Праздник труб тесно связан с другим большим торжеством, с "днём очищения". "Также в девятый день седьмого месяца сего, день очищения, да будет у вас священное собрание; смиряйте души ваши, и приносите жертву Господу. Никакого дела не делайте в день сей; ибо это день очищения, дабы очистить вас пред лицом Господа, Бога вашего. А всякая душа, которая не смирит себя в этот день, истребится из народа своего. И если какая душа будет делать какое-нибудь дело в день сей, Я истреблю ту душу из народа её... Это для вас суббота покоя, и смиряйте души ваши, с вечера девятого дня месяца; от вечера до вечера празднуйте субботу вашу" (ст. 27-32). Итак, со дня наступления праздника труб проходило восемь дней; тогда назначался день очищения, связанный с сокрушением сердца, с принесением жертвы и прекращением всякой работы. Все это вскоре осуществится в истории остатка Израиля. "Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены" (Иер. 8,20). Таково будет плачевное сетование остатка Израиля, когда Дух Божий тронет его сердце и совесть. "Воззрят на Него, которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется большой плач в Иерусалиме, как плач Гададриммона в долине Мегиддонской. И будет рыдать земля, каждое племя особо" и т.д. (Зах. 12,10-14).
Какой великий плач, какое глубокое сокрушение сердца, какое искреннее раскаяние охватят под действием Духа Святого остаток израильтян, когда они сознаются во всех своих прежних грехах, в небрежном отношении их к субботе, в нарушении ими закона, в умерщвлении пророков, в распятии Сына Божия, в противодействии, оказанном ими Духу Святому! Все это явится записанным на скрижалях их просветлённой и искушённой опытом совести, вызывая глубокое сокрушение души.
Но искупительная кровь даст полное удовлетворение. "В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима, для омытия греха и нечистоты" (Зах. 13,1). Им дано будет сознание их виновности, и это вызовет в них глубокое огорчение; но они также придут и к ощущению действенности искупительной Крови и обретут полный мир, субботу покоя для своей души.
Что же нам следует ожидать для Израиля, когда в последний день он достигнет всего этого? Конечно, следует для него ожидать славы. Когда ослепление пройдёт, "покрывало" снимется, сердца остатка обратятся к Богу-Иегове, тогда блестящие лучи Солнца Правды воссияют, принося с собою исцеление, восстановление и спасение для бедного огорчённого и раскаивающегося народа. Понадобилось бы написать целую книгу, если бы мы вздумали подробно рассмотреть этот вопрос. Опыт, борьба, испытания, трудности и заключительные благословения остатка Израилева нашли яркое выражение в Псалмах и Пророках. Чтобы с истинною пользою для своей души изучить значение Псалмов и Пророков, мы прежде всего должны отдать себе ясный отчёт в существовании этого остатка. Это необходимо не только потому, что нам надлежит многому научиться из этой части богодух-новенной книги, потому что "все Писания богодухновенны". Но, кроме того, наибольшую для себя пользу из какой бы то ни было части Слова Божия мы извлекаем, делая верное применение смыслу этого Слова. Если бы поэтому мы вздумали изречения, относящиеся в строгом смысле этого слова к остатку Израилеву или к телу земному, применить к Церкви или телу небесному, мы впали бы в большую ошибку как относительно одного, так и относительно другого из данных вопросов.
Очень часто многие совершенно упускают из виду существование земного тела в лице остатка Израиля и имеют превратное представление об истинном положении и надежде Церкви. Это опасные заблуждения, которых мой читатель должен всячески стараться избегать. Да не подумает он, что все это - лишь теории, могущие только удовлетворить наше любопытство и не имеющие ни малейшего практического применения в жизни. Это было бы совершенно неверное предположение. Как! Неужели же для нас практически неважно знать, принадлежим мы к небу или же к земле? Неужели же для нас не имеет значения, ожидает ли нас покой в небесной обители, или же нам надлежит пройти чрез суды, описанные в Откровении? Кто может допустить столь неразумную мысль? Трудно было бы назвать истины, имеющее более важное практическое значение для нас, чем истины, описывающие судьбу земного остатка народа Божия и судьбу небесной Церкви. Не буду долее останавливаться здесь на этом вопросе, но читатель найдёт его достойным глубокого и внимательного изучения. Мы закончим рассмотрение этой главы беглым обзором праздника кущей, последнего торжества еврейского года.
"И сказал Господь Моисею, говоря: Скажи сынам Израилевым: с пятнадцатого дня того же седьмого месяца праздник кущей, семь дней Господу... А в пятнадцатый день седьмого месяца, когда вы собираете произведения земли, празднуйте праздник Господень семь дней: в первый день покой, и в восьмой день покой. В первый день возьмите себе ветви красивых дерев, ветви пальмовые и ветви дерев широколиственных и верб ручных, и веселитесь пред Господом Богом вашим семь дней. И празднуйте этот праздник Господень семь дней в году: это постановление вечное в роды ваши. В седьмой месяц празднуйте его. В кущах живите семь дней; всякий туземец Израильтянин должен жить в кущах, чтобы знали роды ваши, что в кущах поселил Я сынов Израилевых, когда вывел их из земли Египетской. Я Господь, Бог ваш" (ст. 33-43).
Праздник этот показывает наперёд славу, ожидающую Израиль в последний день и, следовательно, он как нельзя лучше заканчивает весь ряд еврейских праздников. Жатва была убрана, все было окончено, житницы были наполнены хлебом, и Господь желал, чтобы народ выразил свою радость соблюдением праздника. Но, увы, израильтяне, очевидно, не поняли Божественной мысли, связанной с этим чудным постановлением. Они упустили из виду, что они были странниками и пришельцами, и поэтому долгое время не вспоминали этого праздника. От дней Иисуса Навина до дней Неемии ни разу не был отпразднован праздник кущей. Маленькому остатку народа, вернувшемуся из Вавилонского плена, довелось исполнить то, что не было сделано даже во дни блестящего Соломонова царствования. "Все общество возвратившихся из плена сделало кущи и жило в кущах. От дней Иисуса, сына Навина, до этого дня, не делали так сыны Израилевы. Радость была весьма великая" (Неем. 8,17). Как отрадно должно было быть тем, которые свои арфы "повесили некогда на вербах Вавилонских", покоиться теперь в тени верб ханаанских! Это было сладкое предвкушение времени, в которое восстановленные колена Израилевы будут покоиться под сенью кущей тысячелетия, воздвигнутых для них верною десницею Иеговы в земле, которую Он поклялся навсегда дать Аврааму и его потомству. То будет наиславнейшее время встречи небесного и земного, как об этом упоминается в "первом" и "восьмом" дне праздника кущей. "Небо... услышит землю; и земля услышит хлеб, и вино, и елей; а сии услышат Изреель" (Ос. 2,21-22).
В последней главе Пророка Захарии есть чудное слово, ясно доказывающее, что истинное празднование праздника кущей относится к славе будущих времён. "Затем все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу, и для празднования праздника кущей" (Зах. 14,16).
Какая картина! Кто посягнёт лишить её характерной её прелести попыткой применить к ней сомнительную систему так называемого духовного истолкования?
Иерусалим, несомненно, обозначает Иерусалим; народы - значит народы; праздник кущей остаётся праздником кущей. Есть ли здесь что-либо неправдоподобное? Решительно ничего, кроме человеческого разума, отвергающего все, превышающее его слабое понимание. Праздник кущей будет снова праздноваться в Ханаане, и народы искупленных Божиих придут туда, чтобы принять участие в этом святом и славном торжестве. Тогда войнам Иерусалима будет положен конец; тогда замолкнет бряцание оружием. Копьё и меч перекуются в мирные земледельческие орудия; Израиль будет покоиться под освежающей тенью своего винограда и смоковницы, и вся земля возрадуется воцарению "Князя мира". Такова картина будущего, раскрываемая нам на непогрешимых страницах Божия откровения. Его прообразно представляют Писания, его возвещают пророки, ему верит вера, и его предвкушает надежда.
