— Прости, прости, — притворно ласково извиняется сестра.

— Только я одного не пойму, Мишель, — я включаю подогрев сидения. — Почему ты думаешь, что я повезу тебя к родителям? Ты же знаешь, я не живу с ними.

— А мне и не нужно, чтобы ты меня вез к ним. Мы поедем к тебе.

— Что? — спрашиваю я, надеясь, что ослышался.

— Ты все слышал. — Смеется она. — Я предлагаю заказать пасту с пиццы и поболтать, как в старые добрые времена.

— Мишель!

— Я уже сказала родителям, что останусь у тебя. Я даже с собой взяла небольшую сумку с вещами.

— Мишель! Мне нужно готовится к экзамену.

— Марк! — парирует сестра. — Экзамен у тебя в пятницу и не нужно утверждать мне, что ты будешь готовится. Я не вчера родилась.

Черт. Она права.

— Мишель!

— Марк!

На самом деле, я безумно соскучился по сестре и один вечер вместе ничего не испортит. И она действительно права, я бы не стал готовиться к экзамену. Скорее всего поел и завалился бы смотреть сериал.

— Буду минуты через две, — сдаваясь, констатирую я.

— Люблю тебя, — победно отвечает она.

— И я тебя, — сбрасываю вызов и выезжаю с парковки.

Спустя пару минут я останавливаюсь возле входа в салон красоты, фасад которого выполнен в черно-белых тонах. Через панорамное остекление здания можно легко заглянуть внутрь, поэтому любой, кто приблизится, сможет увидеть, что происходит внутри. Если честно, так себе задумка. У меня бы развилось ощущение, что я нахожусь в клетке и каждый проходящий может бесконечно смотреть на меня.

— Еще раз привет, — садится в машину сестра, кладя свою спортивную сумку на заднее сиденье.

— Ты что на неделю ко мне собралась? — спрашиваю я, разглядывая габариты ее сумки.

— Нет, всего на день, — она мило улыбается, пристегивая ремень. — А я не поняла, что это ты возмущаешься? Хочешь сказать, не пустил бы меня пожить на неделю?

— Впустил бы.

— Ну вот и не выпендривайся, мелкий.

— Мелкий? — я удивленно приподнимаю бровь. — Я выше тебя на голову точно.

— Я про возраст, глупыш, — смеется Мишель, доставая телефон из маленькой сумочки. — Какую пасту будешь? Карбонара, Болоньезе, Феттучини, Тальятелле или Каннеллони?

— Это кто глупыш? — возмущенно спрашиваю я.

— Ты, мой хороший, ты.

— Мишель! — сурово восклицаю я. — Пешком давно гуляла?

— Марк, мы оба знаем, ты этого не сделаешь, — она смотрит она меня с заразительной улыбкой. — Ты слишком меня любишь.

Я пытаюсь не выдать себя и не рассмеяться, но ее пристальный взгляд, рушит все мои планы и мое лицо озаряет улыбка.

— Так-то лучше, — губу сестры изгибаются в победной улыбке. — Марк, какая паста?

— Давай что-нибудь на твой вкус, — отвечаю я и выезжаю на главную дорогу.

— Отлично. Пицца мясная или сырная?

— Мясная.

— Одна большая или две маленькие?

— Одна большая.

Через сорок минут мы с Мишель сидим за барной стойкой на кухне моей квартиры. Она переоделась в нежно-красные хлопковые штаны, рубашку и короткие носки, когда я надел черные домашние штаны и такого же оттенка футболку.

— Держи, как заказывала: капучино с двумя кубиками сахара, — ставлю перед сестрой кружку свежеприготовленно кофе. — С пенкой.

— Спасибо, — мило улыбается она, открывая коробку с мясной пиццей.

— Пожалуйста, — я нажимаю кнопку включения на сенсорном экране кофемашины и звуки трамбования зерен электрическим прессом разносятся по комнате.

— Ты будешь сначала пасту или пиццу? — Мишель ставит перед нами столовые принадлежности.

— Обижаешь? Все сразу.

— Точно, — быстро смеется она. — Как я могла забыть.

— Вот и я удивляюсь.

Сестра открывает пластиковые контейнеры с едой и ставит их на центр барной стойки. Я беру свой приготовленный кофе и сажусь напротив Мишель, набрасываюсь на пасту.

— Я завидую твоему аппетиту, — произносит девушка со вздохом. — Я в последнее время не могу смотреть на еду.

— А что так? — спрашиваю я с набитым ртом.

— Не знаю, — она пожимает плечами. — Вся еда лезет наружу.

— А ты обращалась к врачу? — прекращаю есть, с легким волнением интересуюсь я.

— Еще нет, но я записалась, — сестра подносит ко рту намотанные на вилку спагетти. — На следующей неделе пойду.

— А почему на следующей?

— На этой неделе не было мест, — отвечает она, затем съедает поднесенную порцию еды. — Я вот думаю, может снова обострился гастрит?

— А что есть признаки?

— Да, вроде нет. Точнее я не знаю.

— Это как? — усмехаюсь я, доедая свою порцию пасты.

— Может на фоне длительного перелета, адаптации и временного расставание с Максимом, гастрит и обострился?

— Не знаю, но в любом случае все будет хорошо, — подбадриваю я ее. — Когда ты записалась?

— 28 числа.

— Давай я тебя отвезу?

— Тебе правда не трудно? — с надеждой в голосе спрашивает Мишель.

— Конечно, нет, — улыбаюсь я. — У меня тренировки и матчи заканчиваются 26 числа, а потом я свободен до первых чисел января.

— Я буду очень тебе признательна, если ты отвезешь меня, — сестра подносит новую небольшую порцию пасты ко рту и не спеша пережевывает.

— Договорились. А Макс то когда приедет?

— Должен приехать тридцатого числа.

— Скучаешь?

— Конечно, — улыбаясь, на ее лице появляется легкий румянец. — Когда Максима нет рядом мне одиноко.

— Понятно, — я коротко смеюсь.

— Чего ты смеешься? — возмущается Мишель, делая глоток кофе. — Хотя можешь не отвечать, я и так знаю, ты просто бездушный.

— Не говори ерунды. Мы оба знаем, это не так.

— Мне нечего тебе сказать.

— И не говори, — широко улыбаюсь я, забыв, как скучал по нашим словесным перепалкам.

По кухне разносится короткий звук входящего сообщения, хватаю свой телефон со стола в надежде увидеть контакт, плотно засевший у меня в голове. Однако, ощущаю непривычный для себя укол разочарования, когда понимаю, что пишут не мне.

«Марк ты точно попал. Ты еще не понял?» — спрашивает у меня мое подсознание.

— Ух-ты какая реакция, — не пытаясь скрыть улыбку, притворно восхищается Мишель. — Кто она?

— Не понимаю, о чем ты, — говорю я, затем одним мощным глотком выпиваю половину содержимого своей кружки. Повезло хоть, что кофе уже не горячий.

— Не придуривайся, Марк! — она сверлит меня глазами, держа телефон в руках. — Я тебя знаю.

— Что ты можешь знать? — отмахиваюсь я, отламывая ломтик пиццы.

— Помнишь Аню? — в полном недоумении смотрю на сестру, пытаясь вспомнить про какую Аню она говорит. — Ты серьезно ее забыл?

— Я не понимаю, о ком ты и если ты не скажешь, то я так и не вспомню.

— Ты удивляешь меня за вечер уже второй раз, — быстро смеется родственница. — В начальной школе тебе нравилась девочка. У нее были кудрявые русые волосы, большие голубые глаза и миловидное личико. Ты говорил нам с мамой, что она будет твоей будущей женой.

— И? — приподнимаю бровь, не понимая к чему она это ведет.

— Так получилось, что ее и наша мама общались, и почти каждый вечер созванивались, поэтому, когда звонил домашний телефон, ты срывался с места и несся к нему со словами: «Это мама моей будущей жены звонит», — она смеется, заражая меня своим смехом. — Ты говорил, что никогда Аню не забудешь, но я как понимаю, забыл.

— Мишель, это было сто лет назад, — в памяти всплывает невысокая девчонка с красными бантиками на концах косичек. — Я вспомнил Аню, но к чему ты это рассказываешь?

— К тому, что сейчас ты делаешь тоже самое, — сестра хватает в руки вилку и направляет ее на меня. — Давно я тебя таким не видела.

— Мишель, — я закатываю глаза, — тебе показалось.

Однако, когда в комнате снова разносится сигнал входящего сообщения, я сам того не понимая, в очередной раз хватаю телефон.

— И это мне показалось? — насмешливо спрашивает Мишель.

— Не начинай! — предупреждаю я.

— А то что? — она невинно моргает. — Позвонишь родителям и пожалуешься на меня, как делал в детстве?