Святое дерьмо. Я только что поняла, что влюблена в Доминика Маккинли, мы у черта на куличках, и у него анафилактическая реакция на укус пчелы.

Глава 23



Люси в бешенстве. Ее паника сейчас никому из нас не поможет.

— Люси, детка, мне нужно, чтобы ты достала аптечку из багажника. — Я сжимаю ее руку, чтобы она сосредоточилась.

Я чувствую, как колотится мое сердце. Мои губы распухли, а дыхательные пути сужены. Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие. Я знаю, что эпинефрин начнет действовать. Знаю, что доберусь до больницы, если смогу успокоить Люси настолько, чтобы она отвезла нас туда.

— Хорошо, я могу это сделать. Черт, — шипит она, встает и бегом возвращаясь к машине. Я медленно иду за ней и прислоняюсь к капоту. — Хорошо, что тебе нужно? — Спрашивает Люси, держа в руках аптечку. — Скажи мне, что делать.

— Найди пинцет. Мне нужно, чтобы ты вытащила жало.

Люси открывает аптечку и начинает выкидывать случайные предметы на дорогу, пока не находит пинцет.

— Нашла, — говорит она, протягивая его с таким видом, будто только что одержала большую победу.

Я не могу сдержать улыбку. Точнее, я бы улыбнулся, если бы мои губы в данный момент не были в два раза больше, чем обычно.

— Хорошо, ты можешь найти жало и вытащить его? — Я снимаю штаны и оголяю перед ней свою задницу.

— Тебя ужалили в задницу? — Спрашивает она, опускаясь на колени позади меня.

— Ага, ты его видишь?

— Да.

В следующее мгновение я чувствую резкую боль, когда она дергает меня. Я рад, что маленький ублюдок уже мертв, потому что, если бы это было не так, я бы вернулся в тот кустарник и растоптал его нахрен.

Я вздыхаю с облегчением и натягиваю штаны до пояса.

— Мне нужно, чтобы ты вела машину. Быстро. Нам нужно добраться до ближайшей больницы. — Я обхожу капот и сажусь на пассажирское сиденье. Люси быстро садится за руль, и мой Бентли с визгом выезжает со стоянки, как будто его угоняют. — Воу, я же просто сказал ехать быстро, а не так, как будто ты участвуешь в Токийском дрифте¹, — говорю я ей.

— Заткнись. Где, черт возьми, больница?

Я протягиваю руку и нажимаю кнопку GPS.

— Больница, — говорю я вслух, и навигационная система находит маршрут до ближайшего отделения неотложной помощи.

— Черт, это в двадцати минутах езды. Ты же не планируешь умирать, верно? Ну, двадцать минут ты сможешь продержаться, да? — Говорит Люси, в ее голосе слышится паника.

— Со мной все будет в порядке. Просто сосредоточься на дороге, — говорю я ей.

— Хорошо. — Она нажимает на педаль газа, и я вдруг начинаю сомневаться, а стоило ли вообще пускать ее за руль. Я бы ни за что не рискнул потерять сознание за рулем, когда в машине находится Люси, а учитывая головокружение, которое я сейчас испытываю, потеря сознания может быть вполне реальной. — Продолжай говорить, чтобы я знала, что ты не умер, — говорит Люси.

— Ты действительно думаешь, что сможешь так легко от меня избавиться, Пчелка?

— Учитывая, что именно пчелка поставила тебя в такое положение, то да, думаю.

— Смешно.

— Расскажи мне, чем ты планируешь заниматься после университета, — говорит она.

— Буду возглавлять семейный бизнес. А что еще мне делать? — Спрашиваю я ее.

— Думаю, ты можешь делать все, что тебе взбредет в голову. Ты действительно хочешь эти заниматься? Работать в McKinley Industries?

— Да. Хочу. А что насчет тебя? Чем ты хочешь заниматься?

— Я буду делать то же самое, продолжу бизнес своего отца.

— Я не об этом спрашивал. Я спросил, чем ты хочешь заниматься, — говорю я. Я уже знаю ответ. У Люси страсть к дизайну интерьеров, и, хотя мое мнение может быть предвзятым, я думаю, она чертовски хороша в этом.

— Я хочу быть дизайнером, — говорит она после минутной паузы.

— Ты можешь заниматься и тем, и другим, — говорю я ей, бросая взгляд на GPS. Мы уже близко, примерно в пяти минутах езды от больницы. Я закрываю глаза и выдыхаю с облегчением.



Я просыпаюсь от звуковых сигналов аппаратов и запаха антисептика. Когда я прихожу в себя и сажусь прямо, в голове у меня все как в тумане.

Люси… Где она, черт возьми? Я оглядываю комнату, пока мой взгляд не останавливается на моей Пчелке. И беспокойство, стресс, страх, что бы я там ни чувствовал, мгновенно рассеиваются. Но она не одна. Мои родители и дяди тоже здесь.

— Как мило, что ты присоединился к нам, — говорит дядя Зак.

— Ты в порядке? Что-то болит? Тебе что-нибудь нужно? — Мама нависает надо мной, быстро задавая вопрос за вопросом.

— Я в порядке, мам, — говорю я ей, сжимая ее руку, прежде чем снова перевести взгляд на Люси. Затем я смотрю на отца. — Что вы все здесь делаете?

— Я позвонила им, — говорит Люси. — Я думала, ты умираешь, и решила, что твои родители должны быть здесь. — Пожимает она плечами.

Мои глаза сканируют ее тело. Что-то изменилось, но я не могу понять, что именно.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я ее.

— Да. А почему я не должна быть в порядке? Это же не я сейчас лежу на больничной койке.

— А, я пойду выпью кофе. Скоро вернусь. Люси, помоги мне, — говорит дядя Джош. Он не дожидается ее согласия, и выходит из комнаты.

— Я сейчас вернусь, — говорит Люси и выходит за ним.

Мой взгляд прикован к двери. Я должен пойти с ней. Она не должна быть одна.

— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы встать с кровати прямо сейчас, Доминик Маккинли, я привяжу тебя к ней, — говорит мне папа, словно читая мои мысли.

— Я и не думал об этом, — лгу я. — Как долго я был без сознания?

— Всего несколько часов, — говорит мама. — Тебе повезло, что Люси знала, что делать. Если бы не она, тебя бы здесь не было.

Если бы не она, меня бы вообще не ужалила пчела. Но я держу эти мысли при себе.

— Как именно пчела могла ужалить тебя в задницу? Через джинсы и все остальное. — Дядя Зак с любопытством вздергивает бровь.

Я смотрю на свою маму. Да, на этот вопрос я не стану отвечать честно.

— Понятия не имею, — отвечаю я.

— Может, расскажешь нам, где ты был последние два дня? — Спрашивает папа.

— Нет, — отвечаю я.

— Доминик, ты хоть представляешь, как мы все переживали? Ты не можешь вот так просто исчезнуть. Это не нормально. — Голос моей мамы дрожит, и я вижу, как она борется со слезами.

— Прости, — говорю я ей. Инстинктивно мой взгляд опускается на ее руки. Никаких новых следов я не вижу, и это хорошо. Моя мама не очень хорошо справляется со стрессом, и я не хочу быть причиной ее рецидива и возможных попыток причинить себе вред.

Она думает, что я об этом не знаю. Они с папой делают все возможное, чтобы скрыть это от меня, но я знал об этом с детства. Я всегда был наблюдательным и, наверное, любопытным, потому что часто подслушивал их разговоры.

— Ладно, что ж, это маленькое воссоединение было замечательным и все такое, но, думаю, пора убираться отсюда к чертовой матери. — Я поднимаюсь на ноги. Ко мне не подключен ни один аппарат – спасибо, блять, – и могу сказать, что отек моих губ значительно уменьшился. Горло чертовски болит, но оно больше не сдавлено. Что бы мне ни дали врачи, это помогает.

— Ты не можешь просто уйти. Сначала тебе нужно показаться врачу, — говорит папа, как только врач входит в палату.

— А, он очнулся. Как вы себя чувствуете, мистер Маккинли? — спрашивает меня мужчина. — Я доктор Эндрюс. Вы немного напугали свою семью.

— Отлично, лучше не бывает. Я могу сейчас уйти? — Быстро отвечаю я.

— Можете, но если какие-либо симптомы вернутся, обязательно приходите и пройдите обследование.

— А это возможно? — Спрашивает мама.