Все это очень важные размышления. Необходимо серьёзно углубиться в них. Будем стремиться иметь искреннее сердце, чистую совесть, чистое око, ясное духовное понимание истины. Мы должны ревностно и со всем постоянством искать все необходимое для нашей души; иначе нам не будет успеха ни в чем. Необходимо пребывать в постоянном личном общении с Богом; иначе наше служение людям будет бесплодно, безуспешны будут наши войны. Напрасно мы волнуемся, напрасно стараемся тем или иным "служить" ближнему, напрасно красноречиво говорим о всеоружии и борьбе христианина. Если мы не соблюдаем чистоты наших священнических одежд, если не оберегаем себя от всего, возбуждающего нашу человеческую природу, наше падение неизбежно. Священник должен тщательно хранить своё сердце - иначе пострадает дело левита, и поражён будет на войне воин.
Каждый, повторяю, должен дать себе ясный отчёт, что для него является "вином и крепкими напитками", что его возбуждает, что понижает его духовный рост или омрачает его священническое око. Может быть, это торговля, интересующая вас, выставка или даже газета. Всякая безделица может оказывать на вас вредное действие в духовном отношении. Чем бы оно ни было, всякое возбуждение делает нас неспособными к выполнению священнического служения; если же мы не окажемся на высоте нашего священнического призвания, мы не будем в состоянии выполнить и остальной работы, потому что наши успехи во всех отношениях и во всех подробностях нашего служения всегда зависят от нашего пребывания в благоговейном поклонении Богу.
Исследуем же самих себя, подвергнем серьёзной критике наши привычки, наши пути, наши мысли, наши вкусы, наши дружеские отношения с людьми; и когда, милостью Божией, мы откроем в себе что-либо, могущее хотя бы немного отвлечь нас от священного служения во святилище, чего бы это нам ни стоило, откажемся от всего этого. Не будем рабами привычки. Общение с Богом должно быть дороже всего нашему сердцу, и чем более будем мы ценить это общение, тем более мы будем бодрствовать и молиться; тем более будем остерегаться всего, что могло бы нас лишить этого, всего, что может возбудить нашу плоть, нас смутить или поколебать. [Быть может, некоторые подумают, что были случаи, в которых, на основании Лев. 10 9 допускалось употребление напитков, вредно влиявших на человека. "Вина и крепких напитков не пей ты и сыны твои с тобою, когда входите в скинию собрания." На это мы ответим, что верующий призван иметь не временное пребывание во святилище, но постоянно пребывать в нем, служа и вознося хвалу Господу. Там призваны мы "жить, двигаться и существовать" (Деян. 17,28). Чем более мы живём в присутствии Божием, тем тяжелее нам становится оставаться вдали от Бога; и никто из вкусивших блаженство жизни в присутствии Божием не позволит себе поверхностно смотреть на то, что нарушает его общение с Богом. Для духовного человека ничто на свете не заменит одного часа общения с Богом.]
"И сказал Моисей Аарону, и Елеазару и Ифамару, оставшимся сынам его: возьмите приношение хлебное, оставшееся от жертв Господних, и ешьте его пресное у жертвенника; ибо это великая святыня. И ешьте его на святом месте: ибо это участок твой и участок сынов твоих из жертв Господних; так мне повелено от Господа" (ст. 12-13).
Сохранить Божественное спокойствие при проявлении человеческой немощи - для нас одна из труднейших задач. Мы похожи на Давида, опечаленного тем, что Господь поразил Озу, простёршего свою руку, чтобы придержать ковчег завета. "И устрашился Давид Бога в день тот, и сказал: как я внесу к себе ковчег Божий?" (1 Пар. 13.12). Необыкновенно трудно склониться пред судом Божиим и в то же время не усомниться в непреложности Божественных принципов. В такие минуты человек готов опустить высоко носимое им знамя, готов с высоты, занимаемой им, сойти на почву земную, человеческую. Мы должны остерегаться впадать в подобное искушение, тем более опасное, что мы думаем в таких случаях выказать смирение, неуверенность в себе, уничижить себя пред Богом. Несмотря на все случившееся, Аарон и его сыновья должны были вкушать жертву хлебного приношения на святом месте. Им дано было питаться ею не потому, что все обстояло благополучно, а потому, что написано: "это участок твой и... так мне повелено от Господа" (ст. 13). Хотя был совершён грех, их место во святилище оставалось за ними, и пребывавшие на этом месте имели дарованный им от Бога "участок". Хотя бы человек более тысячи раз оказывался неверным пред Богом, слово Господне не могло измениться; слово же это обещало служителям Божиим известные преимущества, пользоваться которыми им было дано право. Совершение преступления могло ли лишить священников Божиих пищи, их священного преимущества? Оставшиеся в живых должны ли голодать, потому что Надав и Авиуд принесли Господу "огонь чуждый?" Конечно, нет. Бог верен и не потерпит в Своём благословенном присутствии нужды в каком-либо из благ. Блудный сын может ошибаться, может блуждать вдали от Отца, может расточить своё имение и впасть в нищету; но слово: "дом Отца моего избыточествует хлебом" - останется верным вовек. "И грудь потрясания и плечо возношения ешьте на чистом месте, ты и сыновья твои, и дочери твои с тобою, ибо это дано в участок тебе и в участок сынам твоим из мирных жертв сынов Израилевых... и да будет это вечным участком тебе и сыновьям твоим с тобою, как повелел Господь" (ст. 14-15). Какою силою, каким постоянством дышат эти слова! Все члены священнической семьи, каковы бы ни были их силы и способности, должны питаться "грудью" и "плечом", олицетворяющими духовные чувствования и силу истинной "Жертвы мирной", воскресшей из мёртвых и представшей пред Богом. Это драгоценное преимущество принадлежит им как "участок вечный", как "повеление Господне". Что бы ни случилось, благодаря этому все Божий постановления становятся твёрдыми и верными. Люди могут изменяться и впадать в грех; "огонь чуждый" может быть принесён Господу; но священническая Божия семья никогда не должна лишаться богатого и блаженного удела, назначенного ей Божественной любовью; подтверждением этого служит дарованное Божественной верностью вечное "повеление".
Нам, однако, необходимо делать разницу между преимуществами, принадлежащими всем членам семейства Аарона, как дочерям, так и сыновьям его, и другими, составлявшими удел только потомков мужского рода. Мы уже упоминали об этом при описании жертв. Некоторые благословения имеют общий характер и принадлежат всем верующим; другие могут быть поняты и испытаны лишь при наличии большей меры духовного понимания и священнического помазания. Совершенно бесполезно и даже преступно воображать, что мы обладаем этой высшей мерой духовного возраста, когда на самом деле мы её не имеем. Насколько твёрдо мы должны держаться преимуществ, нам дарованных Богом, и неотъемлемых от нас, настолько же мы не вправе приписывать себе духовную способность, никогда ещё не достигнутую нами. Конечно, нам следует жаждать достичь высшей степени священнического общения с Богом, самых возвышенных преимуществ служителей Господних; но желать чего-либо - ещё не значит обладать желаемым.
Эта мысль прольёт свет на последнюю часть нашей главы: "И козла жертвы за грех искал Моисей, и вот, он сожжён. И разгневался на Елеазара и Ифамара, оставшихся сынов Аароновых, и сказал: Почему вы не ели жертвы за грех на святом месте? ибо она святыня великая, и она дана вам, чтобы снимать грехи с общества и очищать их пред Господом. Вот, кровь её не внесена внутрь святилища, а вы должны были есть её на святом месте, как повелено мне. Аарон сказал Моисею: вот, сегодня принесли они жертву свою за грех и всесожжение своё пред Господом, и это случилось со мною; если я сегодня съем жертву за грех, будет ли это угодно Господу? И услышал Моисей и одобрил" (ст. 16-20).
