— Красавчик, ты куда? — одна из девушек догоняет меня на полпути к машине, заставляя остановиться

— Ты мне? — прикидываюсь дурачком. Окидываю быстрым взглядом даму: рост чуть ниже моего, на высоких каблуках, черные длинные волосы, белое расстегнутое пальто, под ним кофта с V-образным вырезом, открывающим вид на объемную грудь, черные джинсы, подчеркивающие длинные ноги. Что я могу сказать, девушка знает свои достоинства и охотно их демонстрирует. Однако, ловлю себя на мысли, первое что я хочу сделать, это попросить ее застегнутся. Зима же на улице.

— Тебе, тебе, — она кокетничает, подходя ближе. — Марк кажется?

Кажется?

— Не кажется, — закатываю глаза, закидывая сумку на спину. — Что нужно?

— Зачем так грубо? — брюнетка выпячивает губу. — Я Маша.

— А я Марк.

— Я знаю, — улыбается собеседница, накручивая локон на свой палец. — Я следила за тобой все три игры по телевизору, ты просто машина.

— Спасибо. А ты видела, как я уработал 37 номер? Какой нанес мощный удар? — спрашиваю я, выдавая из себя максимум актерского мастерства. — И я не жалею, что мне дали две минуты и посади на скамейку штрафников.

— Видела. Он это заслужил, нечего к тебе было лезть, — она слегка дотрагивается до моего плеча. — Удар, кстати, был классный. Я даже возбудилась.

Все понятно. Ничего она не видела и никаких трансляций она не смотрела. А я никого не бил и все три матча провел на льду, не получив ни одного удаления, чем горжусь.

— Пока, Маша, — ничего не объясняя, я разворачиваюсь и ухожу прочь.

— Что значит пока? — слышу я раздраженный голос девушки в себе в спину. — А как же я?

— Не знаю, твои намеки меня не интересуют, — я останавливаюсь и разворачиваюсь к ней лицом. — Меня больше ничьи намеки не интересуют.

— Ну и козел ты, — кидает она мне вслед и уходит, стуча каблуком по очищенному асфальту.

Странно, но с улыбкой на лице дохожу до машины и закидываю вещи на заднее сиденье. Поднимаю взгляд на автобус, где еще стоят некоторые парней из команд, и вижу, что Маша уже активно ведет беседу с нашим нападающим Снегирем.

Пускай. Мне все равно. Мне больше не надо всех этих девушек и встреч на одну ночь, я хочу лишь Дашу.

Мда, я ведь точно влюблен, да и, походу по уши.

По дороге созваниваюсь с цветочным магазином, заказывая букет цветом, и набираю нашему диктору на арене — Макару. Он-то точно знает, как все устроено внутри и как подается звук. Без него мне будет трудно организовать все быстро.

— Алло, — через пару гудков отвечает мне хрипловатый голос парня.

— Макар, здорово, это Марк, — начинаю я.

— Узнал, — почему-то думаю, что он кивает. — Твой номер забит у меня в контактах. Чего звонишь? Случилось что?

— Помощь твоя нужна, выручай.

И Макар выручает, обещает подъехать к назначенному времени в ледовый комплекс. Я несколько раз благодарю его, и мы прощаемся. Настроение значительно растет вверх и внутри складывается ощущение, что все точно должно получиться.

Полинка приезжает ко мне ближе к девяти часам вечера, после своих проведенных тренировок. Ее звонок был неожиданным, но желанным. Неожиданный, потому что мы не договаривались встретиться, а желанным, потому что мне нужно было с ней поговорить. Она как чувствует. Марк утром написал, что приземлился и больше от него ничего не слышно. Я несколько раз писала и один раз звонила. Неужели он снова решил пропасть из моей жизни?

— Чаю? — спрашиваю я, когда подруга в черном спортивном костюме садится на высокий стул и облокачивается на стол, делая долгий выдох. — Что случилось?

— С удовольствием выпью чаю, — голос грустный и тихий. — Родители перешли черту. Ставят ультиматум дедушке.

— Что значит ультиматум? Зачем? — свожу брови на переносице, взволнованно глядя на подругу. И только сейчас замечаю ее усталый и измученный вид.

— Потому что он единственный знает мой новый адрес. Даже ба не знает, — она откровенно смотрит на меня своими большими зелеными глазами. — Я чувствую, что подставляю его.

— Твой дедушка в тебе души не чает, — на полном серьезе произношу я. — Он всегда на твоей стороне. Он у тебя вообще крутой.

Когда Полинины родители начали ругаться, ее дедушка почти всегда забирал ее к себе, поэтому она и полюбила хоккей. Ведь это одно из его любимых увлечений.

— Я знаю, — подруга выдавливает улыбку. — Поэтому он и ругается со своей дочерью, защищая меня. Я считаю, что поступаю нечестно по отношению к нему. А еще и мать заставляет делать выбор. Согласно которому, если он не скажет, где я живу, то она с ним перестанет общаться.

— Это жестоко.

— Еще как жестоко, Дашка, — она опускает голову на руки, ставя локти на стол.

— Все будет хорошо, — я пытаюсь поддержать Полину, хотя у самой на душе кошки скребут.

— А как иначе? — она с благодарностью смотрит на меня и, как чувствуя, задает вопрос, ставящий меня в тупик. — Что там твой Марк снова сделал?

— В том и дело, что ничего, — я ставлю перед ней кружку с черным чаем. — Он пропал.

— Снова? — она пододвигает напиток к себе.

— Он утром написал, что приземлился и больше ничего, — я сажусь напротив нее и ставлю перед собой кружку с чаем, хватаясь за нее, как за спасательный круг.

— Может, что-то случилось? — Полина несколько раз дует на горячий чай, остужая его. — Писала или звонила?

— И писала, и звонила. Ничего.

— Хочешь я напишу Лукину и спрошу? — предлагает она, делая маленький глоток. — Может Марк телефон потерял или что-то еще?

— Давно ли ты ищешь оправдания? — нахожу в себе силы язвить.

— Здесь я верю в любовь, — отвечает она, не задумываясь.

— В какую любовь?

— В настоящую, — усмехается Полина. — Я пишу?

— Пиши, — отзываюсь доверчиво.

Подруга быстро набирает сообщение. Но только она кладет телефон обратно на стол, как он начинает вибрировать.

— Оперативно, однако, — улыбается она, слегка качнув головой. — Алло.

Я внимательно смотрю на лицо подруги, а в трубке разносится голос Ильи, но он говорит так быстро, что я ничего не успеваю понять. Живот от волнения и тревоги стягивается в тугой узел.

— Поняла, поняла, а с ним-то все нормально? — Полина наконец-то говорит. — Поняла, спасибо, что рассказал.

— Что с ним? — спрашиваю я, когда подруга кладет трубку.

— Как я поняла, Марк повредил себе что-то на тренировке и до сих пор находится в ледовом, — сохраняя спокойствие, рассказывает она, а у меня от услышанного, сердце в пятки уходит.

— Я должна поехать к нему, — я вскакиваю со стула и направляюсь в гардеробную.

— Ты уверена? — подруга появляется на пороге, обеспокоено смотря на меня.

— Тут и думать нечего, я еду, — быстро снимаю с себя домашнюю одежду и натягиваю темно-серый теплый костюм с брюками клеш.

— Хорошо, но я еду с тобой, — ее голос звучит серьезно. — Вызываю такси.

— Да, хорошо, спасибо, — киваю я.

Все то время, что мы добираемся до ледового комплекса, кажется мне вечным. Я предлагаю Полине позвонить Мишель, но она уверяет, что с этим стоит повременить. Во-первых, мы не знаем подробностей, а просто позвонить и сказать, Марк получил травму и больше ничего не рассказать, будет неправильным. Мы только всех поставим на уши. А, во-вторых, Мишель в положении и не нужно тревожить беременную девушку, раньше времени. И я полностью согласна с подругой. В экстренных ситуациях мой мозг отказывается здраво и быстро думать, хорошо, что все-таки Полина поехала со мной.

Когда мы выходим из такси и направляется к входу, меня не покидают самые страшные мысли и предположения. Надеюсь, с Марком ничего серьезного. В его жизни хоккей — это самое важное, как он будет без него?

На пол пути к главному входу нас перехватывает Илья, сообщая, что двери уже закрыты и остался путь только через аварийный проход. Мы попадаем в темное помещение с лестницей.