысяч других" и Который - "весь любезность" (П. П. 5,10.16). Мы также можем довольствоваться заботами о хранении грубых и непривлекательных "кож" или незначительных "кольев". Да, будем помнить, что все, что имеет отношение ко Христу, к Его имени, Его Личности, Его делу здесь, на земле, несказанно драгоценно Богу. Все это может иметь мало значения в глазах человеческих, но что нам до того? Мы должны смотреть на вещи с Божией точки зрения, должны измерять их мерою Божией, которая есть Христос. Бог все измеряет отношением всякого предмета ко Христу. Все, имеющее хотя бы малейшее отношение ко Христу, представляет собой интерес и значение в глазах Божиих, тогда как самые похвальные намерения, самые великолепные планы, самые удивительные предприятия людей мирских - все это бесследно исчезает, подобно предрассветному туману, подобно утренней росе. Человек делает своё личное "я" своим центром, своей целью, руководящей нитью своей жизни. Он ценит вещи настолько, насколько они его прославляют и благоприятствуют его интересам. Даже религией он пользуется для своих личных выгод, видя в ней пьедестал для своего собственного возвышения. Словом, все направлено к накоплению капитала для своего "я", все служит рефлектором, предназначенным отражать славу человека и привлекать к ней внимание окружающих. Таким образом, существует большая пропасть между мыслями Божьими и мыслями человеческими; края этой пропасти так же далеко отстоят друг от друга, как далёк Христос от эгоизма человеческого. Все, относящееся ко Христу, заключает в себе важное значение, вечный интерес. Все, касающееся моего "я", исчезнет и забудется навек. Следовательно, в самое роковое заблуждение впадает человек, делающий служение своему "я" единственной целью своей жизни; ему придётся пожать вечную скорбь. Разумнее, лучше и похвальнее всего поступает, напротив, человек, делая Христа единственной целью своей жизни; потому что это, несомненно, поведёт его к славе и вечному благословению.
Возлюбленный читатель, остановись на минуту и загляни в своё сердце и в свою совесть. Я сознаю, что в эту минуту я несу ответственность пред Богом за твою душу. Я пишу эти строки в уединении своего рабочего кабинета в Англии, прочтёшь же ты их, быть может в уединении твоей рабочей комнаты в Новой Зеландии, в Австралии или в иной, далёкой от меня стране. Мне хотелось бы напомнить тебе, что я не задаюсь ни целью написать только книгу, ни даже целью только пояснить Писание. Я желаю быть употреблённым Богом, чтобы воздействовать на глубину твоей души. Позволь же предложить тебе многозначащий и не терпящий отлагательства вопрос: Что составляет цель твоей жизни? Христос или же твоё "я?" Будь искренен пред лицом Испытующего сердца, пред Богом Всемогущим и Всевидящим. Строго исследуй себя в свете присутствия Божия. Не поддавайся обманчивому влиянию блестящей, но ложной внешности. Взгляд Божий проникает глубже поверхности видимых вещей, и такой же проницательностью Господь желает наделить и тебя. Он представляет твоему взору Христа в противовес всему остальному. Принял ли ты Его в своё сердце? Сделался ли Он твоей премудростью, твоей праведностью, твоей святостью и твоим искуплением? Можешь ли ты без малейшего колебания сказать: "Возлюбленный мой принадлежит мне, а я Ему" (П. П. 2,16). Исследуй себя и убедись в этом. Представляется ли этот факт для тебя вопросом вполне решённым, давным-давно уже укоренившимся в глубине твоей души? Если это так, является ли Христос единственной целью твоей жизни? Измеряешь ли ты все мерою Христовою?
Вопросы эти, дорогой друг, должны исследовать глубину нашего сердца. Будь уверен, что, предлагая их тебе, мы предварительно испытали уже на себе их действие и силу. Бог нам свидетель, что мы проникнуты, хотя, конечно, ещё и не достаточно сильным сознанием их важности, их значительности. Мы полностью и глубоко убеждены, что ничто не устоит пред Богом, кроме того, что относится ко Христу; мы также уверены, что самое незаметное дело, хотя бы косвенно связанное с Ним, имеет великую цену в глазах Неба. Если нам удалось утвердить сознание этих истин в каком-либо сердце или укрепить это чувство там, где оно уже существовало, мы скажем, что мы не напрасно написали эти строки.
