Здесь мы закончим обзор исторического смысла нашей главы. Теперь рассмотрим её прообразное значение. "Вот, с чем должен входить Аарон во святилище: с тельцом в жертву за грех и с овном во всесожжение" (ст. 3). Здесь пред нами снова являются два великих прообраза искупительного подвига Христа, вполне достаточные для соблюдения Божественной славы и восполнения существенных нужд человека. В описании всего богослужения, связанного с этим единственным в своём роде и торжественным днём, не упоминаются ни хлебное жертвоприношение, ни мирная жертва. Здесь нет изображения земной жизни Господа, со всей присущим ей совершенством; отсутствует и изображение общения души с Богом во имя совершенного Им искупления. Эта глава, одним словом, вся посвящается искуплению, которое представляется с двух сторон: прежде всего искуплению, удовлетворяющему все требования Бога, Его естество, Его характер, Его престол; а затем и искуплению, полностью покрывающему как вину человека, так и его нужды. Необходимо иметь в виду эти два факта, чтобы составить себе ясное представление об истине, изображённой в этой главе, и об учении о великом дне очищения. "Вот, с чем должен Аарон входить во святилище", ему надлежит входить туда с жертвою, во всех отношениях охранявшею славу Божию как по отношению к предначертаниям Его искупительной любви к Церкви, Израилю и всякой твари, так и по отношению ко всем правам Его нравственного воздействия на мир; вторая же жертва полностью отвечала жалкому и виноватому положению грешника пред Богом. Две эти стороны искупления постоянно предстают пред нашими глазами при изучении нами этой драгоценной главы. Нельзя достаточно высоко оценить их значение. "Священный льняной хитон должен надевать он, нижнее платье льняное да будет на теле его, и льняным поясом пусть опоясывается, и льняной кидар надевает: это священные одежды. И пусть омывает он тело своё водою, и надевает их" (ст. 4).
Аарон, омывший чистою водою своё тело и одетый в белые льняные одежды, представляет нам замечательный и трогательный прообраз Христа, идущего на совершение искупительного подвига. Вся Его Личность, весь Его характер дышат чистотой и непорочностью. "За них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною" (Иоан. 17,19). Особенно дорого для нас быть призванными созерцать, так сказать, Личность нашего божественного Первосвященника во всей Её святости. Дух Святой с особенным благоволением являет Христа Его народу, и с какой бы стороны мы в Него ни вглядывались, мы всюду видим в Нем Того же Иисуса, - совершенного, чистого, славного, ни с кем несравнимого; Он "лучше десяти тысяч других... весь Он любезность" (Песн. 5,10-16). Ему не приходилось что-либо предварительно сделать или что-либо надеть на Себя, чтобы оказаться без пятна и порока. Он не имел нужды ни в воде, ни в тонком виссоне. По Своей сути Он был действительно Святым Божиим. Что Аарон делал, и что он носил на себе - его омовение и облачение - являются лишь слабыми тенями того, что есть Христос по Своей сути. Закон был лишь "тенью", а не сутью "будущих благ". Мы, благодарение Богу, имеем не только тень, но вечную и Божественную действительность - Самого Христа.
"И от общества сынов Израилевых пусть возьмёт двух козлов в жертву за грех и одного овна во всесожжение. И принесёт Аарон тельца в жертву за грех за себя, и очистит себя и дом свой" (ст. 5-6). Аарон и его дом представляют собою Церковь не как "тело", а как священнический дом. Это не Церковь, которую нам изображает апостол в Посланиях к ефесянам и колоссянам, а скорее Церковь, рисуемая нам в известном изречении 1 Пётр. 2,5: "И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу, Иисусом Христом." Также и в Евр. 3,6 говорится: "А Христос - как Сын в доме Его; дом же Его - мы, если только дерзновение и упование, которым хвалимся, твёрдо сохраним до конца." Нам следует иметь в виду, что в Ветхом Завете не существует никакого откровения относительно тайны Церкви. В нем существуют лишь образы, само же откровение отсутствует. Эта удивительная тайна о евреях и язычниках, образующих "одно тело", одного "нового человека", соединённого с прославленным на небе Христом, не могла быть открыта, пока Христос не занял Своего места на небесах. Апостол Павел был служителем домостроительства этой тайны, о чем нам и свидетельствует Ефес. 3,1-12, - слова, требующие особенно серьёзного внимания со стороны читателя - христианина.
"И возьмёт двух козлов, и поставит их пред лицом Господним у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий - для Господа, а другой жребий - для отпущения. И приведёт Аарон козла, на который вышел жребий для Господа, и принесёт его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения" (ст. 7-10). В двух этих козлах мы имеем прообраз двух уже указанных нами выше сторон искупления.
"Жребий Господа" выпадал на одного из них, а другому выходил жребий народа. В первом случае речь не шла о личностях и грехах, нуждавшихся в прощении; не было также речи и о заветах благости Божией по отношению к избранным. Все это вопросы - даже излишне много распространяться об этом - бесконечно великой важности, но они вовсе не затрагиваются в случае "козла, которому выходил жребий Господа". Этот последний представляет смерть Христа как факт, содействовавший особому прославлению Божию по отношению к вопросу о грехе вообще. Эта великая истина особенно наглядно выражается в знаменательном изречении: "Жребий для Господа". Бог имеет Свою собственную часть в смерти Христа - часть, совершенно отличную от других и отдельную, часть, которая сохранила бы свою силу даже и в том случае, если бы не было ни одного спасённого грешника. Чтобы понять все значение этой мысли, следует вспомнить, как был обесславлен Господь в этом мире. Его Истина находилась в поругании; Его авторитет был отвергнут; Его величие было не понято: Его закон -нарушен; Его права попраны; имя Его было обесчещено; Его характер был представлен в превратном виде.
Смерть Христова восстановила все. Она полностью прославила Бога именно в том месте, где было нанесено оскорбление Ему. Она совершенно восстановила Его величие, истину, святость, характер Бога. Она дала Божественное удовлетворение всем требованиям престола Божия. Она искупила грех. Она создала Божественное целебное средство, изгладившее вред, нанесённый грехом во всей Вселенной. Она полагает основание, на котором Бог может действовать относительно всякого по благости, милосердию и любви. Она поручается за то, что князь мира сего обречён на вечное изгнание и погибель. Она составляет незыблемую основу нравственного владычества Бога в мире. Благодаря совершенному на кресте делу Бог может действовать согласно величию Своего всемогущества. Он может дать развиться всей несравненной славе Своего характера и всем пленительным свойствам Своего Божеского естества. По Своему неумолимому правосудию Он должен был бы обречь человечество на гибель в озере огненном с дьяволом и его ангелами. Но что сталось бы в таком случае с Его любовью, Его благодатью, Его милосердием, Его долготерпением, Его состраданием, Его снисходительностью, Его истинной благостью?
Если же, с другой стороны, было дано действовать всем этим драгоценным свойствам Божиим, не будь искупления, как были бы соблюдены правосудие, истина, величие, святость, права Божий? В чем проявилась бы вся полнота Божьей нравственной славы? Каким путём "милость и истина" могли бы "встретиться", а "правда и мир" - "облобызаться?" Как могла "истина возникнуть из земли", или "правда - проникнуть с небес?" (Пс. 84,12). Все это было бы невозможно. Ничто, кроме искупления, совершенного кровью Господа нашего Иисуса Христа, не могло полностью прославить Бога; но оно-то и прославило Его. В искуплении отразилась вся слава Божественного характера, как она никогда не могла проявиться среди пышного великолепия невинного творения. Ввиду этого и в память этой жертвы Бог долго терпит мир - в течение почти шести тысяч лет. Благодаря этой жертве самым нечестивым злодеям ещё дано "жить, двигаться и существовать" (Деян. 17,28). Они спокойно едят, пьют и спят. Каждым куском пищи, который подносит к своему рту последний богоотступник, он обязан жертве, которой он не знал, но над которою нечестиво глумится. Солнце и дожди, оплодотворяющие поля атеиста (не верующего в существование Бога человека) даруются ему во имя жертвы Христовой. Да, даже дыханием, при посредстве которого неверующий или безбожник хулят Слово Божие или отрицают существование Бога, даже самим этим дыханием они обязаны, сами того не подозревая, жертве Господней. Не существуй эта драгоценная жертва, и вместо того, чтобы кощунствовать на земле, они очутились бы в муках ада.
